Для прорыва обороны противника на перешейке Манштейн использовал три дивизии 54-го армейского корпуса. Для большего по численности контингента просто не хватило бы места на семикилометровом коридоре. Считая слева направо, шли 22, 73 и 46-я пехотные дивизии и части 170-й пехотной дивизии. Позади них располагался 30-й корпус - 72-я, главные силы 170-й и 50-я пехотная дивизии. По дороге подтягивался, чтобы вступить в боевые действия позднее для поддержки и развития наступления 11-й армии, 42-й корпус - 132 и 24-я пехотные дивизии. В ставке фюрера согласились придать этот корпус Манштейну с условием, что дивизии из его состава незамедлительно переправятся на Кубань из Керчи, с тем чтобы наступать на Кавказ.

Шести дивизиям Манштейна противостояли восемь полевых дивизий советской 51-й армии. К этому надо прибавить четыре кавалерийских дивизии, а также гарнизоны крепостей и морские бригады в Севастополе. На фронт перебрасывались соединения армии генерала Петрова из Одессы. Казалось, ночь никогда не кончится. Передовые наблюдатели лежали перед раструбами оптических труб. Трясясь от холода, стрелки жались в тесных, вырытых на двоих окопчиках. Сразу за передовыми позициями пехоты располагались артиллерия и минометы постановки дымовой завесы, которые здесь, на участке 11-й армии, предполагалось использовать впервые. Орудия скрывались за земляными укреплениями и камуфляжной сеткой. Глубже - дальше от передовой - располагались 150-мм и 210-мм гаубицы тяжелой артиллерии. В 05.00 страшный грохот разорвал предрассветную тишину серого утра. Битву за Крым 11-я армия начала с яростной артподготовки из всех своих орудий. В грохочущем и пылающем аду рушились здания, взлетали к небу фонтаны грязи и комья земли, всюду клубился дым и чувствовался запах смерти. С ревом и свистом мчались к позициям противника, оставляя за собой огненные хвосты, реактивные снаряды дымовых минометов, обрушивая на защитников Ишуньского перешейка водопад огня и стали.

Было 05.30. Светопреставление творилось всего в 100 метрах перед позициями штурмовых полков. На какой-то момент все стихло. Затем началось вновь, но теперь снаряды стали рваться дальше: артиллеристы увеличили дистанцию. Это служило сигналом пехоте. Солдаты поднялись из своих окопчиков.

– Вперед!

Они атаковали под прикрытием пулеметов. Минометы заставляли молчать вражеские огневые точки.

Но немецкая артиллерия не могла совершенно вывести из строя советскую, расположенную на давно и тщательно подготовленных позициях. Уцелели и многие другие огневые точки. Заговорили русские пулеметы. Советская артиллерия била прицельными залпами, вынуждая атакующих искать укрытия.

Пехотинцы могли продвигаться только шаг за шагом. На левом фланге батальоны 65-го пехотного полка (22-й пехотной дивизии из Нижней Саксонии) под командованием полковника Гакциуса прорвались через оборону противника и захватили блокировавшую проход укрепленную высоту, однако оказались вынуждены окапываться под мощным огнем артиллерии.

На участке 47-го пехотного полка обстановка развивалась не столь удачно. Штурмовые роты увязли перед проволочными заграждениями и попали под обстрел. Те, кто не погиб, почли за счастье вернуться обратно. Пришлось выводить на передовую резервный 16-й пехотный полк 22-й пехотной дивизии; он ударил русским во фланг и сломил их оборону перед фронтом 47-й пехотной дивизии. Наступление возобновилось. Высившийся на совершенно ровной местности курган штурмом взяли солдаты 47-го пехотного полка. Но русские не сдавались. Они умирали на своих позициях.

На участке 73-й пехотной дивизии, действовавшей справа от 22-й пехотной дивизии, атакующие тоже постепенно продвигались вперед. А на правом фланге части 46-й и 170-й пехотных дивизий проложили себе путь внутрь сильно укрепленной оборонительной системы противника.

Однако система эта, как им казалось, не имела конца и края - колючая проволока и еще колючая проволока, обширные минные поля с деревянными минами, не обнаруживаемыми саперными миноискателями, дистанционно управляемые огнеметные установки. Сверх того, вкопанные в землю танки и даже морские мины с электродетонаторами "произрастали" на этих "дьявольских плантациях", которые приходилось очищать от сорняков храбрым саперам.

Один рубеж за другим брала немецкая пехота в кровопролитном бою. Часто спасти ситуацию удавалось только за счет развертывания штурмовой артиллерии поддержки пехоты: громоздкие чудища - штурмовые орудия 190-го дивизиона - пробивали бреши в проволочных заграждениях, линиях дотов, очищая путь для пехотных рот. Битва полыхала восемь дней - восемь раз по двадцать четыре часа. Наконец в нескольких местах удалось проложить тропинки в Крым. Даже Приморская армия Петрова не смогла предотвратить этого. Согласно полковнику П.A.Жилину, армия на протяжении последних трех дней боев за перешеек потеряла большую часть своего личного состава и снаряжения. Жилин приписывает потери "массированным атакам немецких танков". Он ошибается. У Манштейн танковых частей не было вообще. Это две дюжины штурмовых орудий из 190-го дивизиона майора Вогта - называемые львами из-за своего тактического знака - вместе с 170-й пехотной дивизией решительно разгромили Приморскую армию генерала Петрова.

В то же самое время командование 11-й армии не могло не заметить, что численность личного состава ее штурмовых соединений ощутимо сократилась за несколько дней постоянных боев. 25 и 26 октября возникало особенно много кризисных ситуаций. 27 октября, прежде чем советское противодействие начало ослабевать, одесские полки армии Петрова дали немцам несколько упорных сражений.

Поэтому Манштейн назначил решающую атаку на 28 октября. Но удар наносить не пришлось: советская 51-я армия оставила позиции и под покровом темноты отошла на восток. Остатки Приморской армии Петрова в беспорядке откатывались на юг в направлении Севастополя. Немцам удалось прорваться в Крым.

11-я армия могла теперь броситься в преследование за бегущим противником. 28 октября без устали связные сновали туда-сюда в административном здании плодозаготовительного совхоза "Аскания-Нова", что примерно в 30 километрах на северо-восток от Перекопа. Начальник оперативного отдела штаба Манштейна, полковник Буссе, развернул оперативную карту в большом зале, служившем комнатой для совещаний. Стрелками, линиями, маленькими кружками и флажками обозначалось начало бегства русских.

Ближе к полудню в помещение вошел Манштейн вместе с полковником Вёлером, начальником штаба 11-й армии.

– Как вы оцениваете обстановку, Буссе? - обратился Манштейн к начальнику оперативного отдела. - Как считаете, русские сдадут Крым?

– Полагаю, нет, господин генерал, - отозвался Буссе.

– И я того же мнения, - согласился Манштейн. - Если бы они поступили подобным образом, то утратили бы контроль над Черным морем и лишились бы сильной позиции, создающей угрозу флангу нашей группы армий "Юг". С этим они спешить не станут. Кроме того, будет непросто найти транспорт для двух армий, чтобы вывезти их оттуда.

Вёлер указал на карту:

– Русские намерены удержать Севастополь, Феодосию и Керчь. Они спасут свои разбитые части, поместив их в эти укрепленные районы, затем пришлют пополнения, переформируют и вновь бросят в бой. Такая возможность будет у них до тех пор, пока в руках у них останется морская крепость Севастополь.

– Вот как раз этому-то мы и должны помешать, - уточнил Манштейн.

Буссе кивнул.

– Но как мы превратим нашу пехоту в подвижные войска? Нам бы танков или хотя бы моторизованную дивизию! Тогда бы все получилось гораздо проще.

Полковник Вёлер решил, что настало время объяснить:

– Мы соединим воедино все механизированные части из состава пехотных дивизий, начиная от разведывательных подразделений и кончая зенитными и противотанковыми батареями, и пошлем их вперед как мобильную боевую группу!

Буссе всецело поддержал предложенную идею.

– Отлично, - подытожил Манштейн. - Вы, Буссе, проследите за формированием этой боевой группы. Возглавит ее полковник Циглер. Первой целью его станет овладение Симферополем - главным городом и транспортными узлом полуострова. Через него лежит дорога к Севастополю и к южному берегу. Ее необходимо блокировать.