- Здравствуйте, я - Сергей.

- Сун Ганду. Мы можем обсудить все у меня дома. Пойдем.

На улице достали сигареты. Он предложил мне свою зажигалку, я закурил и выбросил зажигалку в снег. Тут же дернулся следом и откопал ее в снегу, потом вытирал.

- Извините, я привык пользоваться спичками.

- Ничего страшного, я понимаю.

Начало получилось самое идиотское.

Дома мы уселись в кресла и "обсудили" условия работы. Он говорил, а я постоянно кивал в знак того, что мне все ясно. Мне обещали десять тысяч в месяц и неполный рабочий день. Я должен был помогать ему в организации бизнеса, в переговорах и общении с будущими партнерами.

Приступить к работе следовало с завтрашнего дня, сразу после окончания моих занятий в университете. Я с удивлением отметил, что понимаю его английский, и вышел от китайца с тем чувством, которое бывает, когда зубной врач скажет, что все закончилось.

А на следующий день, когда я зашел в его квартиру, там оказалось уже целых три китайца - мистер Сун и еще двое. Они сидели за столом в кухне, улыбались мне, и перед ними стояла бутылка водки. На этикетке была нарисована кривляющаяся обезьяна, и, по словам Суна, эта водка была одна из лучших.

- Это - мистер Ван И, это - мистер Пань Пэн - мои друзья. Они тоже приехали работать в Россию, представляя свои компании.

Мистер Ван засмеялся, похлопал себя ладонью по груди и сказал:

- Ван И - лускэй Иван. Я - Иван.

Я сел на указанное место и передо мной поставили пустую тарелку. Я наблюдал за Суном и делал, как он, - наложил себе риса (совершенно не соленого и чуть слипшегося), жареной картошки (ни за что бы не догадался, что это картошка), кусок курицы, салат, потом сверху на рис подлил соуса и взял палочки. Пань Пэн улыбался и показывал мне, как ими нужно управляться.

Иван налил всем по пятьдесят грамм, тоже, конечно, улыбаясь. У него, пожалуй, улыбаться получалось лучше всех, его глаза совсем скрывались в складках кожи, оставался только искренний оскал на широком, лоснящемся лице. Пань Пэн был самым невыразительным и молчаливым, почти незаметным, а у Суна улыбка казалась немного грустной из-за слишком заумного и сосредоточенного выражения физиономии. Не знаю уж, как выходило лыбиться у меня, но я старался.

Китайцы сказали Ган и бэй!, я по-русски сказал Будьте здоровы! и выпил свою стопочку. Взяли бы лучше "Пшеничной" в гастрономе, чем рисовую гостям предлагать. А то эта обезьянья идет, как черт с крестом, по выражению прабабки.

Я сделал ошибку. Даже несколько испугал сидящих со мной за столом, выпив залпом. Если так пить, объяснил мне Сун, то может испортиться здоровье. Он уже не улыбался, из них вообще никто уже не улыбался, это только у меня осталась виноватая улыбка. От меня убрали бутылку, немного поглядели еще с сожалением, а потом взялись за еду.

Я смотрел на них, и постепенно становилось понятно, как нужно пить. Нужно отхлебывать рисовую водку по миллиметру, заедать пищей, сделанной, по-видимому, из перца, фаршированного перцем и щедро поперченного. Нужно, чтобы по лбу тек жгучий пот и заливал слезящиеся глаза, нужно, чтобы твой рот онемел, чтобы уже невозможно было понять, где твой язык, где губы, где зубы. Нужно при этом очень громко разговаривать (потому что китайский язык не приспособлен для тихой беседы), хохотать, держа палочками на весу кусочек курицы или жареную картошку, с которой капает на скатерть соус.

Тогда бутылки хватит на целый вечер на четверых, тогда не придется бегать к метро за добавкой. Но я не мог заставить себя пить по-китайски. Я честно попробовал и не смог. Я просто отказался, заверив их, что напиток прекрасный и мне очень понравился.

Так прошел первый рабочий день. Вернувшись домой, я выпил таблетку "Фестала" и отказался от ужина.

Сун снимал трехкомнатную квартиру на станции метро "Орехово". Эта квартира планировалась одновременно и под жилье, и под офис, но пока не было деловой активности, в квартире временно жили Иван и Пань Пэн. Они, как я понял, даже были мало знакомы Суну, просто тут речь шла о взаимовыручке. Пока не найдут себе жилье - квартируют здесь.

Искал им квартиру почему-то я. Искал по знакомым и к тому же дешевую. Меня поначалу несколько беспокоила незагруженность работой, - не потому, что я люблю трудиться за маленькие деньги, а просто настроился на премиальные, на повышение зарплаты, да и проявить себя как-то хотелось. А китайцы спокойно ждали, - Сун ждал партнеров, Иван и Пань Пэн ждали, пока Суну осточертеет их кормить и привечать.

В один из дней, уже поближе к Новому году, последнюю пару в институте отменили, и я приехал к Суну пораньше. На мои звонки дверь никто не открывал. Вообще-то мой начальник иногда уезжал куда-то с утра, возвращаясь к моему приходу. Правда, мне показалось, что в квартире шумит вода. Может, он в душе? Я уселся на лестнице, подстелив под себя тетрадку, и открыл учебник.

Через полчаса поднялась толстая соседка с шестого этажа, из квартиры под нами, посмотрела на меня и начала трезвонить в суновскую дверь. Я встал.

- Нету, что ль, никого? Что они делают-то? - Она снова вдавила кнопку большим пальцем, потом стала стучать кулаком. - Ты сюда ждешь?

- Ага.

- Все антресоли уже протекли, потолки все, всё... Я не знаю, чего они делают-то там. Нету их, что ли?

- Я когда пришел...

- Не живешь здесь?

- Нет, я у них работаю.

- Так а что же они делают, - уже ж все течет у нас. Всё - все антресоли уже, вещи... Только ремонт сделали. - Она начала бить ногой в дверь. - Когда ж придут-то?

Через пятнадцать минут подтянулись и с пятого. С шестого то убегали черпать воду, то прибегали стучать в пустую квартиру. Наконец, меня послали в ЖЭК, чтобы отключили воду. Объяснили, как до него идти.

Дежурная отправила меня к мастерам. Мастера сидели в шапках в прокуренной комнате и играли в домино.

- Так это надо весь стояк отключать. В каком, говоришь? В пятом? Витя, кто у нас в пятом? В пятом. В пятом... в пятом. Рыба. В пятом надо весь стояк отключать.

- Там уже, знаете, на два этажа пролилось. Меня соседи послали.

- Ну а когда они придут? Когда прийти-то из этой квартиры должны, знаешь? К половине? Ну вот придут и закроют воду. Мы сегодня профилактику делали и отключали с утра - и горячую, и холодную. Вот они открыли, наверное, и ушли, а вода пошла. Вода пошла и залила. Так что придут закроют. До половины всего полчаса. А то, я говорю, это ж весь стояк отключать.

В подъезде пахло мокрыми тряпками. Я поднялся на седьмой и стал ждать и отвечать на вопросы соседей.

Через пятнадцать минут из лифта вышел Сун Ганду. Когда он открыл дверь, вода перелилась через порожек и растеклась по площадке. Я уже заранее разулся и засучил штаны, поэтому, пока Сун ужасался увиденному, я выключил воду, которая била из душа в противоположную стену, и начал вычерпывать.

Я даже почувствовал какое-то превосходство над растерявшимся китайцем. Я был главным. Велел ему сворачивать ковры; сурово отослал соседей с шестого и пятого - сказал, что уберемся сначала, потом ругаться будем. Сун, посмотрев на меня, тоже разулся.

Потом мы пошли разбираться с соседями. Сун, придержав меня за руку, попросил соглашаться на все. Мол, весь убыток, будущий ремонт - все будет оплачено в американских долларах. Он действительно боялся, потому что по всему подъезду стоял шум недовольных голосов.

- Это он хозяин, да? Так. Что ж ты делаешь? А? Что ж воду-то не закрываешь? Все ведь протекло - все антресоли, все, все. Что вот нам теперь, ведь только ремонт сделали. Что молчишь, не понимаешь, что ли?

- Он китаец, он не понимает по-русски. Он просит перевести, что весь ремонт будет оплачен в американских долларах.

Сун стоял немного позади меня, смотрел на тетку и кивал, подтверждая мои слова. Тетка была выше его, у нее были толстые руки и красное лицо. За ее спиной молча возвышался мужик с выцветшими глазами и двигал челюстью.