Все нужные данные высвечиваются на экране небольшого телевизора. Кроме давления топлива мы контролируем состояние других жизненно важных систем, например системы скафандров. Контрольно-сигнальное устройство извещает и о том, какие системы включены, а какие пока бездействуют. Хотя мы живем на станции, система терморегулирования корабля по-прежнему работает, правда в менее напряженном режиме. Сейчас она создает поток внутри, спускаемого аппарата и в орбитальном отсеке, вентилирует воздух.

Автоматика автоматикой, но опытный и внимательный глаз тоже не из последних контрольно-испытательных "приборов". Ползаем по всему кораблю, смотрим, все ли в порядке. Да, все на месте, ничто не вызывает сомнений в исправности.

Как бы прощаясь с кораблем, сажусь в правое кресло - место бортинженера. Дважды я стартовал именно в этой позиции. Отсюда удобней всего управлять всеми системами корабля, легче выдавать команды. Да и Земля отсюда через соседний иллюминатор видна как на ладони... В этом полете мое штатное место в центре корабля. С него подручнее включать маршевый двигатель, управлять маневрирующим кораблем. Для наблюдения за Землей - визир космонавта. Визир - это не просто иллюминатор, а оптический прибор, даже целая оптическая система, позволяющая ориентировать корабль относительно Земли. Сквозь боковые окна визира виден горизонт земной поверхности, так что есть к чему "привязаться" при ручной ориентации...

Ладно, корабль в порядке. Но меняться "Союзами" еще рано. Сначала нужно перетащить в нашу новую обитель так называемое индивидуальное оборудование, ложементы с кресел, точно повторяющие изгибы наших с Берталаном тел, скафандры, тоже сделанные по индивидуальной мерке, бортовую документацию без нее мы как без рук.

Снимаю один ложемент, пускаю его в свободное плавание. Удобная штука невесомость! Ложемент парит сначала в орбитальном отсеке корабля, вплывает в станцию и попадает в руки Берталану. Вслед за этой штуковиной следует вторая, за ней плыву я. На станции усаживаемся каждый на свой ложемент и, словно на сказочных коврах-самолетах, летим в "Союз-35". Зрелище, наверное, впечатляющее, и Рюмин нацеливается на нас кинокамерой. Однако стрекочет она как-то странно, будто заедает. Видно, образовался "салат": приемная катушка в кассете не успевает наматывать пленку, та забивает все свободное пространство, заклинивает кассету. Обидно, полет-то у нас интернациональный, без киносъемки не обойтись. Второй камеры на борту нет, выходит, надо ремонтировать эту, капризничающую. Но как?

Запрашиваем Землю. Отвечают, что вызовут специалиста, он будет на связи с нами через виток. Что ж, отложим киносъемку до лучших времен...

Продолжаем демонтировать оборудование. Теперь в путь пускаются ложементы Валерия и Лени. Мы же перетаскиваем скафандры, они тоже пригнаны к фигурам своих владельцев. Правда, во время наземных тренировок случается надевать общие, так сказать, безразмерные, но всегда чувствуешь, что ходишь не в своем. Понятное дело, после каждой тренировки общий скафандр тщательно обрабатывают спиртом, одежда стерильна, но неудобство от неточной пригонки все-таки испытываешь... Держа за руки своих "двойников", плывем по станции. Картина забавная, делаем несколько фотографий на память. Жаль, что только фото! Что же все-таки случилось с камерой? Скоро сеанс связи, может, присоветуют что-нибудь...

Включаем приемники, передатчики, надеваем наушники. Вот и голос Земли. На связи руководитель группы медицинского обеспечения полета доктор медицинских наук А. Д. Егоров:

- "Орионы", вы быстро адаптировались к невесомости, по данным телеметрии, у вас все в порядке...

- "Днепры", после сеанса связи у вас обед. Чем будете угощать "Орионов"?

- Ну это вопрос, кто кого угощает! - обижаемся мы. - Как-никак венгерскими блюдами "Днепров" потчует Берци!

Поговорили и с киноспециалистом. Да ведь заочно, на расстоянии, разве поставишь точный диагноз! И ремонтировать камеру придется нам самим. Не боги горшки обжигают, довелось же мне во время полета "Союз" - "Аполлон" чинить даже телевизионное оборудование...

...Тогда мы работали по программе, выполнили все, что было нужно, и поздно вечером приготовились отдыхать. Но не тут-то было, с Земли дают радиограмму:

- Ребята, надо заняться ремонтом телевидения! У вас вышел из строя блок, который находится за внутренней обшивкой. Нужно в этой обшивке сделать окно...

А у нас тогда из инструментов были отвертка, плоскогубцы, ножницы и охотничий нож. Ножницы - обычные, простые. Отвертка - маленькая. Словом, набор инструментов, конечно, не для такого ремонта. Нам советуют:

- Сделайте ножом надрезы, а потом ножницами вырежьте окно...

Попробовал я, ну никак не получается! На Земле хорошо: все-таки вес есть, не плаваешь. В невесомости, как только начинаешь что-то делать, сила реакции тебя отталкивает, ты плаваешь, болтаешься внутри корабля. Пришлось сделать так: Алексей меня держал за ноги, чтобы фиксировать, и вдобавок светил фонариком, так как под столом, где шла работа, было темно. Прикинув так и этак, решил я плоскогубцами рвать лист и так сделать в нем окно. И лист действительно разорвался. Так мы добрались до блока.

К утру мы его сняли, но потом предстояло соединить между собой два электроразъема. Для этого нам предложили использовать проволоку. Вспомнили:

- У нас же на борту есть гайки, законтренные подходящей проволокой!

Сняли ее оттуда, сделали дужку и соединили разъемы. С Земли говорят:

- Надо их изолировать.

- А чем? Изоляционной ленты тоже нет! Тут я вспомнил, что у нас в аптечке есть лейкопластырь. Спрашиваю:

- Можно его использовать?

Обрадовались:

- Конечно, можно.

На следующий день нас предупредили заранее:

- Через час включим телевизионную систему. Наблюдайте.

Когда подошло время, я находился в спускаемом аппарате. С Земли сообщили:

- Мы включили телевизионную камеру.

- Как, изображение есть? - спрашиваю.

- Есть!

У меня невольно вырвалось:

- Не может быть!

Но оказалось, действительно есть, и все, что мы делали, было не напрасно...

И на этот раз, в этом полете, неполадки тоже со средствами массовой информации. После небольшого консилиума с Рюминым приходим к выводу, что-то с мотором кинокамеры. Придется его осмотреть.

Много времени уходит на разборку. Через час примерно видим: как будто ось у двигателя разболталась, отверстие стало больше, выработалось. Наверное, в этом дело...

Рюмин предлагает запаять отверстие, может, станет меньше. И тогда... Решаем паять... и за научные эксперименты - программу надо выполнять!

...Несколько часов спустя вновь принимаемся за камеру.

Я придерживаю ось маленького двигателя, поджимаю ее к одной стороне в том месте, где образовалась выемка. Рюмин пытается подпаять. Наконец капля олова пристает к нужному месту, остывает.

Раскручиваем двигатель. Опять заряжаем пленку. Пробуем. Результат тот же - "салат".

Внезапно меня осеняет: нужно сделать новую кассету, но не одну, а две, меньшего размера.

У маленькой кассеты, которая помещается внутри кинокамеры, свой моторчик, он тянет нормально. Так что вроде бы должно получиться.

Конечно, любой ремонт - сложное дело. Иной раз и на Земле намучаешься, ремонтируя что-нибудь, а тем более в космосе, в невесомости, без особых приспособлений и с ограниченным набором инструментов. К примеру, простое вроде бы по земным меркам дело - провести окружность на металлической пластинке. Как это сделать в космосе, в невесомости? Вот эту самую задачку я и принялся решать в ходе ремонта. В центре пластинки квадратный вырез. К счастью, среди инструментов, завезенных на станцию многочисленными экспедициями, нашлись самые обыкновенные земные циркуль-измеритель и кровельные ножницы. Не знаю, кто и с какими целями посылал их на "Салют-6", но теперь для меня они стали основными инструментами.

Итак, я провел, процарапал окружность, установив ножку циркуля в центр квадратного отверстия, а потом уж стал пытаться вырезать по контуру. Работал, используя обе руки и даже ноги, изредка помогая себе зубами, чтобы придержать уплывающие инструменты.