Потом куча зашевелилась, поднялся сильно постаревший Мехельмердер, через несколько секунд превратившийся в глубокого старика, обросшего белой проволочной щетиной.
Гугурлга преодолел искушение сразу двинуть рычаг дальше вправо, и повел его назад. Так в течение доброго часа он забавлялся, возвращая Мехельмердера в младенчество и доводя до старости. Наконец, это ему наскучило и он резко двинул рычаг вправо - камера опустела. Он посмотрел на циферблат: стрелка показывала, что бывший Начальник Охраны Тайны благополучно скончался в камере трансформатора времени сто пятьдесят лет назад.
Ровно, не мигая, горели красным светофорным огнем девять индикаторов. Десятый - последний - уже розовел, и цвет его час от часу становился гуще. И густеть ему до того мгновения, когда он покажет полную нагрузку, четыре неполных дня. И тогда...
Но на этот раз не успел Эдуард Карлович помечтать о том, что наступит следом за этим самым "тогда", как звякнул звонок - связи просил Аусвурф. Его звонка Хозяин ждал с минуты на минуту, и хотя Начальник Охраны Тайны позвонил даже раньше, настроение оставалось мрачным, а точнее сказать, и вовсе скверным.
Тремя днями раньше, когда девятый индикатор вот-вот должен был вспыхнуть ярко и росно, Эдуард Карлович сидел у пульта, дожидаясь этого радостного мгновения.
Мгновения, которое делало осуществление мечты "папаши", а теперь и его мечты, таким близким, что только протяни руку и ухватишь человечество за горло.
И так хорошо, и тепло, и радостно было на душе у него от этой мысли, что не хотелось ни о чем больше думать, и Эдуард Карлович, не долго размышляя, отключил все каналы связи - чтоб не мешали, не лезли с разными глупостями в такую минуту.
Черт его знает, сколько раз Аусвурф пытался связаться с Хозяином, прежде чем решился на такой шаг. Он, конечно, понял, что Хозяин не хочет почему-то отзываться на вызов, но донесение было столь важным и срочным, что Аусвурф долго ломал голову: в каком случае Хозяин больше разгневается если он нарушит его покой или если не доложит вовремя? И Начальник Охраны Тайны, так окончательно и не решив для себя этот трудный и страшный вопрос, все-таки, движимый служебным рвением, нажал рычаг пневмопочты. И через минуту на стол перед разомлевшим от мечтаний Хозяином плюхнулась тоненькая папка с красно-черной полосой по диагонали - знаком сверхсекретности.
Гугурига, как и ожидал Аусвурф, разозлился. Но привычное, неистребимое уважение к официальному документу заставило бывшего счетовода раскрыть папку.
Первые же строки короткого донесения привели его в ярость. Нет, он не успел представить все возможные последствия, он просто инстинктивно ощутил опасность, грозно возникшую за короткими строчками донесения.
Служба Охраны Тайны докладывала, что сегодня - на второй день после акции по очистке третьего и восьмого бараков для размещения свежего набора рук - ЭЭ-совским патрулем на стене одного из бараков была обнаружена меловая надпись. Фотография прилагалась. Гугурига всмотрелся в неровные с раскрошившимися буквами строки, потом сунул фотографию в информарий, и через полминуты, медленно разъяряясь, перечитывал переведенные информарием строки: "Фашизм - это ложь, изрекаемая бандитами. И когда он уйдет в прошлое, у него не будет истории, кроме кровавой истории убийств". Сволочь! И еще имел наглость подписаться. Может, из нового набора?
Хозяин, раздраженно швырнув папку на лакированную крышку стола так, что она скользнула к самому краю, вызвал Охрану Тайны...
Через полчаса Аусвурф доложил: проверены все списки, и не только последнего набора. Эрнест Хемингуэй в списках не значится.
- Что дальше?
- Докладываю. Службой САД допрашивается по пятьдесят человек, взятых выборочно из каждой тысячи.
- Не мало ли? - вслух подумал Гугурига и добавил: - Ладно, только пусть поторопятся...
В глубине души он очень надеялся, что заботливо собранное им из газет досье поможет садистам вытащить из допрашиваемых все, что нужно. Как никак, в досье были собраны не только старые, давно зарекомендовавшие себя способы, но и новейшие - можно сказать, прогрессивные методы - плод неусыпных стараний и практиков и теоретиков пыточного искусства.
И вот сейчас звякнул звонок, которого Хозяин ждал с понятным нетерпением.
- Ну, что у вас? - бросил он, едва на экране возник Аусвурф.
Тот, едва скрывая страх, промямлил: - Докладываю. Ни от одного из допрошенных признания не получено...
Аусвурф умолк, напряженно ожидая реакции Хозяина.
А тот молчал - он был ошеломлен неудачей. Но, чтобы скрыть внезапную растерянность даже от самого себя, он встрепенулся и, хрипнув, приказал: Начальника САД разжаловать в унтер-надзиратели. Подберите кого-нибудь побойчее.
Аусвурф облегченно вздохнул - гнев Хозяина, обрушившись, раздавил другого, и отчеканив: "Слушаю и повинуюсь!"- тут же потянулся к одной из кнопок.
А Эдуард Карлович тем временем лихорадочно размышлял: что делать? А вдруг кто-нибудь из этих подонков - скажем, тот, что измарал намеками стену барака, или другой- сйюрвет какой-нибудь проводок или что-то еще сделает- и тогда псу под хвост и мечта, и власть, и все, что уже подготовлено столькими трудами?
Он покосился на индикатор - тот заметно покраснел, розовый цвет уступил место алому. "А что если?" - вдруг взорвалась догадка, он он сдержал вспыхнувшую надежду, лихорадочно нащупывая кнопку вызова технического отдела Элиты Элиты.
- Слушаю и повинуюсь! - вскочил дежурный техникээсовец, когда на экране перед ним возникло лицо Хозяина.
- Потребность в рaбочeй силе для десятого блока. Быстро!
- Докладываю. Потребности Б рабочей силе -..для зарядки десятого блока нет.
Не слушая дальше, Гугурига отключил канал и облегченно откинулся в кресле. Решение проблемы найдено.
Откуда технику знать, что одиннадцатого блока не су шествует. А десятый в рабочей силе не нуждается.
Значит, нужды в рабочей силе на энергозаводах уже нет вообще!
- Аусвурф!
- Слушаю и повинуюсь!.
- За сколько времени мы можем ликвидировать... гм, ну - весь контингент? - нашел подходящее слово Эдуард Карлович.
- Докладываю. Пропускная способность феноловых ванн триста единиц в сутки. В настоящий момент в деле и в резерве двенадцать тысяч единиц. При полной загрузке ванн потребуется...
Гугурига и сам уже - как никак в счетоводах ходил - успел подсчитать: чуть меньше полутора месяцев. Не годится. Полтора дня - куда ни шло, и то риск остается.
Поди знай, может, этот проводок или что там еще - через полторы минуты оборвут.
- Так. Для начала - всех в бараки. Лагерь оцепить. Стрелять по каждому, кто высунет нос.
Про себя Гугурига с удовлетворением отметил чеканность своих приказаний, и бросил: - Действуйте!
Трудно сказать, сумел бы найти выход из опаснейшего положения Эдуард Карлович, если бы на стол к нему не легла очередная сводка, в которой значилось: к точкам выхода в Пространство-I доставлена последняя партия панцертанков. Всего момента перехода ждут четыре тысячи машин.
Он покосился на индикатор. Через три с небольшим дня он нажмет кнопку и, высвободив гигантскую энергию из накопителей, отшвырнет ничего не подозревающее человечество в темень тринадцатого века. И четыре тысячи из-рыгающих огонь машин проревут по равнинам планеты, бросив его - это самое человечество ниц перед ним, Хозяином. Если только...
Пытаясь успокоиться, Гугурига подумал, что до сих пор он, собственно, не знает, как будет осуществляться переход в Пространство-I, и нажал кнопку информария.
Минуту спустя он знал: через один из переходов в нужную точку Пространства-! доставляется один из полюсов исказителя времени. После включения образуется коридор свернутого пространства-времени, по которому в неуловимый миг осуществляется перенос.
А еще минуту спустя Аусвурф выслушивал приказ Хозяина: - На территорию лагеря доставить нужное количество товарных вагонов - сколько есть. Если нет - сколотить ящики побольше. Всех из бараков переместить в вагоны. Или в ящики. Чтоб хватило набивайте поплотнее. В тесноте да не в обиде...