-- Хорошо, - кивнул эльф. - Мы следуем прямо за вами, милорд Фельми.

Граф кивнул, и они направились дальше, всадники людей раздвигали праздничную толпу в сторону, давая дорогу почетному гостю короля. Милорд Фельми придержал свою лошадь и поравнялся с Эндаргассой.

-- Как вы могли заметить, треш Эндаргасса у нас в городе праздник, оттого на улицах столько народа.

-- А я думал, что все они решили поприветствовать меня, - решил поддеть человека эльф.

-- Конечно же, и это тоже, - смутился милорд Фельми. - Знаете ли вы, что сегодня ежегодный королевский турнир? Его величество просит вас, присоединиться к нему в королевской ложе.

-- Всенепременно.

-- В конце будут соревноваться наши лучники. Говорят, вы прекрасный стрелок треш Эндаргасса. Не желаете присоединиться?

-- Нет, благодарю вас, - легкая улыбка тронула черные губы принца. Думаю, это будет не очень чес...

В воздухе вжикнуло, и стрела ударила Эндаргассу в шею, пробив ее насквозь. Эльф закачался, схватился рукой за горло, захрипел и упал с лошади на мостовую. Раздались крики ужаса. Темные схватились за с'каши, люди за мечи, толпа бросилась в рассыпную, давя друг друга, лошади почуявшие кровь, обезумели. Эльфы кричали и выли, кто-то бросился к телу, желая остановить кровь, но все было кончено. Эндаргасса, старший принц и наследник дома Черной розы, был мертв.

- Стрелок на крыше! - кричал кто-то

-- Люди ответят за смерть моего господина! - ревел Эроч, прижимая к себе окровавленное тело принца.

Граф Пелан Фельми был бледен и испуган. Его окружало пять десятков мрачных и взбешенных темных, которые только что потеряли своего господина.

-- Надо действовать, иначе дело дойдет до мечей, - промелькнуло у милорда Фельми в голове и он распорядился:

-- Чуч! Оцепите улицу! Бракес, скачи к королю! Мрак, ищите стрелка! Чтобы мышь не проскользнула! Пару, сгоняй сюда всю стражу! Не стойте столбом! Действуйте!

Его люди бросились выполнять распоряжения, граф спешился, и наклонился над мертвым эльфом. Эроч стоял на коленях прямо в луже крови, с'каш лежал рядом. Он сломал и вытащил из шеи Эндаргассы стрелу, и теперь она двумя обломками лежала в крови.

-- Если вы не найдете убийцу, мы сами отомстим за смерть треш Эндаргассы! - с ненавистью выплюнул Эроч.

Граф, испачкав в крови парадные дорогие перчатки, поднял с земли обломки стрелы.

-- Чуч!

-- Да милорд? - сдерживая храпящую лошадь, подъехал один из воинов графа.

-- Узнаешь? - он протянул лейтенанту гвардии обломок.

-- Д-да... - Чуч был ошеломлен не меньше графа. - Это стрела...

-- Думаю, мы схватим убийцу вашего господина в течение часа, перебивая своего подчиненного, обратился к Эрочу милорд Фельми.

Эльф долго смотрел на человека своими бесстрастными янтарными глазами, а затем нехотя кивнул.

-- Мы подождем... Час.

* * *

До начала королевского турнира оставался один час, но Джок уже спешил к парку, где должны были проходить основные состязания. Во-первых, ему было интересно узнать, кто станет победителем всеобщей свалки, а во-вторых, стоило подготовиться, оценить ветер, и осмотреть площадку, где ему предстоит соревноваться.

Улица, прилегающая к парку, смутила его. Джок шел и никак не мог понять, что же здесь не так? Народ! Здесь не так уж и много людей, а ведь сегодня королевский турнир! Горожане отчего-то не спешили занять места на скамейках, дабы насладиться зрелищем сегодняшних поединков. Многие из тех, кто сейчас был на улице, смотрели на него, кто с любопытством, кто с испугом. Никто не приветствовал его, никто желал удачи и победы. Как только он проходил мимо людских кучек, за его спиной слышались шепотки. Небось, обсуждают заварушку, случившуюся возле Грязных ворот. Вроде убили кого-то из эльфов, Джок не придал этому событию никакого значения, сейчас он целиком и полностью был настроен на королевский турнир, а все остальное его нисколько не заботило. Последний час перед глазами Джока висела красно-белая мишень, в яблоко которой он был должен вогнать как минимум восемь стрел.

Последние сто шагов до конца улицы и начала турнирных площадок Джок Имарго прошел в полном одиночестве. Людей отсюда как будто помело смело, ни души. Лишь впереди, на его пути стояли солдаты из королевской гвардии. Джок нахмурился. Во-первых, что здесь делают гвардейцы, ведь обычно пользуются охраной городской стражи. Во-вторых, солдат было намного больше, чем это требовалось. Как минимум двадцать пеших, половина из которых копейщики, а половина арбалетчики. Да еще и десяток конных, все закованы в броню, у всех воинственный вид. Командовал здесь, как понял Джок, рыцарь в бело-зеленой броне, - по крайней мере, доспехи этого человека были самой богатой отделки. Люди молча ждали его приближения, никто не шевелился. Джок замедлил шаги и ахнул - турнирные флаги, а также сине-серое королевское знамя были приспущены.

-- Неужели король умер?! - ошеломленно пробормотал Джок.

Это сразу проясняло, почему никто не спешил на турнир, и отчего люди выглядели такими обеспокоенными и испуганными.

Лица у стражников хмурые и напряженные. Джок подошел к преградившим ему дорогу людям и обеспокоено спросил у знакомого воина, с которым он несколько раз до этого пил пиво:

- Трамур, что вообще здесь происходит?

-- Смотри-ка, сам пришел!- криво усмехнулся воин, поудобнее перехватывая копье. - Бросай лук, Джок!

-- Что? - опешил Джок, отчего-то посмотрев на бело-зеленого рыцаря, но тот молчал, смотровая щель в его горшкообразном шлеме была безучастна.

Трамур ударил Джока пяткой1 копья в живот. Джок согнулся, роняя на мостовую лук, в животе растекалась лужа боли, из глаз потекли слезы, и дышать сразу же стало очень тяжело. Второй удар обжег ему шею, мостовая дернулась, качнулась, подпрыгнула и со всей силы ударила Джока по лицу. Рот наполнился кровью, в голове властвовало смятенье, он попытался встать, спросить за что его бьют, но кто-то ударил его ногой и он вновь рухнул на камни мостовой. Его били ногами, руками и пятками копий, он попытался защитить голову руками, свернуться как зародыш сворачиватся в материнской утробе, но от ударов некуда было деться и негде было спрятаться. Его били долго, очень долго, до тех пор, пока вкус крови во рту не стал обыденным делом, а шум в ушах не стал приглушенным и вязким как болото. Только тогда чей-то голос рявкнул: