- Да нет, с дочкой. Спит она.
- Вон как!.. Вдовец, значит? Ничего, женим. Невест у нас хоть отбавляй. Да таких вот - пальчики оближешь!..
Буравлев промолчал. Достал из шкафа хлеб, принес из кухни миску с огурцами, кусок сала, поставил на стол пол-литра водки и три граненых стопки.
- Садитесь, с морозца выпейте, а потом чайком побалуемся, - сказал он и пододвинул Маковееву стул.
- Чай пьют узбеки, - Шевлюгин весело подмигнул Маковееву и первым уселся за стол. - А нам по нутру вот эта закадычная...
Маковеев почувствовал себя неловко.
- Знаешь, Кузьмич, - сказал он, - я все-таки слышал, как за Климовой сторожкой этот рогаль дважды протрубил. Подал сначала голос, притих. Не отзовется ли кто? Потом еще раз позвал...
- Чепуха. Это тебе померещилось. А может, корова в Сосновке промычала. Лоси сейчас немы как рыбы. А чтобы не казалось, давай пропустим по одной - все пройдет. - У Шевлюгина на переносице зашевелились мохнатые брови. Он повернулся к Буравлеву: - Сам что стоишь, как невеста под венцом? Ты вроде не гость здесь. Давай за встречу. Хочешь ты или не хочешь, а нам придется вместе царствовать в этих лесах.
Буравлев разлил по стопкам водку, нарочито строго скомандовал:
- А ну-ка, тяните!..
- Так не пойдет! - запротестовал Маковеев. - Нужен тост...
- Тост так тост, - согласился Буравлев. - Выпьем за наш лес-батюшку. Чтобы ему было хорошо. Чтобы он рос и густел, а мы его берегли...
- Длинно, - заметил Шевлюгин. - Да и к чему такие речи? Я предлагаю просто за Маковеева... за хозяина лесного...
- О-о!.. Так тоже не пойдет, - покачал головой Маковеев. - Тосты произносите, а сами не пьете.
- Что с вами поделать? Выходит, придется действовать против своего правила, - произнес Буравлев. - Выпьем...
Шевлюгин в один мах опрокинул стопку в рот и с аппетитом принялся за огурец. Маковеев же пил медленно, наслаждаясь. Кончив, поморщился, понюхал хлебную корку.
Буравлев не выпил до конца.
- Э-э-э, не по-христиански! - вскинул брови Шевлюгин. - У нас так не полагается.
- Матвей Кузьмич, поймите - душа не принимает. А так я разве против...
- Нет. Не пойдет. До конца!
- Больше не могу. По-честному...
Шевлюгин сдался.
- Ну, твое дело. Нам больше достанется, - и он налил себе и Маковееву. - Можно, пожалуй, и повторить.
Маковеев украдкой покосился на Буравлева. Лесничий настораживал его. За время короткого знакомства еще не успел составить о нем какого-либо определенного мнения.
Маковеев обратился к Буравлеву:
- Как устроились, Сергей Иванович? Вам, может, что нужно?
- Нет, все есть. Дом, как видите, просторный. Только живи...
Шевлюгин, заменив стопку стаканом, вылил в него остальную водку и, одобрительно крякнув, опрокинул ее в рот. С усердием хрустел огурцом.
- Вчера был на лесосеке. Смотрел, как идет расчистка. Мне понравилось, - похвалил Маковеев. - Работу вы организовали хорошо. Ни лишнего заезда, ни обычной беготни. Все продумано. Если и дальше так будет...
- Хитрого тут ничего нет, - уточнил Буравлев. - Готовые деревья крошить ума не надо. Подходи да и валяй. Благо, наша техника к услугам.
- Да, конечно, - согласился Маковеев.
Буравлев вышел на кухню и принес кипящий самовар. Разлив по стаканам свежезаваренный, душистый чай, сказал:
- Водка хорошо - чай лучше!
Разговор за столом продолжался.
- Завтра подобьем тут и по зимнику в Гнилую гать, - делился своими планами Буравлев. - Весной туда не пролезешь.
- Ого!.. Быстро у вас пошло дело! - Маковеев сделал вид, что удивлен. - Я думал, в Лосином бору прокопаетесь с неделю да еще дополнительно технику попросите.
- Хотел бы я вас спросить, Анатолий Михайлович, - неторопливо произнес Буравлев.
Маковеев поежился.
Лесничий, глядя ему в глаза, продолжал:
- Я подсчитал, что за последние два-три года в Барановских лесах под сплошную рубку было отведено около тысячи гектаров молодого леса, в возрасте пятьдесят, от силы шестьдесят лет. Вот посмотрите... Начисто сведена дубрава. Ее сажали наши деды. О будущем думали. А вот остались только пни.
- Было такое, - сожалеюще покачал головой Маковеев. - Ничего, Сергей Иванович, не поделаешь, вынуждены были.
Взгляды Буравлева и Маковеева скрестились.
- Тут вы, Анатолий Михайлович, конечно, дали маху, - как можно мягче заметил Буравлев.
Маковеев молча опустил голову.
- Теперь я волей-неволей становлюсь вашим соучастником, - продолжал свою мысль лесничий. - И получается у меня два выхода: или сознательно идти по проторенному пути, то есть продолжать истреблять лес, или же... взять его под защиту.
- Какой же вы избрали? - не без издевки, улыбаясь, спросил Маковеев, и лицо его порозовело.
Буравлев прошел в кабинет и тут же вернулся с картой, испещренной разноцветными карандашами.
- Взгляните, как теперь выглядят Барановские леса, - обратился он к Маковееву, расстилая карту на краю стола. - Вырубки затушеваны черным карандашом. Согласитесь, картина получается неприглядной. Кругом пустыри, чернота. А ведь совсем недавно леса сплошной зеленой лентой шли вдоль Оки.
Маковеев поморщился, как от острой зубной боли, потер ладонью лоб и, кривя в усмешке губы, сказал:
- Сами знаете, Сергей Иванович, что такое план. Хоть умри, а кубики давай. Попробуй не выполни в срок - можно сказать, голову снесут. - Он нетерпеливо поерзал на стуле. - Вот и сейчас нам поручено поставить дополнительно тринадцать тысяч кубометров баланса. Где взять? - Голос его зазвучал раздражительно, громко. - Вы думаете, я не переживаю? Как бы не так!.. Эти вопросы я вот даже поднимаю в своей диссертации. Что толку? Он помолчал. - Выше областного управления не прыгнешь. Подай им баланс, и точка. Что бы вы сделали на моем месте? Тринадцать тысяч!.. - И он полез за папироской. - Рассуждать каждый горазд, а вот план дать не всякий. А мы люди дисциплинированные. Для нас государство прежде всего. - И, выпустив изо рта дым, Маковеев раздраженно бросил: - Между прочим, вы гостей всегда так встречаете?
Буравлев засмеялся:
- Нет, не всегда. Но Маковеев мое прямое начальство. Должен он знать, что принято мною и что делается у него под носом... А потом жизнь такова: где бы ни встречались, прежде всего - дело...