Великий Инквизитор города Вижны невозмутимо кивнул:

– А ты, ведьма, не сиди. Арестована – вставай, идем...

Ивга судорожно ухватилась за предложенный локоть. Как утопающий за брошенную веревку.

Пров оскалился. Безмятежная дурашливая маска наконец-то сползла с его лица, вечно улыбающиеся губы нервно сжались.

– Вот так покровительство... Ты, Ивга, не размениваешься. На мелочи... – он дернул ртом. – Ну я, конечно... конечно, раз так, то я тушуюсь, но... – он подался вперед, к самому лицу Старжа. – Мой инквизитор... Рекомендовал бы вам освидетельствовать, помимо ведьминских качеств, еще и венерическое, гм, здоровье этой славной девушки. Где-то я читал, что основным переносчиком этого дела являются не дипломированные шлюхи, а такие вот девочки с ясными глазами... Приношу свои извинения. Прощайте, – он вежливо наклонил голову.

Ивга почувствовала, как мышцы руки, за которую она держалась, каменеют под рукавом летнего пиджака.

Ее пятки были – сплошная ссадина, а от старых кроссовок и вовсе ничего не осталось; Клавдий поймал машину и привез Ивгу на площадь Победного Штурма. Кажется, у нее повышалась температура; по крайней мере трясло ее, как в жестокой горячке.

– С...сволочь... Ну как же у него... язык... не отвалился...

– Перестань. Это и было сказано в расчете на твои слезы.

– Он разозлился... А если бы я... не сбежала тогда, я была бы такой... как он говорит...

– А зачем ты вообще с ним связывалась?

– А куда мне было идти?!

Разговор повторялся по кругу уже третий раз, и Клавдий ощущал неподобающее раздражение. Ненужное; следовало признать, что слова этого парня об Ивге задели его больше, чем он ожидал. Собственно, приличный человек в таком случае немедленно бьет болтуна по лицу...

Клавдий поморщился. Достаточно забавное зрелище – Великий Инквизитор, сцепившийся с молодым чугайстром из-за юной ведьмы. Стоящее того, чтобы пригласить в партер его сиятельство герцога...

Не будь он так раздражен – сумел бы, наверное, проявить по отношению к Ивге сочувствие и подобающий такт. Но раздражение требовало усилий – удержаться, скрыть, внешне не выказать; Ивга приняла его отчуждение за брезгливость. Будто бы цинизм этого... Прова переменил отношение Клавдия к своей подопечной.

А история с Провом действительно была знаменательной. Клавдий долго заставлял себя забыть о том, что Пров чугайстер – и, ухитрившись наконец от этого отрешиться, мысленно поставил себя на его место. И невольно поджал губы. Да, конечно...

– Тебе надо отдохнуть, – сказал он Ивге. – Завтра важный день... Из провинции Одница привезли троих ведьм, работавших в сцепке. Помнишь, что я говорил про сверхценность? Про цель?

Ивга молчала, глядя в темное окно. Он не стал дожидаться ответа прошел в кабинет и позвонил Глюру. Дал распоряжения, выслушал информацию и скрипнул зубами. Удержал себя от побуждения немедленно брать Ивгу и ехать во дворец на срочную работу; вернулся в комнату. Ивга не переменила позы.

– Ты знаешь, что такое насос-знак?

Ивга, не оборачиваясь, мотнула головой.

– Знак, который рисуют на одежде... иногда на коже. Если на коже – жертва умирает в течение суток от полного упадка сил, обезвоживания, обессоливания... Рисовать на одежде проще и практичнее. Знак малыми порциями высасывает человека, который его носит. Обладателями силы становится ведьма, нанесшая знак...

Ивга медленно повернула голову. Клавдий неторопливо продолжал:

– В Эгре накрыли мастерскую... ателье, пошив дорогой одежды. Они рисовали знаки под подкладками пиджаков. Выбирали представительных, состоятельных молодых мужчин... и те чахнули. Годами; точное количество клиентов уже невозможно установить. А погорели мастерицы на внезапной жадности. Принялись лепить знаки всем подряд, одиннадцать смертей за одну неделю... Тут-то мастерскую и вычислили... Ты не представляешь, как разжирели тамошние ведьмы. Парочка. Товарки...

Ивга глотнула. Дернулась тонкая шея.

– В поселке Коща... да, это в десяти километрах от Вижны. Пригород, можно сказать... так вот, там нашли зал инициаций. В подземном гараже; взяли двадцать человек действующих ведьм... Двадцать, Ивга! Раньше столько хватали за полгода... во всем округе... Ты понимаешь, зачем я все это говорю?

Опущенная рыжая голова неохотно кивнула:

– Да... чтобы я бодрее... работала зеркалом в перископе. Искала схвер... сверхценность. Да буду искать, куда мне деваться-то...

Клавдий хотел сказать – если тебе трудно, можешь отказаться. Но не сказал. Потому что матку надо искать. Надо найти, все равно какими методами...

– Ивга... Пойми. Я хочу, чтобы ты была моим сознательным союзником. Я дам тебе одну вещь; четыреста лет назад Великий Инквизитор Вижны, господин Атрик Оль, имел обыкновение марать дорогую бумагу отчетами самому себе – о каждом прошедшем дне. Последнюю запись он сделал рано утром – вечером того же дня его сожгли на костре во имя ведьмы-Матки. Я дам тебе эту книжку, Ивга. Расшифрованную и изданную для служебного пользования тиражом в пятьсот экземпляров.

Рыжая голова кивнула снова – без энтузиазма. Клавдий вздохнул:

– Ивга, давай-ка я вызову машину, поедешь... к себе. Примешь ванну – и спать.

Она подняла голову.

Воспаленные глаза ее были двумя злыми щелками. Сжатые губы казались тонкой ниткой; она набрала в грудь воздуха, будто собираясь что-то сказать – но промолчала. Снова стиснула губы. Отвернулась.

– Не понял, – негромко сообщил Клавдий. Ивга дернула плечом объяснять, мол, не стану.

– Не понял, – повторил Клавдий уже удивленно. – Чем я тебя опять обидел? Ущемил твою драгоценную волю? Подавил? Принудил? А?

– Руки после меня помойте, – сказала Ивга сквозь спазм в горле. И квартиру... продезинфицируйте. Чтобы такая грязная тварь как я... не наследила.

С минуту Клавдий молчал, озадаченный.

Потом понял. Она все еще переживает оскорбление, нанесенное циничным чугайстром. И унижение оттого, что Клавдий это слышал. И никак не отреагировал – стало быть, принял к сведению, ни капли не удивившись.

– Ивга... дурочка. Ну мало ли кто что вякнул. Он же... чугайстер.

Это слово его язык привычно не желал выговаривать, потому вышло с запинкой. Но очень красноречиво; Ивга вскинула мокрые глаза: