Конечно, при всей расторопности преподобного Кофлина ему бы в жизнь не управиться со всеми делами, свалившимися на него, с тех пор как он получил духовный сан и посвятил себя служению господу богу. Но дело в том, что значительную часть трудов отца Кофлина брали на себя тайные и влиятельные друзья настоятеля храма, покровителя, о существовании которых члены церковной общины в Ройял-Оке не имели ни малейшего представления. Одним из таких друзей провинциального священника был некий Георг Сильвестр Фирек из Нью-Йорка, фамилию которого упомянул старый негр, исповедуясь преподобному отцу Кофлину, перед тем как покинуть сей грешный мир.

Фирек относился к той категории всесильных покровителей, которые не любят афишировать свои связи с кем бы то ни было. Связи же у него были обширные – от членов конгресса до руководителей Американского легиона, ордена Белых камелий и других больших и малых фашиствующих организаций, выросших перед европейской войной, как грибы, во всех сорока восьми штатах – от Калифорнии до Техаса и Пенсильвании. Фирек оказался столь любезен, что снабжал отца Кофлина не только статьями для его «Сошиэл Джастис», но и готовыми текстами проповедей. В них не приходилось менять ни единого слова. Только в одном покровитель оставался неумолим – он требовал от ройял-окского настоятеля храма лично являться в Чикаго или Нью-Йорк за материалами духовного содержания. Ради этого отцу Кофлину и приходилось этак раз в месяц совершать утомительные путешествия, трястись по дорогам за рулем «фордика» небесно-голубого цвета или лететь самолетом, когда этого требовало неотложное дело.

Обычно отец Кофлин исчезал из Ройял-Ок на два-три дня и возвращался обратно с элегантным, запертым на оба замка чемоданчиком с проповедями, статьями и пачками долларов, полученных на непредвиденные расходы. Это тоже был бизнес.

Постепенно настоятель храма вошел во вкус политической деятельности, начал проявлять личную инициативу, перепечатывая иные статьи из «Нэйшнл Америка». Направление этой газеты, привлекавшей внимание отца Кофлина, лучше всего определяла ее эмблема – знак свастики, постоянно красовавшийся на первой странице. Отец Кофлин публиковал статьи своего тезки, когда-то знаменитого летчика Чарльза Линдберга, печатал по особому выбору и обязательному совету Фирека выступления отдельных сенаторов. Как-то раз ему довелось напечатать и статью доктора Геббельса, присланную из Берлина, но настоятель предпочел опубликовать статью за своей подписью – отец Кофлин был щепетилен, он не хотел давать повода для сплетен, будто бы он в какой-то мере связан с иностранной державой...

При всем том, что священник из Ройял-Ок имел определенную склонность к политическим темам, он все же предпочитал ограничивать свою деятельность сферой духовной. Об этом не раз говаривал ему и господин Фирек. Даже идею создать вооруженные отряды по типу гитлеровских эсэсменов – ее тоже подсказал Фирек – отец Кофлин облек в движение чисто религиозное, направленное против евреев и коммунистов, главных разрушителей католической веры. Мысль, подсказанная шефом, приятно щекотала где-то внутри, разжигала честолюбие, – чем черт не шутит в конце-то концов! Может быть, отряды «Христианских фронтовиков» приведут его, Чарльза Кофлина, в Вашингтон, в Капитолий. Действительно, не все же время оставаться в тени провинциального храма! Распалившись в мыслях, преподобный отец Кофлин видел себя в Белом доме, на президентском месте.

Священник из Ройял-Ок не делал секрета из идеи создания вооруженного духовного воинства. В радиопроповедях он призывал верующих католиков организовать в каждом штате хотя бы по одному взводу «Христианских фронтовиков». Ричард Львиное Сердце тоже начинал с малого. Пусть для начала в отряд вступят первые двадцать пять человек, но каждый член отряда должен будет создать свой отряд, тоже из двадцати пяти человек, готовых постоять за католическую веру.

Преподобный отец Кофлин взял на себя смелость пророчествовать у микрофона. Он уверял радиослушателей, что не пройдет и года, как из небольших костров, возжигаемых сейчас во славу господню, во всех штатах вспыхнет и разгорится единый национальный костер, в котором навсегда погибнет прогнившая демократия.

Радиопроповедник часто говорил иносказательно, пользовался библейскими текстами, но главная мысль сводилась к тому, что для спасения душ в Америке требуется единовластный пастырь типа Гитлера или, на худой конец, генерала Франко. Только их режимы приведут прямой дорогой в царство небесное. Конечно, в мире ничто не происходит само собой. Гитлер тоже пришел к кормилу власти не сам. Разве ему не помогают гестапо, эсэсовцы? В создании «Христианских фронтовиков» Кофлин усматривал нечто похожее на католическое гестапо. Конечно, об этом не следовало говорить вслух.

Да, отец Кофлин призывал мирян вступать в отряды «Христианских фронтовиков» от своего имени. В Америке каждый может говорить что угодно. Но иное дело, если обнаружится, что за спиной проповедника стоит кто-то другой, тот же Фирек. Кофлин не так наивен, чтобы не знать, откуда у Фирека деньги, почему он проявляет такое внимание к провинциальному настоятелю храма. Ясно, что работает на немцев, на гитлеровскую Германию. Ну и пусть, Фирек неплохо платит. Тревожит другое. Если черномазый старик, муж прачки-поденщицы, заявляет на исповеди такие вещи, здесь есть о чем призадуматься. Дело не в честолюбии, но в безопасности. Негр, слава богу, многого не понимает, но если такие разговоры существуют, надо прекратить их. Очень опасно, коли пойдет молва, что проповедник храма «Маленький цветок» связан с германским резидентом. Тут уж полиция станет смотреть иначе. Нетрудно загреметь и в тюрьму.

В тревожных раздумьях отец Кофлин добрался до аэродрома, оставил машину у знакомого фермера, взял билет на самолет и через несколько часов, испытывая легкое головокружение от перелета, вошел в освещенный зал нью-йоркского аэропорта.

Прежде всего, не теряя времени, отец Кофлин отправился на Риверсайд Драйв в расчете, что Фирека он сможет застать дома. Затерявшись в толпе вечно снующих и куда-то спешащих ньюйоркцев, Кофлин сел в подземку, пересек город и вышел на Риверсайд Драйв, близ триста пятого дома, где жил Георг Сильвестр Фирек, шеф и покровитель преподобного Кофлина. Обычно Фирек не разрешал посещать его квартиру, но случай казался столь исключительным, что настоятель храма рискнул нарушить заведенный порядок.