Погуляем, видимо, - мысленно решил он про Кочерова и его компанию.

Уверенность Александра в самом себе, и, главным образом, в Кате, была так велика, что он пропустил мимо ушей угрозы Полубаринова.

Он, не снимая верхнего пальто, стоял в прихожей и ласково обнимал Катю, полушутливо, полусерьезно рассматривая ее.

- Соскучилась, говоришь, моя разлапушка. Чай, поди, подумала, что разлюбил я свою Катюшу, свою ягодку малиновую!

Девушка от этих слов и от ласкового упорного взгляда Александра сжалась, как кролик перед пастью удава, бледнела и всей своей фигурой выражала живое воплощение счастья.

- Саша, Саша, как я ждала тебя! Как скучала... - тихо и восторженно шептала она, глядя широко раскрытыми глазами на знакомое ей милое лицо.

- Ну, уж и скучала, - насмешливо заметил Пройди-свет, кивая головой на платья гостей, развешанных по вешалкам. - С ними, наверное, не было скучно. Судя даже по твоему наряду, видно, что ты не собираешься носить траур по своему отсутствующему другу!.. Эх, Катька, Катька, бить бы тебя надо, да уж рук марать не хочу! - деланно сердито закончил он, отталкивая от себя Катю. У той на ресницах задрожали неожиданные слезы справедливого негодования и незаслуженной обиды.

- Сам шляешься невесть где! Так это ничего, а придешь, так куражиться начинаешь, - смущенно пробормотала Катя, робко смотря на своего господина и повелителя. Сильная и энергичная натура бывшей этуали, пожинавшей лавры на подмостках у Омона, - женщины, испытавшей тюремное заключение и прелести этапа, - была совершенно порабощена Александром. При виде его, слыша его голос, Катя забывала самое себя, делалась кроткой, послушной каждому слову и даже жесту своего любовника.

- Ну, ладно, ладно, - я ведь пошутил, - успокоил ее Сашка, снимая пальто и намереваясь идти в зал. - Кто у вас гуляет? - спросил он Катю, на всякий случай ощупывая револьвер.

- Э-э! Бараны неощипанные! - уже весело отозвалась Катя, обрадованная переменой в обращении Александра. - Нам с тобой до них какое дело! Ведь не боишься же ты их на самом деле!

Инстинкт женщины подсказал верно: Александр, за минуту перед тем готовый уйти, чтобы не заводить излишней, по его мнению, ссоры, твердо решил теперь остаться до конца.

- Посмотрим, кто кого! - пробормотал он, входя в зал. - Приятного времяпрепровожде-ния, господа! - отнесся он к сидящим в зале.

Его внимательный взгляд остановился на широких плечах и угрюмом виде Гриши Полубаринова, который в это время тщетно уговаривала хозяйка.

Кочеров не знал на что решиться: вступать в открытый скандал ему не хотелось; он боялся уронить себя в глазах Кати. Добровольно уступить свое место другому, более счастливому любовнику, казалась ему не менее обидным.

- Брось, Григорий, семеро одного не бьют! - обратился он к приятелю.

- Человек, наверное, и сам поймет, что ему здесь делать нечего. Девицы все заняты, а разгуляться он и в другом месте может.

- Разумно говорите, молодой человек, - вежливо поклонился ему Пройди-свет. - Только вот на счет битья-то, ошибаетесь немножко: хотя вас и трое, а бить вам меня не придется!

С этими словами он вынул из жилетного кармана серебряный двугривенный и подал его присутствующим.

- Видите? - просто спросил он.

Все были удивлены этим внезапным обращением и никто не нашелся ничего сказать...

- Теперь еще смотрите...

Пройди-свет, взяв монету двумя пальцами, превратил ее в лепешку.

- Попробуйте вы это сделать! - хладнокровно посмотрел он на своих противников и затем, не ожидая ответа, повернулся к Кате.

- Идем в твою комнату!

- Ах, леший тя задави! - восторженно вырвалось у Тишки. - Вот силища-то!

Полубаринов угрюмо крякнул, засучил рукава рубашки и пробормотал:

- Мы, брат, и сами три куля овса пихаем. Нас этим не удивишь!

11. УЗЕЛ ЗАТЯГИВАЕТСЯ

Драка, казалось, была неизбежна, но тут вмешалась Катя.

- Вот что, Иван Семенович, - заговорила она, обращаясь к Кочерову, если ты, или твои приятели, начнут дебоширить, то запомни мое слово: между нами все кончено и на глаза ты мне тогда не показывайся!

Чем вам этот человек помешал, - продолжала она, указывая на пройди света. - Разве я сама над собой не властна! С кем хочу с тем и иду! Кого хочу, того и люблю! Парень ты, кажется, неглупый, не баклан какой-нибудь, а хочешь зря заварить скандал.

Как ни пьян был Кочеров, но, зная решительный характер Кати, побоялся пойти ей наперекор.

Он остановил расходившихся товарищей.

- Брось, Гриша! Не стоит... Насильно мил не будешь! - с горечью вырвалось у него.

- А што он больно задается, - не унимался Полубаринов, в голове которого шумели и хмель, и злоба. - Небось - видали мы ихнего брата! В лучшем виде накостылять можем!

- Брось, - угрюмо повторил Кочеров, дрожащий от волнения рукой наливая себе стакан коньяка. - Если нам здесь не рады, так в другое место пойдем. Авось город не клином сошелся.

В душе у него закипело чувство острой обиды от такого явного предпочтения, оказанного Катей другому; вместе с тем Иван Семенович не мог не сознаться, что грубой силой здесь взять ничего нельзя. Приходилось подчиняться обстоятельствам.

Видя, что конфликт разрешился мирным путем, в зале появились Бронися и Соня.

- Плюньте на это дело! - весело махнула рукой Соня, подсаживаясь к Полубаринову. - Угощайте лучше нас и сами кушайте! Что вижу зря стоять.

- Это Катерина, такая есть, горда! - шепотом заметила Бронися, косясь на дверь, за которой скрылась Катя, сопровождаемая Пройди-светом.

- Што он за человек такой - из каких, - поинтересовался Полубаринов, тоже успокоившийся и опять усевшийся за стол.

Девицы переглянулись: говорить про Александра правду они побоялись, и поэтому Соня деланно пренебрежительным тоном заметила:

- А шут его знает! Катькин любовник! Из приказчиков, кажется...

- А силенку парень действительно имеет, - покачал головой

Полубаринов, припоминая сжатый двугривенный.

- Хотя, конечно, мы бы его в три момента выставили и пикнуть бы не дали! - хлопнул Полубаринов тяжелой пятерней Соню. Та сжалась и заойкала.

- Ну и ладошка у вас! Нечего сказать, мяконькая. Точно пудовой гирей отвесил; даже плечо занемело... у, противный... - и Соня кокетливо погрозила пальчиком.