В обществе и политике иной страны ничего не понять, если не знаешь "привычек сердца" ее людей, их склада ума и души, и только через длительное, неформальное общение с ними, помноженное на выработанную жизненным опытом интуицию, могут сложиться впечатления адекватные действительности. Мне пришлось жить и работать в Соединенных Штатах десять лет - срок для этого, казалось бы, вполне достаточный, но и он, оказывается, не гарантирует от поверхностных или ошибочных представлений.

Теперь-то мне точно известно, о чем пойдет разговор в моей книге. Даже рискуя читательским интересом (ведь известно, что многие увлекательные моменты живой беседы, перенесенные автором на бумагу, нередко теряют свою остроту и привлекательность), буду пытаться нарисовать портреты живущих по другую сторону океана людей, точнее - их автопортреты, фоном для которых послужат мои впечатления об этих людях.

В конце концов, если провинциал-домосед Жюль Верн мог увлечь нас в путешествие вокруг света, почему бы и мне не рискнуть предложить желающим увидеть новые горизонты и новые лица, посмотреть на мир глазами других?

Версия вторая

ЕСЛИ САМ СЕБЯ НЕ ОБМАНЕШЬ

Да, да, дорогой мой, не только тот продуктивен, кто пишет стихи или драмы. Существует и продуктивность деяний, и во многих случаях она стоит превыше всего.

Гете

Среди американцев, с кем мне пришлось встречаться неофициально больше, чем дважды, были просто знакомые, друзья и очень близкие друзья - и всех я помню, а некоторых не забуду никогда. Но если мне доведется когда-нибудь приступить к написанию художественного опуса, одним из его персонажей, наверное, сделаю того, о ком хочу сейчас рассказать. Кстати, человек этот догадывался, что общался с офицером советской разведки, однако по этому поводу никогда не высказывался. Что касается имени... назову его, скажем, Джеймсом Оливером Смитом. Разве что-нибудь от этого меняется?..

Родился он в штате Айдахо, где, кроме всемирно известного картофеля, самое примечательное - природа и люди. Первые годы жизни провел с родителями-фермерами среднего достатка на ранчо размером с нью-йоркский Манхэттен. В ясные дни на севере мог различать горную цепь, находящуюся на расстоянии в добрую сотню миль, наблюдая, как вдалеке шел проливной дождь, и даже слышать его шум. Над ним же в это время стояло палящее солнце.

Созерцание столь огромного пространства, должно быть, накладывало отпечаток и на его мировосприятие. Встреча с незнакомым человеком считалась событием, только грузовичок и телеантенна соединяли с тем, что называется цивилизацией, - от ранчо до ближайшего поселка было по меньшей мере миль двадцать. Жизнь вдали от больших городов делает людей отменно здоровыми, сильными, волевыми, формирует у них крепкую деловую хватку. Так начинал и мой будущий герой, он видел смысл жизни в самом себе, стремился нести ответственность перед собой, полагаться лишь на свои ноги, руки и голову. Пусть где-то, думалось ему, люди убивают друг друга за идеи, власть и богатство. Ну и черт с ними!

Однако с годами накапливался опыт более тесного общения с людьми и, как ни парадоксально, желание сохранить личную независимость не помешало понять, что практичность и предпринимательскую хватку нужно совмещать с осознанием моральности своих поступков, опору на собственные силы - с долгом перед обществом и служением родине.

Не скрою, он был мало знаком с мировой историей и политикой. Интуитивно сомневаясь в слишком общих философских концепциях, Маркса не читал. Его больше интересовали живые люди, и ему казалось, что об интеллекте американцев трудно судить по беседе с ними: более надежное впечатление складывается, когда наблюдаешь, как они продуманно, четко работают и умеют распоряжаться своим временем. У них достаточно интеллекта, считал он, для создания хороших, простых и полезных вещей, причем в избытке.

Из родительского дома ушел рано, желая работать с максимальной отдачей сил, умением владеть собой и не жаловаться на судьбу. (Уверен, в России наверняка по-ступали бы так же, если бы не существовало проблемы с жильем.) Деньги начал зарабатывать подростком, но жить по отцовским меркам не захотел и решил прорываться в "высшую лигу". Если для отца работа была смыслом существования, то для сына труд не являлся самоцелью, а стал условием для достижения материального благополучия и личного успеха в жизни.

В духе незыблемых традиций привык ощущать себя свободным гражданином страны, где труд опирается на самый мощный, созданный природой стимул личную заинтересованность. Помимо экономических законов, считал мой знакомый, есть еще и "привычки сердца", которые порождают вовлеченность людей в социальную жизнь. Именно таким привычкам американская демократия обязана своим существованием, и одна из них - ответственность каждого за себя: ты никому ничем не обязан, ни от кого ничего не ждешь и у тебя хватает благоразумия думать, что судьба твоя зависит от тебя самого.

Когда я пытался заглянуть ему в душу, то понял, что для начала лучше бы мне научиться играть в бейсбол. В этой игре живет американский дух со своим кодексом морали и представлениями о справедливости - здесь каждый борется в одиночку, однако важны и усилия всей команды в целом. Необходимо бы и приглядеться к тому, как с открытием бейсбольного сезона на американцев нападает лихорадка дальних путешествий: они покидают свои дома и городскую суету, оседлывают коней на колесах и устремляются на поиски новых приключений и впечатлений. Автомобиль делает американца увереннее в себе. И на дорогах целое братство таких паломников; у каждого своя Мекка, но все готовы прийти на помощь в случае неполадок с машиной. Это братство людей, оторвавшихся от рутины деловых встреч и повседневных забот. Чувство принадлежности к нему живет во мне до сих пор...

Любимейшее хобби моего друга - альпинизм в одиночку. Из его рассказов выходило, что по мере восхождения человек испытывает головокружение, апатию, усталость, бессонницу. На вершине эти состояния достигают предела, появляются и звуковые галлюцинации - удар топорика об лед напоминает чириканье птиц, чувствуешь себя ангелом, с которым разговаривает ветер... Он же в горах искал... самого себя, свое истинное "я".

Вице-президент крупной процветающей корпорации, он отвечал за связи с общественностью, иначе говоря, крайне нуждался в доброй репутации для себя и своей фирмы. Поэтому главным считал умение всегда быть открытым для новых людей и впитывать информацию о происходящем вокруг. По его мнению, делать бизнес без связи с общественностью - все равно что смотреть на девушку из темноты, когда ты только один знаешь, чем занимаешься, и больше никто. Очень многое в деловом общении зависит и от внешних данных, тембра голоса, выражения лица, жестикуляции и уверенности в себе. И, конечно, от чувства юмора, без которого трудно делать любое дело, увлечь на него других. Ключ к успеху в бизнесе - это еще и чувство собственного достоинства: что и как ты делаешь или отказываешься делать. Работать плохо для него просто неприемлемо. Он заботился о достижении ближайших, реальных целей, не всегда представляя себе отдаленные перспективы.

Я "вычислил", что мой друг не очень-то доверяет человеку, который вообще не пьет, словно тот выражает несогласие с чем-то или как-то подчеркивает свое превосходство. Ему становилось противно, когда партнер перебирает, но почему бы не пригубить хороший бурбон, как это делал в свое время Гарри Трумэн или Франклин Рузвельт, предпочитавший мартини. Если партнер готов выпить с тобой мартини, и не раз, это верный знак налаженного контакта.

По части потребления спиртного в американском бизнесе сложились устойчивые традиции - это целая наука со своими законами и порядками. Столь же важен и соответствующий внешний вид: попробуй надеть пиджак с хлястиком, на ноги микропоры - можешь считать, что тебя сняли с "трековой дорожки". Преуспевающий бизнесмен не носит рубашек с короткими рукавами и батареей авторучек в кармане, не заказывает пива или какой-нибудь экзотический дринк подозрительного цвета. Надо знать когда и с кем не только можно, но и нужно пить за счет компании, отдавая себе отчет, что шестеренки американского бизнеса смазываются именно спиртными напитками.