Однако в крупномасштабных операциях, когда фортуна переменчива, кризисы нередко оборачиваются удачей. Две советские армии, столь сильно потеснившие дивизии Манштейна, забыли о необходимости обеспечения своих флангов и тыла. Это небрежение стало для них роковым - и имя року было Клейст. К концу сентября 1-я танковая группа генерал-полковника фон Клейста завершила выполнение задания, осуществив маневр по окружению огромных сил противника под Киевом и освободилась для участия в новой операции. У Днепропетровска 3-й танковый корпус генерала фон Макензена создал и удерживал плацдарм на Днепре и Самро. С этого плацдарма и из Запорожья Клейст прорвался через советскую оборону на Днепре, повернул на юг в направлении Азовского моря и ударил в тыл двум советским армиям.

Прежде чем советское Верховное Главнокомандование успело разобраться в происходящем, обе армии, готовые уже приступить к уничтожению дивизий Манштейна, сами оказались в западне. Охотники превратились в дичь, а наступление - в бегство. На Азовском море в ногайских степях, в районе Черниговки, в период с 5 по 10 октября немцы вели еще одну битву на окружение.

Итогом ее стала катастрофа для советских войск. Основные силы 18-й армии были разгромлены между Мариуполем и Бердянском. Командующий армией, генерал-лейтенант Смирнов, погиб в бою 6 октября 1941 г., его тело обнаружили на поле битвы. На запад зашагало свыше 65 000 пленных. В руки немцев попало 212 танков и 672 артиллерийских орудия. Это была победа. Но очень часто за последние три недели судьба 11-й армии балансировала на острие ножа. Вне сомнения, германское Верховное командование смогло сделать из происходившего на южной оконечности Восточного фронта неприятный вывод о том, что нельзя добиваться уверенных побед ослабленными войсками, к тому же при неадекватной координации операций.

В итоге Манштейн получил разумный приказ штурмовать силами своей 11-й армии только Крым. Овладение Ростовом возлагалось на танковую группу Клейста, которой 11-я армия должна была передать сначала 49-й горнострелковый корпус, а потом также и полк СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер".

Но решение опоздало на три недели. Если бы посильный для 11-й армии приказ поступил командующему на три недели раньше, Крым бы пал, и Севастополь, вероятно, оказалось бы возможным захватить с ходу подвижными частями, как и предусматривал своим смелым планом Манштейн.

Три недели - большой срок на войне. А использовать себе во благо время советское Верховное Главнокомандование умело самым превосходным образом. Теперь Манштейну и его армии предстояло вести продолжительную и упорную борьбу с противником. 2. Битва за Крым Флот-призрак между Одессой и Севастополем - Восьмидневное сражение за перешеек - Плодозаготовительный колхоз "Аскания-Нова" - Погоня за противником через Крым - "Восемь девушек без корзин" - Первый штурм Севастополя - В ходах сообщения форта Сталин - Русские высаживаются в Феодосии - Неподчинение генерала - Манштейн приостанавливает штурм Севастополя - Дело Шпонека.

16 октября, когда советское Верховное Главнокомандование сдавало Одессу, окруженную румынской 4-й армией, и перебрасывало их в Крым, 54-й армейский корпус генерала Хансена готовился к прорыву на полуостров к северу от узкой полоски земли - Ишуньского перешейка.

Обер-ефрейтор Генрих Везелог и рядовой Ян Майер из 2-го батальона 16-го пехотного полка 22-й пехотной дивизии перебежками вышли на исходную для атаки. Над Сивашем, соленым болотом, отделявшим Крым от материка, воцарялся вечер 17 октября 1941 г. В сгущавшихся сумерках от изрытой воронками земли на Перекопе и разрушенных зданий Ишунского перешейка веяло чем-то зловещим. Похолодало. Моросил дождь.

Справа от двух пехотинцев, стоя на коленях, рыл себе окопчик на ночь артиллерийский наблюдатель. Слева от них тем же самым занимались солдаты из их группы. Везелог и Майер тоже опустились на холодную землю и принялись копать себе укрытие.

Лопатки чавкали, входя в почву. Углубление увеличивалось. Наконец оно стало достаточно глубоким и широким, чтобы они смогли втиснуться в него.

– Говорят, на побережье еще тепло. Такой год выдался, - произнес Везелог. Майер кивнул. Он подумал о родной ферме под Ганновером и проворчал:

– Чертова война!

– Она долго не протянется, - успокоил его Везелог. - Полмесяца назад в степи мы взяли около ста тысяч пленных. А тремя неделями раньше под Киевом - шестьсот шестьдесят пять тысяч, а до того в Умани еще сто тысяч. А говорят, на Центральном фронте уже набрали тоже не меньше шестисот шестидесяти пяти тысяч советских. А под Вязьмой и Брянском, похоже, на днях образовался знатный котел - в сводке сообщалось о шестистах шестидесяти трех тысячах военнопленных. Сложи сам. Получается больше двух миллионов.

– Говорят, русских - море, - проворчал Ян Майер.

Тут над немецкими позициями промчался советский истребитель И-15, дав несколько очередей из пулемета. Взлетели вверх обломки. Советская авиация безраздельно господствовала в воздухе на юге. Даже майор Готтардт Гандрик со своей 77-й истребительной эскадрой "Туз червей" не мог тут ничего поделать. Советские ВВС имели над ним подавляющее численное превосходство. В дополнение к штурмовикам и истребителям-бомбардировщикам они постоянно применяли в боях два соединения из 200 истребителей И-15 и И-16. Впервые солдатам приходилось активно окапываться.

"Окапываться!" - так звучала первая и самая главная команда в битве за Крым. На голой как коленка просоленной степи Ишуньского перешейка других укрытий, кроме воронок в земле, не существовало. Там, где не наносили ударов ВВС Красной Армии, вовсю трудилась советская артиллерия. Батареи ее устанавливались на превосходно замаскированных позициях, часто защищенных бетоном и листами брони. Орудия были точно пристреляны к местности и могли внезапно открыть мощный точный сосредоточенный и заградительный огонь. Немецкая же артиллерия сталкивалась с трудностями при ведении контрбатарейного огня.

В таких условиях единственную реальную защиту предоставляли тщательно выкопанные окопы. И не только для пехоты. Каждую машину, каждую единицу бронетехники, каждую пушку, каждую лошадь аналогичным образом приходилось зарывать в землю.

На Ишуньский перешеек опустилась ночь - ночь с 17 на 18 октября. На позициях между Черным морем и солеными болотами пехотинцы ожидали наступления рассвета. Советские солдаты тоже ждали. Они понимали, что может произойти, и лихорадочно организовывали оборону жизненно важного полуострова. Двумя днями раньше, 16 октября, Сталин приказал выводить войска из Одессы, которую с начала августа окружала румынская 4-я армия. Армия генерал-майора И.Е.Петрова должна была помочь в обороне Крыма. Посредством наскоро приспособленных под морские транспорты судов армию береговой обороны Петрова перебрасывали в Севастополь. Это был верный шаг. Поскольку если бы Манштейну удалось захватить Крым, Одесса все равно утратила бы свою важность и значение как порт и военно-морская база на Черном море. Важнее всего было удержать Крым, и прежде всего Севастополь. Быстрая переброска из Одессы по морю целой армии была смелой операцией, которой едва ли кто-нибудь мог ожидать от Советского Союза, не обладавшего опытом ведения морских операций.

Для переброски в Севастополь 70-80-тысячнго воинского контингента основных сил Приморской армии - использовались тридцать семь крупных транспортных кораблей общим водоизмещением 191 400 т и большое количество различного рода больших и малых судов, при этом часть войск погрузилась и вышла в море ночью, даже не замеченная разведкой Люфтваффе. Правда, эвакуировалась из Одессы только живая сила. Коней и грузовой транспорт пришлось оставить. Из-за отсутствия кранов тяжелые артиллерийские орудия сбросили в гавань. Советский 57-й артиллерийский полк поднялся на борт транспорта без единой пушки, без единого тягача или грузовика и безо всякого снаряжения.

Затем, сразу по прибытии в Севастополь, усталые и недостаточно экипированные части армии Петрова форсированным маршем отправились на передовую - на Ишуньский перешеек.