- Кто говорит? - как обычно осведомились в офисе Фарафонова.
- Из одной высокой инстанции! Понял? Если понял, быстренько давай мне своего шефа, - скомандовал Голубь.
Уловка помогла, Шлеп-Нога взял трубку. Не меняя взятый тон, Стас с первых же слов дал понять, что отмахнуться от него так просто не удастся и увертки приведут только к худшему.
- Ладно, - мрачно согласился Фарафонов. - Но сначала давай договоримся об условиях встречи. Мой представитель завтра будет ждать твоего человека в ресторане "Континент". Устраивает?
Стас согласился и послал Горыныча, а для его прикрытия на всякий случай отрядил двух крепких парней из своей охраны. Оба представителя договорились провести встречу на следующий день в 16 часов в лесопарке за городом у объездной дороги, имея по два человека без оружия с каждой стороны.
Голубь приехал за час до встречи на вместительном лендровере, который припарковал на обочине дороги, а сам с Горынычем неспеша обследовал место встречи. Они выбрали его так, чтобы можно было укрыться за деревьями и хорошо видеть дорогу.
Горыныч, несмотря на договоренность, хотел взять с собой револьвер, но Стас не разрешил, полагая, что пять его вооруженных автоматами охранников из бывших десантников, затаившихся в машине, сумеют вовремя пресечь любую провокацию.
Через полчаса на дороге появился микроавтобус Фарафонова и остановился в трехстах метрах от лендровера. "Сколько же он с собой людей притащил?" - стал прикидывать Голубь. Однако за тонированными стеклами ничего невозможно было различить. Из микроавтобуса вышли двое и направились в их сторону. В одном по прихрамывающей походке Стас узнал Шлеп-Ногу. Когда сблизились, тот в упор оглядел сумрачным взглядом своих визави; губы его кривила неприятная усмешка.
Голубь решил не обращать внимания на эти пустяки и постарался изобразить на лице доброжелательное внимание.
- Начнем с главного, - сказал он, - я знаю, что покушение на меня устроили твои люди, дорогой Гриша...
- Сорока на хвосте принесла? - перебил Шлеп-Нога.
- Не будем спорить, я не для того приехал. Нам надо договориться. Давай так: я не лезу к тебе, а ты ко мне. Поделим территорию по справедливости.
- Во, как! О чем, блин, заговорил! А я чихал на твою справедливость!
Шлеп-Нога дерзил и хорохорился, но понимал, что далеко заходить все-таки нельзя. Голубь опасный противник и не остановится ни перед чем. Придется договариваться, но так, чтобы выторговать себе побольше. Мало-помалу тон разговора смягчился, стали намечаться общие интересы. Но тут случилось что-то непонятное. Микроавтобус вдруг сорвался с места, стал приближаться к лендроверу и, не доехав метров тридцать, остановился. Из него выскочили шестеро и россыпью стали охватывать лендровер. Оттуда тотчас ударили автоматные очереди. По-видимому стреляли в воздух, так как никто из нападавших не пострадал. Тем не менее, выстрелы сделали свое дело - люди из микроавтобуса обратились в бегство. В погоню за ними, пригибаясь и прячась за деревьями, бросились десантники Голубя. Теперь автоматные очереди, перемежаясь одиночными хлопками револьверных выстрелов, трещали с обеих сторон.
Все произошло так неожиданно и несуразно, что участники переговоров несколько мгновений пребывали в полной растерянности, не зная, что предпринять. Раньше всех опомнился Горыныч. Ударом под дых он отключил телохранителя Шлеп-Ноги и приготовился брать его самого, но тот, грязно матерясь, успел выхватить из-за спины наган и нацелил его ствол в живот Голубю. Горыныч снова среагировал мгновенно - коротком взмахом метнул зажатый в кулаке кнопочный нож, лезвие которого по рукоятку вошло в горло Шлеп-Ноги. Выронив наган, хрипя, с дико вытаращенными глазами, Фарафонов сделал по инерции шаг вперед, ноги его подкосились, он стал оседать и завалился на спину.
Такой нелепый исход не входил в планы обеих сторон и явился следствием рокового стечения непредвиденных обстоятельств. А случилось вот что. Проезжавший мимо экипаж машины дорожно-патрульной службы обратил внимание на стоящий лендровер и притормозил. Водитель лендровера опустил стекло и выглянул из окошка. Это видимо успокоило милиционеров, и они поехали дальше. Но у микроавтобуса снова остановились. Его салон казался пустым, и патрульный офицер решил на всякий случай проверить. На сиденьях он увидел спящих парней и постучал в стекло. Водитель, который тоже дремал в откинутом кресле вышел из машины. Проверив его документы, спросив "зачем стоим, кого ждем?" и получив разъяснение, офицер уехал. Появление милиции привело в смятение пассажиров микроавтобуса. Они, конечно, заметили, что милиция останавливалась у лендровера и заподозрили подвох. Посыпались пугающие предположения и нервы у большинства не выдержали - решили проверить.
До этого момента в поле зрения переговорщиков ничего подозрительного не попадало. Из-за плотного движения на дороге мимолетный приезд милиции, который так напугал охрану Шлеп-Ноги, для них остался незамеченным.
...Труп убитого спрятали в багажнике лендровера, взяли с собой и телохранителя. Промчавшись два десятка километров по объездной дороге, свернули в сторону и проселком доехали до заброшенного пруда, затянутого ряской и заросшего камышом. Здесь в вырытой на топком берегу яме и нашел свой последний приют Григорий Фарафонов. Его телохранитель, парень лет тридцати по имени Анатолий, пугливо озирался и молил глазами о пощаде.
- Если когда-нибудь кому-нибудь скажешь слово или полслова об этом месте, сам ляжешь в такую же яму, - сказал ему Голубь. - А пока будешь работать у меня!
Анатолий в знак согласия торопливо закивал головой.
На обратном пути Стас с его помощью составил подробный список людей Фарафонова, находившихся в микроавтобусе. В тот же день их обезоружили и по одному свезли на загородную дачу Голубя. Никто из них не был очевидцем и не знал об убийстве своего шефа, но их косвенные показания вполне могли навести милицию на след. Разговор происходил с каждым наедине. При этом Стас уведомлял, что Фарафонов в результате переговоров уступил ему бразды правления фирмой, а сам уехал в неизвестном направлении. Далее настоятельно советовал крепко держать язык за зубами по поводу этих переговоров и перестрелки. В противном случае обещал крупные неприятности. А напоследок предлагал перейти к нему на службу. Его собеседники не возражали ни по одному из пунктов, но соглашались на сотрудничество как-то неуверенно, с явной опаской. Уж кто-кто, а они-то знали коварство и жестокость своего шефа и боялись, что он может вернуться и тогда месть будет беспощадной. Ведь для Шлеп-Ноги убить человека, что муху прихлопнуть...
Тем временем лендровер и микроавтобус, ставшие немыми свидетелями злополучного происшествия, были отогнаны на Кавказ и задешево проданы местным бизнесменам.
Слух о перестрелке у объездной дороги дошел до милиции, но оперативные работники, выехавшие на место происшествия, ничего, кроме стреляных гильз, не нашли. А розыском Фарафонова толком никто не занимался, так как не было официального заявления о его исчезновении.
Все складывалось даже лучше, чем хотел Голубь. Он неожиданно стал владельцем крупной фирмы, его доходы увеличились против прежних в три раза. Теперь никто не мог на равных конкурировать с ним. Осталось лишь последнее препятствие на пути к полному господству - Центральный вещевой рынок. Он был приватизирован за бесценок бывшим чиновником фонда госимущества Толоконниковым и его братом-близнецом - известным в городе коммерсантом. Голубь затеял с ними изматывающие переговоры с целью выкупить права на владение рыночной недвижимостью. Главным действующим лицом на этих переговорах выступал Рафалович. Он вел осаду с присущим ему темпераментом и азартом, но каждый ход его готовился с холодной тщательностью. Сема удачно использовал недовольство торговцев ростом расценок за аренду торговых мест. Его агенты шныряли по торговым рядам и подогревали недовольство разжиревшими выскочками, ничего не делающих для улучшения условий тяжелого труда торговцев и избавления от замучивших всех поборов со стороны налоговиков, милиции и рыночной шпаны рэкетиров, которые избивали несговорчивых, сжигали их ларьки и палатки. Одновременно подручные Семы распускали слухи о том, что есть, мол, деловые люди, готовые вложить большие средства в реконструкцию рынка и создать нормальные условия для челноков и реализаторов товара, но этому препятствуют Толоконниковы. В конце концов всеобщее недовольство и протесты вылились в массовую забастовку, на целую неделю прервавшую работу рынка. Хозяевам пришлось пойти на переговоры с торговым людом, но договориться ни по одному пункту требований не удалось, и забастовка продолжилась.