* * *

Однажды мне пришлось побывать в одном банке, выпрашивая, вымаливая деньги для приобретения новых компьютеров для нашей школы. Начальник кредитного отдела, к которому меня переадресовали, вдруг говорит:

- Григорий Борисович, вы меня не узнаете?

Из разговора выясняется, что это мой бывший ученик. Мы расспросили друг друга о делах, он внимательно выслушал мою просьбу, обещал посодействовать, в общем, мы долго и приятно разговаривали... Правда, разговор этот окончился безрезультатно, как почти все разговоры в пользу бедных.

24. Разговоры в пользу бедных

В первые годы существования нашей школы у нас была надежда, что есть среди нарождающегося класса российских предпринимателей меценаты, или, как их сейчас называют, спонсоры, т.е. люди, готовые оказать посильную помощь тем, кто в ней нуждается. И потрачено было много времени, сил и бумаги для того, чтобы достать деньги для приобретения новых школьных компьютеров.

Тут надо объяснить: дело в том, что у самой школы денег на это нет, как сказал директор школы: "Для меня важнее канализация, чем компьютеризация!", и его можно понять, т.к. что такое неисправная канализация нашей в школе хорошо известно, благодаря браку строителей (школа сдавалась методом выкручивания рук). Так вот, трудно найти сколько-нибудь известную процветающую фирму, банк или финансовую компанию, где бы я ни побывал с целью найти деньги на компьютеры. Меня везде внимательно выслушивали, даже очень внимательно. Как я потом понял, моим собеседникам просто приятно было поговорить со мной, отвлечься на минуту от своих дел... И так меня везде выслушивали, обнадеживали. Потом просили принести официальную бумагу из школы. Когда я ее приносил, то тон уже слегка менялся, и меня просили оставить бумагу и узнавать. Вначале узнавать через день, потом - через неделю, потом - через месяц... С каждым разом тон становился все холоднее, меня отсылали к нижестоящим служащим, ссылались на то, что такое решение не может быть принято единолично, как решит коллегия... И в самом конце мне, с сожалением, говорили, что вопрос не может быть решен из-за недостатка денег, хотя требовались сотые доли процента от их прибыли (или от наворованного). На всю эту процедуру уходило до нескольких месяцев. После первого визита я на крыльях возвращался в школу, и оптимизма хватало надолго, (это был единственный конкретный результат)... Потом я понял, что это просто волейбольный прием, когда один игрок принимает мяч, мягко пасует другому, другой так же мягко - третьему, а третий "режет" на сторону противника. А ведь дав первый раз честный отрицательный ответ, они сэкономили бы мои время и нервы. Хотя, с другой стороны, даже необоснованная надежда сильно скрашивает жизнь, а пока ходишь, добиваясь выполнения обещаний, живешь надеждой... Был вообще смешной случай, когда в разгар предвыборной кампании один кандидат в губернаторы пообещал мне оплатить счет из предвыборных денег, а потом я несколько месяцев ходил за ним, не понимая, что проигравшему выборы уже не до меня... Так я и веду уроки на старых компьютерах.

И все-таки я не верю, не хочу верить, что новые "хозяева жизни" все такие. Это было бы слишком печально, так как означало бы неизбежный возврат страны к старому, возможно, в гораздо худшем варианте.

25. Не хлебом единым

(непростые размышления учителя)

Вы спрашиваете, при какой власти жить лучше, при власти КПСС или при нынешней, демократической, хотя я бы это слово пока взял в кавычки?

Трудно ответить однозначно. Много хорошего было и тогда, и сейчас, как, впрочем, и плохого. Как пошутил один мой знакомый, тогда был культ личности, а сейчас - культ наличности. А если серьезно... При старой власти было сытнее, сейчас реальная оплата труда учителей раза в 2-3 меньше, чем была даже при Брежневе, когда учительский оклад был 120-140 рублей, что казалось очень мало. Для того чтобы хоть как-то прокормить семью, я вынужден работать на две с половиной ставки, хотя понимаю, что все, что свыше полутора ставок - почти неизбежная халтура. Лет 15-20 назад при такой, как сейчас, нагрузке, я получал бы рублей 400, хотя так работать мне бы просто не разрешили. Да что говорить!.. Хочу ли я возвращения тех времен? Как сказать... Пожалуй, нет. Почему? Несмотря на мою полную лояльность к существовавшему режиму, причем совершенно искреннюю, было у меня, уже в годы перестройки, два неприятных случая:

Случай первый.

Я был профоргом небольшого педагогического коллектива. Директор требовал беспрекословного выполнения всех своих указаний, хотя действовал не всегда умно и справедливо, по крайней мере, так многим казалось... Однажды я зашел в класс, откуда слышались громкие женские голоса. Говорили, перебивая друг друга, две преподавательницы. Они возмущались каким-то действием директора, я уже не помню, каким. Я попытался выяснить, в чем дело, но вместо связного ответа услышал в свой адрес нелестные выражения как о подручном администрации... Тем не менее, мне удалось перевести разговор в спокойное русло, я как профорг обещал в ближайшее время рассмотреть на профкоме их жалобы, на чем мы и расстались. На следующее утро я был срочно вызван к директору. Оказалось, что во время вчерашнего разговора за стеной сидел парторг и все слышал. Однако он повернул дело так, будто я по своей инициативе провел несанкционированное собрание с целью подрыва авторитета администрации и партийной организации. Я пробовал объяснить, как обстояло дело в действительности, но мои оправдания не принимались во внимание. Мне был предъявлен ультиматум: либо я срочно увольняюсь, либо директор с парторгом сейчас же пишут на меня заявление в органы госбезопасности... Я, правда, проявил твердость и не принял условия ультиматума, сказав, что увольняться не собираюсь, а заявление пусть пишут, в госбезопасности не дураки и разберутся, в чем дело...

Впрочем, директор, остыв, понял, что не прав, и тем дело и закончилось (я в этом коллективе проработал еще полгода, и все было нормально, да и сейчас у меня с ним хорошие отношения). А если бы он был поглупей? Пожалуй, ему, бывшему инструктору горкома партии, в "органах" поверили бы больше, чем мне.

Случай второй.

Мои ученики немного побузили на школьном комсомольском собрании. Обычно такие мероприятия проходили очень скучно, не вызывая никакого интереса у учащихся-комсомольцев. Все понимали, что это неизбежная процедура, и заранее запасались интересной литературой, чтобы с пользой провести два часа.

Однако на этот раз все пошло по-другому. Когда секретарь комсомольской организации школы спросил, какие предложения по кандидатуре председателя собрания, заранее зная, что предложат его самого, мой ученик Иван, неожиданно даже для себя самого, вдруг встал, и предложил себя. Все сразу оживились, и, предвидя что-то интересное, единогласно проголосовали за него, при полной растерянности секретаря. Надо было утвердить повестку собрания, и, по предложению председателя она была принята совершенно не такая, как планировалась. Она состояла из одного вопроса: как школьной комсомольской организации и самой школе жить дальше? Разумеется, никто к этому вопросу всерьез не готовился. Однако недостатка в желающих выступить не было, первый и последний раз за всю историю комсомольских собраний школы. Ребята выходили на трибуну, и без всяких бумажек говорили о том, что давно хотели сказать. Что они уже взрослые люди, а не дети, как считает большинство учителей, и относиться к ним надо с уважением. Что для решения всех вопросов нужно избрать совет школы, куда должны на равных войти учителя и ученики. Что на дворе 1988 год, а на уроках истории и обществоведения все одно и то же (хотя тут они были не совсем правы)... В общем, говорили много и сумбурно, порой, по молодости, сильно сгущая краски. Напрасно школьный парторг, учитель военного дела, пытался изменить ход собрания, переизбрать председателя. Его не стали слушать...

Я об этом узнал лишь на следующий день от Ивана и других ребят, и нехорошее предчувствие овладело мной. Как обычно, оно оказалось не напрасным. Я, как вы уже поняли, был вызван к директору, где были парторг-военрук и учительница истории-обществоведения. Мне было заявлено, что я подготовил антисоветское выступление своих учеников и должен за это понести наказание... В общем уже знакомая песня. Я попытался оправдаться, сказать, что ничего я не готовил, что узнал о собрании лишь сегодня, что, по моему мнению, ничего страшного не произошло, что ребята говорили не такие уж и глупости, что нужно спокойно разобраться...