К ним подъехал Кейт.

— Я же говорил, утро вечера мудренее, — он усмехался в усы. — Австрийцы испарились. Две армии. Не плохой результат.

Фриц пожал плечами.

— Тут какой-то подвох.

Но загадка не замедлила разрешиться самым неожиданным образом.

— Ваше Величество! Австрийские лазутчики!

У самого выхода из долины застыла дорожная карета. Вокруг нее стояла плотная толпа гренадер. Люди возбужденно гудели. Со стороны могло показаться, что солдаты стараются вытянуть экипаж из грязи. Но Фриц хорошо знал своих вояк: самое большое, на что они способны, это загнать проезжающую карету в болото. Не обольщаясь на сей счет, король направил лошадь в сторону толпы.

— Никак ограбить кого собрались, дети? — Спросил он у мигом расступившихся гренадер. — С чего вы взяли, что это неприятельские лазутчики?

— Так ведь от австрийцев едут. — Подал голос рыжий рябой парень без двух передних зубов. Этот дылда вечно был у солдатни заводилой.

— Ты, Ганс, дурак, — сообщил ему король. — Эти люди могут быть кем угодно. Даже если едут со стороны врага. — Он стал загибать пальцы. — Парламентерами. Дипломатами. Торговцами. Докторами. Путешественниками… Мне продолжить?

Ганс замотал головой и отступил за спины товарищей.

— Прощенья просим, дядюшка, — загудели те. — Ошибка вышла.

— То-то же. — Фриц махнул рукой. — Все по местам. Продолжайте движение вперед.

Дважды повторять не пришлось. Солдаты разбежались, а король нажал на ручку двери. Из экипажа буквально вывалились два… Фриц не поверил своим глазам. Один из них был в русской форме генерал-адъютанта, и вполне мог быть принят за лазутчика. Другого, высокого и тощего король сразу узнал. Это был генерал от инфантерии Пауль фон Вернер, с Цорндорфского сражения числившийся в плену.

— Сир, разрешите представить вам…

Но русский отрекомендовался сам.

— Генерал-адъютант Его Императорского Величества Петра Федоровича Андрей Гудович. Уполномочен сообщить Вашему Королевскому Величеству о кончине Всемилостивейшей Государыни Всея Руси Елизаветы Петровны и счастливом восшествии на престол Государя Петра III, — на одном дыхании выпалил он. — И вручить собственноручное письмо моего повелителя…

У Фридриха зазвенело сразу в обоих ушах. Елизавета мертва? На престоле ее племянник? Этот мальчик из Голштинии? Питер… Питер… Ульрих?

Гудович развернул письмо, и королю ничего не оставалось делать, как взять его в руки. «Мой драгоценный брат и друг! — Прочел он. — Позвольте известить вас, что прискорбную и дорого стоявшую обоим нашим народам войну я считаю законченной. Я уже поставил в известность оба союзных мне двора, что намерен заключить с вами нерушимый мир на основе целости и неприкосновенности владений Пруссии. В ожидании вашего согласия я вывожу русские войска из всех занятых ими крепостей и городов…» Красные круги поплыли у Фридриха перед глазами.

— Это… это злая шутка? — Губы короля побелели от гнева.

— О нет, нет, Ваше Величество, — зашептал, склонившись к его уху фон Вернер. — Я своими глазами видел, как русские войска выходят из Берлина.

— Они направляются на родину? — Уточнил король.

— Нет, — Гудович поклонился, — До возвращения прусской армии в свои крепости, они разворачиваются против австрийцев и французов.

«Господи! Чудны дела твои! — Впервые за долгие годы, со дня казни Катте, Фридрих испытал желание помолиться. — Ты лишаешь моих врагов разума!»

— Ваше Величество, поторопитесь, — сзади к королю подошел Кейт. — Надо успеть ввести наши гарнизоны в Берлин, Тильзит, Кенигсберг, Дрезден, Кольберг… Пока русские не убили этого сумасшедшего. Долго они его не потерпят.

Глава 9

РАНДЕВУ

Направляясь к гробу государыни, Екатерина миновала соседнюю с траурной залу, где толпились придворные. У дверей застыл молодой адъютант принца Георга Голштинского. Когда Екатерина, слабо шурша шелком, проходила близко от него, Потемкин видел маленькую рыжую родинку у нее на шее. Гриц почувствовал, как пол упруго прогибается под его ногами и потолок закатывается назад. Лучше б он так и остался чумазым каптенармусом! Лучше б не ходить сюда вовсе! Не смотреть на нее…

Като осторожно повернула голову и едва приметно кивнула ему.

Сердце юноши заскакало, как мячик, от горла к животу и обратно. «А если не мне?» Пустое. Он знает свое место. Гвардейский караул — ее тайный резерв. «Не бойся, матушка, мы рядом… мы не выдадим». Вот и все. Все навсегда. На пол шага сзади, но никогда не об руку.

Однако он ошибался. Выходя из траурного зала, Екатерина сделала Потемкину знак приблизиться.

— Вы мне сегодня понадобитесь, — шепотом сказала она. — Ожидайте меня около шести на углу Троицкой площади напротив Сената.

Сумерки зимой ранние. Часы не успели еще пробить четырех, а за окном уже глаз коли. Шестой час — совсем темень. На улицах горят костры, у дверей лакеи деловито трясут половики и двигают засовами. Темная карета без гербов и факелов подобрала Грица с тротуара.

— Это вы, вахмистр? Рада вас видеть, — прозвучал из темноты усталый голос. — Вы уже несколько раз доказывали свою преданность. — Като улыбнулась. — Окажите еще одну услугу.

— Любую, мадам.

Губы императрицы снова дрогнули в улыбке. Кажется, его пылкий энтузиазм забавлял ее. Потемкин разозлился.

— Вы хорошо говорите по-французски? — Спросила женщина.

— Сносно. — Кивнул Гриц.

— Я так и думала, — в ее голосе прозвучало удовлетворение. — Вы сопроводите меня сейчас во французское посольство, а затем будете исполнять роль моего переводчика.

Брови Потемкина удивленно взметнулись вверх.

— Но вы… Вы сами лучше меня можете…

— Я сказала: исполнять роль, — оборвала его Като. — Бубните что-нибудь и помедленнее.

Гриц не осмелился дальше задавать вопросы. Проехав мост, карета оказалась на набережной. Миновала несколько новых особняков, от которых даже на расстоянии ощутимо пахло влажной штукатуркой, и остановилась у изящного дома с высокими окнами в стиле рококо. Это и было посольство Его Христианнейшего Величества. Чугунная решетка. Въезд со двора. Огни потушены. Отнюдь не лишняя предосторожность, если миссию иностранной державы в столь поздний час посещает августейшая особа. Потемкин спрыгнул первым и помог Екатерине выбраться из кареты. Их уже ждали. Двое лакеев распахнули перед императрицей двери. Гриц торопливо прошел следом. Глава посольства барон де Бретейль позаботился о том, чтоб в мраморных сенях и на лестнице никого не было. Государыня, не ускоряя шага, прошествовала в кабинет на втором этаже. Потемкин следовал по пятам.

— Здравствуйте, барон, — сказала Екатерина по-французски.

Молодой галантного вида мужчина склонился перед ней в столь низком поклоне, что Гриц заметил, как на шее из-под пышного рыжего парика у француза выбиваются короткие черные волосы.

— Позвольте представить вам моего переводчика и друга вахмистра Потемкина, — императрица веером указала в сторону спутника.

На лице посла не мелькнуло даже тени удивления. Он пододвинул Ее Величеству кресло, за спинкой которого пристроился Потемкин. Сам барон остался стоять, все еще согнув спину и внимательно глядя в лицо Като. Его глаза не понравились Грицу — слишком циничные. В них, не смотря на все подобострастие, не было истинного почтения к гостье. Точно француз оценивал ее не только как государыню, но и как даму. Это взбесило Потемкина. Но прежде, чем он успел брякнуть какую-нибудь колкость, заговорила Екатерина:

— Я встретилась с вами, барон, чтобы обсудить плачевное положение, в котором оказались наши страны после заключения сепаратного мира между Россией и Пруссией.

Императрица обращалась к послу по-русски. Сбиваясь от волнения на каждом слове, Гриц с горем пополам передал мысль своей спутницы. Като бросила на него чуть насмешливый взгляд. Юноша покраснел, но смущаться было некогда. Теперь заговорил Бретейль.

— Ваше Величество, я польщен доверием. Положение действительно серьезно. Хотя союзный договор между нашими державами еще не расторгнут, однако ваш супруг не только заключил мир с общим врагом, но и приказал русским войскам повернуть оружие против французской армии. В любой момент может произойти кровопролитное сражение.