Полковник Свобода Л. И."{175}.

Танков у противника на этом участке, действительно, оказалось намного больше, чем у наших войск. Еще бы, ведь для создания превосходства сил он сосредоточил тогда к югу от Харькова больше двух танковых армий...

Однако вернемся к тем дням, когда мы еще только освободили Харьков и даже не помышляли о том, что противнику так скоро удастся захватить его вновь.

II

В первой половине дня 17 февраля 40-я армия освободила Грайворон и Богодухов. К тому времени на этот рубеж вышли главные силы армии. Безо всякой паузы они произвели перегруппировку в новую полосу и тут же начали наступление, с тем чтобы не позднее 20 февраля достичь рубежа Краснополье Славгород - Пожня - Ахтырка, а к 24 февраля - линии г. Лебедин.

Выполняя указание штаба армии, дивизии не ввязывались в бои за отдельные опорные пункты, а блокировали их, устремляясь главными силами на запад. Уничтожением блокированных гарнизонов противника занимались вторые эшелоны.

В первые дни наступление в основном развивалось по плану. Только левофланговая 25-я гвардейская дивизия продвигалась медленно, так как враг на рубеже Старый Мерчик - Люботин встретил ее ожесточенными контратаками. В них участвовали значительные силы пехоты с танками. Это был первый сигнал о готовящемся контрнаступлении немецко-фашистских войск. Но на главном направлении армии мы продолжали теснить на северо-запад остатки разбитых вражеских дивизий.

Вслед за Грайвороном и Богодуховым были освобождены Готня, Большая Писаревка, Красная Яруга, Краснополье, Боромля, Тростянец и др. Дивизии стремительно продвигались к р. Псёл, на западный берег которой поспешно отходили вражеские войска.

Тем временем 19 февраля противник перешел в контрнаступление силами 1-й и 4-й танковых армий против правого крыла Юго-Западного фронта, наступавшего на днепропетровском направлении. Удар из района Краснограда наносил тот самый танковый корпус СС, который несколько дней назад бежал из Харькова. Теперь он наступал в направлении Павлограда во фланг и тыл 6-й армии Юго-Западного фронта.

Войска Юго-Западного фронта стали отходить. В связи с этим Ставка приказала Воронежскому фронту оказать помощь левому соседу. 69-я армия должна была нанести удар на Карловку, а 3-я танковая - на Красноград, во фланг и тыл немецко-фашистским войскам, действовавшим против 6-й армии Юго-Западного фронта.

Даже это не привело к пересмотру командованием Воронежского фронта своих планов наступления на Киев и Чернигов. Однако подобные планы уже явно не могли быть осуществлены. Ведь и без того ограниченные возможности войск фронта еще более уменьшились, после того как 69-я и 3-я танковая армии были перенацелены на новое направление. Кроме того, все явственнее обозначавшийся успех контрнаступления противника угрожал войскам не только Юго-Западного фронта, но и Воронежского.

Тем не менее командование фронта все еще пыталось реализовать свои прежние планы, причем делало это таким образом, что продвижение даже наиболее успешно наступавшей 40-й армии вскоре значительно замедлилось.

Произошло это так.

Выполняя приказ фронта, 40-я армия 23 февраля освободила города Лебедин и Ахтырку. К этому времени она продвинулась на 130-140 км от Харькова. Ее главная группировка выходила на рубеж р. Псёл. В тот день командующий фронтом дал высокую оценку действиям армии. Одновременно я получил новую директиву (No 130/ОП) следующего содержания:

"1. Армии, выйдя главными силами на рубеж Сумы, Межиричи, Лебедин, Будылка, Камыши, Должик, Опошня, привести части в порядок, подтянуть артиллерию и тылы, пополнить запасы и быть в готовности к дальнейшим наступательным действиям.

2. Для обеспечения выгодного исходного положения для дальнейшего наступления усиленными передовыми отрядами овладеть узлами дорог Степановка, Марковка, Штеповка, Александровка, Каменное, Морозовщина и Зеньков...

4. В связи с некоторым отставанием правого соседа на вас возлагаю ответственность за обеспечение стыка с ним и, кроме того, приказываю оказать содействие в овладении Суджа ударом из района Сумы через Хотень на Суджа с запада...

Командующий войсками фронта

генерал-полковник Голиков

Начальник штаба фронта

генерал-майор Пилипенко"{176}

Надо сказать, что за два дня до этого командующий фронтом в связи с поворотом левого крыла на юг приказал нам прикрыть своими силами прежнюю полосу наступления 69-й армии. Для этого мне было предписано направить форсированным маршем на левый фланг армии две стрелковые дивизии. Кроме того, требовалось создать подвижный резерв пехоты с танками и артиллерией, которому предстояло быть в готовности к действиям в южном направлении{177}.

Уже это распоряжение ослабило ударную группировку армии и сделало невозможным выполнение первоначальной задачи в кратчайший срок. Но я не подозревал тогда, что оно было только началом целой серии трудновыполнимых приказов. Продолжением ее и являлась вышеприведенная директива фронта от 23 февраля. Так в течение двух суток полоса наступления 40-й армии решением командующего фронтом была значительно расширена вправо и влево.

Однако нужно пояснить, почему в директиве фронта от 23 февраля содержалось требование нанести удар из района Сумы на Суджу. Накануне было получено сообщение о том, что этот город, находившийся в полосе наступления 38-й армии, освобожден. Я, конечно, обрадовался и - благо было недалеко - решил проехать в Сумы. Ко мне присоединился член Военного совета армии К. В. Крайнюков. Но уже в м. Боромля, где был оборудован вспомогательный пункт управления армии, выяснилось, что Сумы находятся в руках противника. Я тотчас же сообщил об этом по телефону начальнику оперативного отдела штаба фронта полковнику Д. А. Федорову и с удивлением услышал спокойный ответ:

- Ничего, к вечеру город все равно будет взят...

При такой самоуверенности начальника оперативного отдела не удивительно, что он, как потом выяснилось, решил "несколько опередить события", причем донесение об освобождении г. Сумы было в тот же день передано в Москву и Совинформбюро сообщило об этом. На основе этих ошибочных данных командующий фронтом принял и решение относительно удара силами 40-й армии "из района Сумы через Хотень на Суджа", наложенное в его директиве от 23 февраля.

В тот же день окончательно выяснилось, что г. Сумы нами не РЗЯТ. Полковник Д. А. Федоров был отстранен от должности. Однако это мало помогло делу. Командующий фронтом очень хотел исправить досадную ошибку. И вот, поскольку 38-я армия несколько отстала, а ответственность за обеспечение стыка с нею все равно уже была возложена на 40-ю, то нам в ночь на 24 февраля и было приказано: "Быстрее овладеть г. Сумы"{178}.

Это указание содержалось в специальном дополнении к предыдущей директиве. В нем ставились новые задачи не только правофланговым дивизиям нашей армии, по и левофланговым. Вот что говорилось по этому поводу в упомянутом дополнении: "В связи с замедлением продвижения Казакова (командующий 69-й армией.- К.М.} на юг и юго-запад вам (т. е. 40-й армии.- К.М.) быстрее овладеть Котельва, Опошня и удерживать район за собой..."{179}

К тому времени наступление 3-й танковой, а также 69-й армий действительно было остановлено противником. Немецко-фашистское командование, уже значительно оправившееся после ряда крупных поражений, сконцентрировало на южном крыле советско-германского фронта значительные силы. Создав превосходство на решающих направлениях, оно с помощью сильных танковых ударов остановило наступающие советские войска и вскоре начало оттеснять их на восток и северо-восток.

Всего этого я в то время не знал, так как не имел полной информации об обстановке в полосах Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов. Поэтому меня сначала обеспокоило лишь то, что мероприятия фронта непомерно усложняли задачи 40-й армии. Но, думалось мне, они, вероятно, все же отражают какой-то вполне реальный план. Да и была надежда на то, что 69-я и 3-я танковая армии помогут Юго-Западному фронту разгромить противника и затем возвратятся в свои полосы, после чего и наша 40-я вздохнет свободнее.