Фирек самодовольно усмехнулся.

– Не только слышал, но и подсказал ему эту идею. Боюсь только, как бы из-за проклятого пакета он не попал в тюрьму вместо Белого дома.

– Гамильтона Фиша это не может касаться. Он как член конгресса имеет право рассылать бесплатно свою почту. Это подтверждено законом.

– Да, но в почту американских конгрессменов мы вкладываем свое содержимое. Это тоже подтверждено законом? – Фирек иронически посмотрел на фон Гинанта. – Впрочем, не стоит преувеличивать и раздувать наши заслуги в пропаганде фашизма в Америке. Поверьте, он развивается в Штатах без нашей помощи. В лучшем случае мы чуточку подталкиваем и ускоряем процесс. Поверьте, что Генри Форду или тому же Линдбергу не надо подсказывать, они сами мечтают о своем фюрере. Поэтому нам так легко здесь работать... Подождите, подождите! – Фирек остановил фон Гинанта, когда тот сделал протестующее движение, намереваясь возразить собеседнику. – Я-то уж знаю, что говорю! Мой вывод имеет для меня практическое значение – в своей работе я прежде всего рассчитываю на самих американцев.

– Тогда почему же вас расстраивает история с пакетом?

– Это другое дело! Нужно просто умнее работать. Это во-первых. Кроме того, в Америке живут не одни Форды, Дюпоны и Кофлины. Есть люди, которые не принимают фашизма. К сожалению, в Штатах их немало.

– Однако что же мы можем предпринять по поводу этой истории? Нужно избежать дипломатического скандала, – в фон Гинанте заговорил осторожный дипломат, опасающийся международных осложнений.

– Прежде всего, запросите Кордта, пошлите ему шифровку в Лондон. Может быть, он сможет для нас кое-что сделать. Возможно, англичане задержат пакет у себя.

Фирек говорил и сам не верил в собственный вариант. Фон Гинант усомнился в нем тоже.

– Англичане немедленно сообщат американцам, они заинтересованы поссорить Вашингтон с Берлином.

– Тогда у меня есть другой план: я срочно должен встретиться с Герхардтом Вестриком.

– Это невозможно! Он прибыл в Вашингтон как торговый атташе германского рейха. У него другие задачи. С вашей репутацией, герр Фирек, только и встречаться с Вестриком!

– Однако вы легко могли бы с ним связаться, – настаивал Фирек. – Он живет не за горами, здесь, в Нью-Йорке, в отеле «Уолдорф Астория».

– Я повторяю, это невыполнимо. Рисковать мы не имеем права. Встреча с вами может его скомпрометировать.

– Это почему же? – обиделся Фирек.

– Да потому что вы подмочили свою репутацию. Думаете, о вашей работе никто не знает? – Фон Гинант наклонился к Фиреку. – В сравнении с тем, что делает господин Вестрик в Соединенных Штатах, наша с вами работа круглый ноль. С помощью наших американских друзей он пытается сорвать в конгрессе закон о ленд-лизе. А это значит, что Европа – и французы и англичане – останется без военной помощи. Понятно? Это поважнее провала издательства «Флендерс Холл». У него налаживаются отличные связи с промышленными кругами.

– Тем более.

– Нет, нет, вам нельзя с ним встречаться! Тем более после этой истории с пакетом. Я сам избегаю появляться у него в отеле. Даже корреспонденцию он получает на другое лицо.

– Хорошо, – Фирек не хотел сдаваться, его начинала бесить излишняя осторожность дипломата, – передайте господину Вестрику, что я хочу встретиться с ним. Пусть он решает сам. Расскажите ему на словах о моем плане.

План Фирека, тайного сотрудника германского абвера, заключался в том, что в Соединенных Штатах необходимо создать еще одну организацию. Она должна объединить промышленников, имеющих экономические интересы в Германии. Фирек даже придумал название – «Америка прежде всего». Может быть, что-то другое, похожее, но обязательно патриотическое. Мог же член конгресса мистер Фиш создать с его помощью подобное общество «Национальный комитет борьбы против участия Америки в иностранных войнах»! Туда входят политики. Еще большее значение должны иметь представители деловых кругов. Их поддержкой может заручиться господин Вестрик.

– Слушайте меня внимательно, – говорил Фирек, излагая свой план. – Господин Вестрик находится в дружбе с братьями Даллес из адвокатской фирмы «Салливэн энд Кромвель». Они связаны с германскими банками. Ему нетрудно найти общий язык... Это, так сказать, голая схема. О деталях я расскажу сам. Заинтересуйте господина Вестрика. Имейте в виду, что с помощью деловых людей – того же Дюпона или нашего друга Форда – мы сможем как-нибудь замять историю с гранками сенатора Холта.

Фон Гинант выслушал Фирека. План заинтересовал его. Только из присущей ему осторожности сотрудник консульства согласился не сразу.

– Хорошо, я попробую это сделать, но в успехе не хочу обнадеживать.

– Тогда мне придется бежать в Европу или садиться в тюрьму. У меня нет настроения делать ни то, ни другое! – Фирек снова начинал раздражаться.

– Хорошо, хорошо, – поспешил успокоить его фон Гинант, – завтра я поговорю с Вестриком. Надеюсь, вступление в общество не будет связано с таким сложным ритуалом, как, например, в ваш «Черный легион»?

– То есть?

– Ну, предположим, клятва в глухом лесу с приставленным к груди револьвером, вручение крупнокалиберной пули как сувенира и еще там что-то вроде этого...

– У «Черного легиона» были другие задачи – борьба с профсоюзными активистами. Мы не принимали туда слабонервных барышень.

– Генри Форд тоже не выпускница закрытого колледжа пречистой девы Марии... Тем не менее вы, надеюсь, не откажете ему в приеме в ваше общество «Америка прежде всего»? Однако пойдемте! Поп заскучал без вас. Зачем он вам нужен?

– Нужны адреса для рассылки почты. Шутка шуткой, а в его «Христианском фронте» уже наберется тысяч двадцать пять – тридцать отборных молодцов. Вот вам и поп! В Америке все по-особому. Дело теперь за оружием. Пока мы используем его для других целей: каждый фронтовик – готовый адрес, куда мы без опаски можем посылать нашу почту.

Фирек и фон Гинант возвратились в стеклянный бокс, где Кофлин с новым знакомым успели докончить начатую бутылку виски.

Фирек передал отцу Кофлину поручение собрать почтовые адреса «христианских фронтовиков» и попросил его заехать сюда же на следующее утро, чтобы взять тексты проповедей. Вскоре они втроем тем же черным ходом вышли из конторы «Романов-кавьер». В коридоре наткнулись на спящего Андреаса. Он спал на типографских пачках, уронив голову на руки. За столами, как на почтамте, женщины в синих комбинезонах продолжали готовить почту.