Плот уносит течением все дальше, уже я не различаю красных кисточек. Уплыл башмачок, который бабушка принесла в подарок к Первому мая!

Вдоль реки по самому берегу идет узенькая тропка; по пей мы часто ходили с ребятами.

Ничего не сказав, я бросаюсь бежать по этой тропке. Башмак плывет уже далеко впереди. Я не отрываясь смотрю на него и вдруг, споткнувшись, падаю лицом па кучу хвороста. Что-то теплое течет по моему подбородку. Вытираю рукой - кровь. Поднявшись, вижу - далеко мой плот! Я громко заплакал и побежал дальше.

Вот уже плот все ближе и ближе. На повороте реки я догоняю его. Вот он, башмачок! Совсем близко, да рукой но достать! Эх, если бы все было как в сказке! Подплыл бы какой-нибудь лебедь, схватил клювом этот башмак и он дал мне. Я бы за это тоже исполнил какое-нибудь его желание...

Стоп! Плот зацепился за сучок старого вяза, упавшего в речку. Некоторое время он стоит пеподвижно, потом вода опять относит его в сторону и начинает кружить на одном месте. Кружит и кружит - и к берегу не прибивает, и не пускает дальше. Если бы у меня был длинный шест с крючком, я сейчас достал бы этот плот.

От солнца река блестит так, что трудно смотреть, глаза сами щурятся. Неужели солнце не видит, в какую беду попал башмачок, которым еще утром оно само так любовалось?

Я подбегаю к самой воде и стою, не зная, что делать. По реке плывет бревно, оно легонько задевает плот, который скользит все дальше.

Плот плывет, я бегу. Плот плывет, я бегу... Далеко ли еще море? Наверно, уже не очень далеко... Если даже придется до него добежать, все равно я поймаю этот башмак.

Из-за старого тополя показалась огромная серая собака с большими опущенными ушами. Она стала прямо па дорожке, смотрит па меня; изо рта у нее свисает язык. Я не испугался, только перестал так громко плакать. Хочу ее обойти, но она прыгнула вперед и залаяла. Я по-бежал к тополю, она бросилась за мной. Стала и стоит. А плот плывет по Серебряной дальше. Если б теперь появился на коне папа с саблей и с винтовкой, эта собака испугалась бы и сейчас же убежала. Я смотрю то на эту страшную собаку, то на плот, который все уплывает и уплывает. Вот он уже скрылся из глаз.

В это время из лесу кто-то закричал: "Барбос! Барбос!" Собака встряхнула своими большими ушами, еще раз посмотрела на меня и убежала. Я помчался по берегу. Не хочу и рассказывать, как я упал, ушиб колено, как колючие ветки разодрали мне лицо: когда так бежишь, что ничего перед собой не видишь, не то еще бывает. Только я все-таки догнал плот. Теперь он плыл медленнее.

На башмачок моей сестры села какая-то птичка. Эх, если бы эта птичка была как в сказке, я сказал бы ей только одно слово!..

Вдруг я увидел - навстречу мне идет старик с белой-белой бородой. За спиной у него лукошко, на плече - весло.

- Куда ты бежишь, сынок? Смотри, ты весь в крови! - говорит он.

- Вон башмак, на нем птица сидит, - быстро отвечаю я. - Это но мы бросили его на плот, это Рушан. Башмачок сестры моей, Оксаны! Она теперь плачет. Вон видишь, видишь, дедушка?

Старик прикрывает ладонью от солнца глаза и смотрит на речку:

- Не очень хорошо вижу, сынок.

- Смотри, дедушка... ну смотри, постарайся увидеть... вон же он, башмак!

Дедушка снимает со спины лукошко, вешает его на дерево и быстро идет по тропинке обратно. Я едва поспеваю за ним. Он спускается к реке; там стоит лодка, привязанная к пве. Дедушка отвязывает лодку, садится в нее.

- Ну, сынок, садись, поехали! - говорит он.

И я сажусь в лодку.

Плот уже опять почти скрылся из глаз. Не унесла бы башмак та птица! Если она злая, как Рушан, она еще сбросит башмак в воду. Скорей бы доплыть!

Ой, как быстро греб дедушка, стоя в лодке! Я боялся за дедушку, как бы он не упал в воду. Но нет, он не упал. Мы догнали плот. А птица та уже улетела. Сначала дедушка почему-то объехал плот, потом, перегнав его, повернул лодку боком. И вот, видели бы вы, плот сам причалил прямо к нашей лодке. Дедушка протянул руку и взял башмачок с красными кисточками, башмачок моей сестры. Вот какой этот дедушка! Он не отдал мне его сразу, а положил на дно лодки. Должно быть, он подумал: "Еще уронит баш-мак, если отдать ему". Но разве я уронил бы! Нет, я держал бы его крепко!

Мы плывем по реке обратно. Дедушка гребет. Я тихонько спрашиваю:

- Может быть, ты, дедушка, из сказки?

- Нет, я настоящий дедушка, старый рыбак Якши-гол, - отвечает он.

Вот какое имя у этого дедушки! Якши - это значит хорошо! Даже имя ему такое дали, потому что он хороший.

- Ты настоящий дедушка Якшигол, - говорю я, и мне хочется обнять этого хорошего деда.

- Все настоящие люди должны быть хорошими, сынок. Так оно и есть.

Мы доплыли до того места, где садились в лодку. Лодка сильно врезалась в берег, я даже чуть не упал.

- Выходи, сынок! - говорит дедушка.

Я схожу на берег. За мной, с башмаком в руке, сходит дедушка. Он привязывает лодку, и мы поднимаемся в гору. Только теперь дедушка отдает мне желтый башмак с кисточками.

- Бери, сынок, - говорит он. - Оказывается, это очень краспвый башмачок. Пусть теперь твоя сестрица бережно носит его.

Я поблагодарил дедушку, хотел обнять его за шею, но не достал - я же маленький ростом - и обнял его ноги.

По той же тропинке мы вместе пошли домой. Дедушка вел меня за руку и у маленького ручейка обмыл мне лицо. Мы оба в том ручье зачерпывали руками воду п пили. Как хорошо стало! Вот и птицы красиво поют. А солнце-то, солнце! Высоко поднялось оно. Чайки летают над рекой и кричат: "Би-бен, би-бен!" И деревья, и желтые цветы, которые уже распустились, и птицы, и дедушка, и я - мы все радуемся. Как не радоваться! Уже весна, и тепло, и в моих руках башмак!

Дедушка снял с дерева свое лукошко и опять повесил его за спину. Потом вынул из кармана часы с длинной цепочкой, посмотрел на них и говорит:

- Ой, сынок, опаздываем мы на праздник! Скоро девять часов. Айда быстрее!

Праздник! Ведь сегодня же праздник! Я так ждал его... Не опоздать бы только!

- Давай побежим, дедушка, давай! - попросил я.

- У меня сапоги очень тяжелые, сынок, беги-ка ты вперед, - сказал дедушка.

Я прижал к себе башмак и побежал по тропинке. А что, если праздник уже окончился?

И все из-за этого Рушана. Чего-чего я только не претерпел из-за него! И сестра моя так плакала... Я бегу и оглядываюсь. Дедушка сильно отстает от меня.

Но кто это бежит мне навстречу? Один большой, двое маленьких. Или у них тоже башмаки уплыли? Увидя меня, они что-то кричат и бегут еще быстрее. Узпал, узнал! Это же моя мама! А еще кто? Ну конечно, Марат, за ним - Оксана. Вот кто бежит мне навстречу. Мама подбегает первая, она поднимает меня на руки и, задыхаясь, говорит:

- Напугал же ты нас, дитя мое!

Мама обнимает меня, целует мое лицо, голову. Я вдруг сразу вспоминаю о празднике и кричу:

- Праздник не кончился еще?

- Нет, еще и не начинался, - отвечает Марат, вытирая своей вышитой тюбетейкой пот с лица.

Оксана тоже обнимает мепя.

- Ямиль, Ямиль! - радостно повторяет она. - Мы так напугались за тебя!

Я отдаю ей башмак:

- С дедушкой Якшиголом догнали, на лодке. Сестра прижимает к себе башмак. Мама радуется больше всех - и я нашелся, и башмак.

К нам подходит дедушка Якшигол:

- С праздником, Кюнбике! Это твой малыш?

- Мой. Спасибо, дедушка Якшигол! Такой большой праздник, и чуть не случилось несчастье!

- Ничего, ничего, все хорошо. А мальчик смелый. Наше время такое, нужны смелые мужчины.

- Боялась, как бы сын не утонул из-за башмака... Очень любит сестру, - говорит мама. - Бегите, дети, вперед бегите!

Мы оставляем маму и дедушку и бежим к аулу. На Нижней улице колышется и вспыхивает на солнце, как пламя, красный флаг. Он как будто зовет нас: "Идите на праздник, дети, на праздник Первого мая!"

Я ИДУ С НАСТОЯЩИМ ФЛАГОМ

Если сказать словами бабушки, то мы "наряжаемся, как куклы", и снова выходим на улицу. Здесь очень много ребят. Просто не счесть! А среди нас самая старшая - дочь Бадамши, Таскира. Она учится не то в шестом, не то в седьмом классе.