- Андрей, вы на меня только время тратите, у меня ни копейки денег нет, и не предвидится, извините.
Они попрощались за руку и пошли в разные стороны. Григорий Борисович успел заметить разошедшийся шов на пиджаке торгового представителя. Лет пять, пожалуй, пиджаку, никак не меньше, нитки сгнили. Видно, учителем работать это ещё не самое плохое: Посмотрел на часы:
12 часов 2 минуты.
Как это он звонок на урок пропустил мимо ушей? Начался шестой урок первой смены.
Потом будет седьмой, потом "нулевой" второй смены, и лишь после него, в два часа дня, у Григория Борисовича будет следующий урок. Целых три урока ещё свободных!
Скорей в учительскую. У окна остановился, портфель на подоконник поставил, он не любит его на пол ставить, высморкался, пока никого рядом нет, смотрит, а на платке кровь. Не сказать, чтобы много, но есть. Ничего, главное, чтобы не текло сильно: Портфель в руки и дальше пошёл. Что нужно за это время сделать?
Контрольную девятых классов начать проверять, всё, конечно он не успеет, но хотя бы один класс. Пообедать. Для этого ещё надо место найти. Хорошо, если учительская пустая будет, ведь со своими баночками в столовую не пойдёшь, засмеют, и ученики, и учителя, да, не ровен час, начальству, комиссии попадёшься на глаза, плохое впечатление о всей школе, о всех учителях произведёшь... Кроме этого, надо ещё свои планы на сегодняшние уроки посмотреть, придать им более солидный вид. Может повезёт, и в кабинете информатики окажется свободный компьютер, Григорий Борисович давно уже статью пишет о постановке воспитательной работы в школе, о неверности той, которая принята в последние лет шестьдесят...
Без компьютера эту огромную работу ему не осилить, особенно с таким почерком. Он бы и планы урочные на компьютере делал, да возможности нет, в школьном кабинете информатики почти никогда свободных компьютеров нет, хорошо ещё, Илья Давыдович входит в положение хоть иногда... Будь Григорий Борисович в своё время поумнее, так лет десять назад переквалифицировался бы в учителя информатики, с его университетским образованием это было бы легко, жена об этом сколько говорила, да и сейчас говорит. Ему ведь и предлагали. Но у него тогда и без информатики большая нагрузка была. Кроме того, в 1985 году, когда вводилась информатика, надо было её совмещать с математикой, только четыре часа в неделю информатики на всю школу. Да без компьютеров её преподавать. В то, что в школе скоро будут персональные компьютеры, как газеты обещали, не верилось, мало ли чего обещают.
Тогда только Горбачёв к власти пришёл, обещал много чего, Перестройку провозгласил... В общем, информатика тогда представлялась дополнительной морокой учителю. Да и зарплату в тот год учителям сильно добавили. На полторы ставки работая рублей триста-четыреста учитель получал! Только учителя и начали тогда жить по-человечески. Начать то начали, да быстро кончили, недолго их человеческая жизнь длилась. Года через три инфляция вернула учителей к доперестроечному уровню жизни, а вскоре и гораздо ниже опустила, так низко, как они и не были никогда. Если советские годы для них просто бедными были, то годы реформ - нищими. Сколько судеб сломалось, сколько семей развалилось, сколько людей себя потеряли...
В общем не взялся тогда Григорий Борисович за информатику. Сейчас, пожалуй, и жалеет. Что ни говори, а у информатика школьного жизнь чуть получше, чем у математика во всех отношениях. И на платные занятия спрос есть, подспорье к зарплате. И тетрадей, тетрадей проверять не надо почти даром! И классного руководства нет! И в кабинете твоём никто посторонний не работает! И работу информатика поди проверь. За десять лет никак не решат, что, собственно, составляет предмет школьной информатики. Так большинство учителей и решают вопрос этот каждый по своему усмотрению. А, значит и у начальства дергать по пустякам информатика возможности мало. Информатик себя в большей степени независимым человеком чувствует. И при поступлении в почти все ВУЗы информатика не сдаётся... Ну не сказать, конечно, что у информатика работа совсем лёгкая, Илья Давыдович все дни безвылазно в школе от восьми до восьми, и выходных у него почти нет, и научно-методическую работу по своему предмету ведёт, и для школы, для начальства много всякой работы делает, и как программист очень много работает, много учебных программ сделал, и кружок юных программистов создал... А всё-таки ему лучше, легче живётся, чем обычному учителю, надбавки всякие ему положены, да и "режиковских" больше перепадает, большое дело с начальством постоянно общаться, а начальство к нему постоянно со всякими просьбами обращается... Впрочем, всё это относится и к учителям труда, и физкультуры, особенно к работникам бассейна. Вот школьная работа для мужчин, как жена говорит! На ум Григорию Борисовичу вдруг пришло сравнение школы с ГУЛагом:
Солженицын пишет, что заключённые все делятся на два сорта, на простых зэков, работяг, которые заняты на "общих" работах, основных по профилю и самых тяжёлых физически, которых, тем не менее, хуже всех кормят; и зэков, занятых на облегчённых работах, "придурков". К ним относились не только всякие кладовщики, повара, нормировщики..., но и инженеры, врачи и даже учёные, а также сапожники, портные, парикмахеры... На "общих" работах большинство заключённых умирало в первые месяцы. А "придурки" почти все выжили. Вот и в школе есть работы "общие"
- математика, физика, литература... А есть и "придурочные" (но завуч не "придурок"!). На "общих", если совсем без туфты работать, долго не протянешь...
Так, сейчас в учительскую, пора бы и перекусить. Григорий Борисович подошёл к учительской, она как раз рядом с лестницей. Маленькая комнатка, почти каморка в одно окно. Три письменных стола неопределённого возраста, несколько стульев.
Захоти все учителя одной смены прийти сюда одновременно, а это человек шестьдесят, они бы просто не поместились. Но у физкультурников есть отдельное помещение для отдыха и самостоятельной работы, у трудовиков тоже есть, у начальства - само собой... А вот для простых учителей, работяг, одна маленькая комнатка. А ведь по расписанию у большинства много "окон" в течение рабочего дня. В это время работы всегда полно, да вот школа переполненная, почти тысяча семьсот учеников, для нормальной учительской места не хватило. Правда, во многих кабинетах: информатики, физики, химии, биологии, географии есть лаборантские, но как быть учителям математики, русского и литературы, истории, иностранных языков?.. Вдруг песня слышится под баян:
Ра-асцвета-али яблони и гру-уши, По-оплыли-и туманы над реко-ой...
Понятно, Николай Александрович, учитель пения, урок проводит. Его голос громче всех слышен, а класс подпевает, кто как может. Было бы время, так постоял и послушал бы, хорошо Николай Александрович поёт, да в учительскую торопиться надо.
К сожалению, учительская оказалась не пустой. Учительница русского языка Лариса Григорьевна сидела с тетрадями. Учительница математики Дарья Петровна занималась с ученицей то ли седьмого, то ли восьмого класса. Может это дополнительное занятие с отстающими (их учителя должны проводить обязательно), а может и репетиторство. Один стол свободен. И на том спасибо. Григорий Борисович расположился на нём поскорей, пока он свободен. Пожалев, что прямо сейчас перекусить не удастся, хотя было бы очень кстати. Неудобно как-то при ученице, достал тетради для контрольных работ. На поверхности оказались тетради девятого "Б", с них и решил начать. И начал уже было, да решил, пока ещё идёт шестой урок в уборную зайти. Вот ещё проблема, опять ГУЛаг на ум приходит. Могут же у нас из любого пустяка неприятность сделать, унижение для человека. Во всех школах, по крайней мере где Григорию Борисовичу бывать доводилось, есть уборная специально для учителей. Об этом деле и говорить как-то неудобно, не принято в культурном обществе. Но учителя разве не живые люди, тем более, что школа здоровье сильно подрывает? В их школе, вроде и есть отхожее место учительское, но почти всегда на ремонте. А когда не на ремонте, то закрыто на замок. А ключ у вахтера. Это надо идти на вахту и у старушки-вахтерши громко, она слышит плохо, этот самый злополучный ключ просить. Да в журнале за него расписываться. А вокруг всегда народу много, детей в том числе. Получается, это надо всей школе докладывать куда и зачем ты идёшь! Чем не тюрьма? Как ещё сильнее можно унизить человеческое достоинство учителя? Григорий Борисович за этим ключом никогда почти не ходит, неприятно это, уж лучше потерпеть или в ученический туалет зайти. А это лучше всего не на перемене, а во время урока, когда учеников там нет. Неловко как-то при учениках. Вот жизнь, чёрт возьми! Он уже дверь открыл, но увидел, что там уборка идёт, только началась, и не останавливаясь развернулся и пошёл обратно как ни в чём не бывало. Уборка ещё минут десять займет, у двери туалета ждать неудобно. На часы посмотрел: