- Пожалуйста, Мухаммед, - сказал я, - оставь парня в покое. - Я взял Садуна за руку. - Пожалуйста, прими извинения твоего президента по поводу этого маленького недоразумения.

Садун стоял, словно прикованный к земле, когда я, отпустив его руку, обнял и расцеловал его в обе щеки.

- Мой президент... Ваше Превосходительство, - произнес он, запинаясь. - Это большая честь для меня.

Я улыбнулся в ответ.

- Как обстоят дела на фронте, молодой человек?

- Отлично, Ваше Превосходительство, хотя я скучаю по семье. - Он заколебался, продолжать ли, но потом решился сказать, что было у него на уме: - Это удивительно, Ваше Превосходительство, но друг моего отца очень похож на вас. Я всегда думал, что вы словно близнецы, но сейчас я вижу, что вы разные.

Я рассмеялся, скорее всего, от облегчения.

- Этот друг твоего отца, наверное, очень популярный человек? спросил я, улыбаясь с притворным высокомерием.

- Да, это так, Ваше Превосходительство, но мы не видим его сейчас. Он переехал в Багдад и работает в министерстве образования.

Когда мы оказались одни в машине, Мухаммед в шутку обвинил меня в том, что я охочусь за комплиментами, и не хотел принимать моих уверений, что я всего лишь пытался удостовериться, что Садун не узнал меня.

По мере того как шло время, Ирак все больше приближался к тому, чтобы стать ядерной державой. К несчастью для Саддама, развитие программы было серьезно отброшено назад 7 июня в результате воздушной бомбардировки ядерного реактора Осирак в Тувайте, к юго-востоку от Багдада. Пятнадцать израильских самолетов F-16, под защитой самолетов F-15, атаковали на малой высоте и нанесли первый удар по ядерной установке. Атака продолжалась немногим более двух минут, но причиненный ущерб был огромен. Уцелело лишь незначительное количество делящегося вещества, захороненного глубоко под землей. До завершения работы над реактором оставалось три месяца. Если бы налет был осуществлен месяцем или около того позже, произошло бы значительное выпадение радиоактивных осадков, в результате чего Багдад был бы разрушен. Израильский генерал-майор военно-воздушных сид Давид Иури заявил, что каждая бомба достигла цели. Даже в ближайшем окружении Саддама никто не оспаривал это заявление.

Потери с обеих сторон были высоки. Хотя цифры никогда не приводились в правительственных газетах, я знал, что мы теряли ежемесячно свыше тысячи человек. Ирак получал огромную финансовую помощь из Саудовской Аравии, Кувейта, Катара и других арабских стран и рассматривался арабами как "страж восточных ворот". Однако это была война, в которой, как надеялось большинство неарабских правительств, потерпят поражение обе стороны. Древняя арабская поговорка точно описывала их отношение: "Пусть яд скорпиона убьет змею". Даже наши соседи, приносившие дары, в глубине души надеялись, что нам расквасят нос.

Для американцев большим ударом оказалась потеря такого ценного партнера, как шах Ирана, которая произошла в результате шиитской революции. Иран издавна играл стратегическую роль в кольце американских "крепостей", окружающих Советский Союз, и его стабильность, как важного производителя нефти, была жизненно важна для западной экономики. США боялись, что могучий исламский Иран мог закрыть Персидский залив для Запада, и многие компетентные журналисты верили, что именно США организовали войну с Ираком. Их политика в период войны состояла в том, чтобы поддерживать сторону, которая оборонялась. Так, они снабдили Иран в начале года ракетами "Ястреб", а когда действия начали разворачиваться в его пользу, отказались поставлять необходимые для ремонта запчасти.

Вскоре после неудачи в Бостане я был послан на фронт, чтобы поднять дух войск. Если солдаты узнают, что Саддам готов рисковать своей жизнью, чтобы увидеться с ними, они вновь поверят в победу, ради которой они сражались. С Мухаммедом, к этому времени ставшим моим другом и постоянным спутником, меня привезли на фронт. Я был в полной армейской форме фельдмаршала и произвел сильное впечатление, когда мы приехали в пограничный город на реке Керхе. Именно сюда отступила армия после её поражения в Бостане, и сейчас мы проезжали мимо многих убитых, лежащих вдоль дороги.

На передовой я пытался сохранить хладнокровие при виде того, с чем столкнулся. Линия фронта со стороны иракцев представляла собой изобилие земляных укреплений и окопов, вырытых бульдозерами, из которых пехота безостановочно стреляла по иранцам, находящимся в нескольких сотнях метров. Ничейная земля была опустошена, усеяна трупами, воронками от мин и брошенными машинами и артиллерией. Большинство погибших были иранцами, молодыми людьми с красными платками, которые бесстрашно бросались под иракские пули. Вторжение иностранной армии было тем национальным кризисом, который нужен был Хомейни, когда ослабла поддержка революции, чтобы восстановить общественный порядок и пробудить патриотический пыл, хотя потери иранцев были ужасны, часто достигая десяти тысяч человек в день.

При моем появлении наши солдаты сначала оцепенели, но когда услышали слова аль-Каед аль-Мухиба, "бесстрашного вождя" - меня приветствовали с огромным энтузиазмом. Получился именно тот эффект, которого ожидал Саддам, и радость на лицах солдат, когда их президент оказался среди них, одновременно согревала душу и вызывала у меня стыд, потому что я был подставной фигурой.

На второе утро на фронте во время затишья я вышел из палатки в сопровождении Мухаммеда и нескольких старших офицеров. Несмотря на то что я находился на достаточном расстоянии от передовых окопов, я почувствовал, как будто мое левое бедро обожгло раскаленное клеймо. Взглянув вниз, я увидел кровь, сочившуюся сквозь зеленый хлопок брюк моей формы. В меня стреляли. Я упал на землю и остался там лежать, слишком шокированный, чтобы испытывать страх.

Как мне позже стало известно, трое иранцев спрятались за маленьким каменистым возвышением в двухстах метрах от линии фронта. Мы с Мухаммедом, который находился в нескольких шагах позади меня, были единственной целью для снайпера и его товарищей, которые, вне всякого сомнения, верили, что сам Аллах избрал их для выполнения этой задачи. Спустя несколько секунд после выстрела трое солдат моментально исчезли, скрывшись за облаком песка на армейском джипе, который помчался прямо к иранской линии фронта.