- В таких уголках водились лисы, орлы и черные вороны!

- Возможно, - невозмутимо отозвался старик.

Тягач плавно вывел из ангара устрашающе-грандиозный бомбардировщик, который был привезен сюда в разобранном виде, и оставил его посреди котловинки, где самолету едва хватило места между округлыми глыбами. Испытания начинались крайне серьезным, сложным этапом - беспилотным полетом с полным боевым снаряжением.

Бонаро, заговорив негромко, отрывисто, сообщил: машина получила наименование "Таран", оно точно выражает назначение - идти напролом, сокрушая все.

- Вы упускаете наивыгоднейшую возможность увековечить ваше собственное имя, - заметил руководитель группы.

- Мое имя... - сухо обронил старик, - мое собственное имя...

Не докончив, повернулся и пошел в смонтированное из металлических конструкций здание, откуда должно было вестись управление полетом.

Прочные пол и стены задрожали, качнулись, как при землетрясении "Таран" вертикально взмыл и, уйдя в толщу облаков, оставил осадистый перекатывающийся гул, который упорно не хотел утихнуть. Бонаро, военные, персонал следили за экранами приборов, и, когда в недвижности закрытого помещения ощутился некий сдвиг, никто не шелохнулся. Все безотчетно замерли от чего-то похожего на неизъяснимо-тревожное смущение.

- Он не слушается... - сказал кто-то странно слабым голосом, и другой сотрудник воскликнул: - Прервал заданный маневр! Автопилот отключился!

Теперь у пультов засуетились.

- "Таран" неуправляем, хозяин! Повернул, приближается...

Бонаро вперил в монитор такой взгляд, будто хотел через прибор внушить свою волю несущемуся в небе самолету. На виске старика бился узелок темной вздувшейся вены.

- Снель! Кунеш!!! - он выбросил руку в сторону, как бы желая вцепиться в тех, кого звал.

Парень в комбинезоне техника, раздирая спекшиеся губы, доложил:

- Снель, Кунеш и кто с ними работал - Асмус и Ронсли - только что уехали!

Старик быстро повернулся к представителю военных:

- Свяжитесь со своими! Пусть "Таран" немедля уничтожат!

Генерал ответил весьма выразительной гримасой, от которой его нижняя губа едва не коснулась кончика крючковатого носа. К радиопередатчику пришлось проталкиваться - все вдруг отпрянули от пультов, и в зале сделалось тесно.

- Он выпустил ракету!

Здание подпрыгнуло - совсем рядом грянул удар со столь сокрушительным громом, будто целая гора провалилась в недра Земли.

Лежавший навзничь Бонаро сначала увидел муть и пляску рыжеватых пятен, через секунду все залило мятущееся сияние; потолка не было, высоко в воздухе колыхались отсветы огня и птицами порхали раскаленные листы стали. Он приподнялся на полу: из радиопередатчика извергались искры, кругом тлели провода, стоял едкий чад, сверху оседала копоть и падали какие-то догорающие клочья. Там и сям вскакивали люди и бросались в дверной проем.

Парень-техник помог ему встать на ноги:

- Ракета попала в радары, хозяин!

Кто-то шевелился в двух шагах - старик узнал генерала. Тот уперся руками в пол и вскинул торс; глаза, казалось, ничего не выражали и были словно из стекла. Выкатив их на Бонаро, генерал со старанием, раздельно произнес:

- Ваш самолет - дерьмо!

Глаза же старика, напротив, были преисполнены жизни, они хищно горели, как у совы. Решительно и проворно выбрался он из полуразбитого здания. Перед ним бушевал гигантский костер, в котором чернел скелет постройки; красный дым взлетал от нее к тучам, а полыхание исходило до того густым, раскаленным сипением, что оно покрывало все остальные звуки вокруг.

Техник, нещуплый малый, подавленно жался к хозяину и чуть не вскрикнул: тот запрокидывал голову, обращая к небу злобно-торжествующую, горделивую усмешку... Он оттолкнул парня, влез в автомобиль и включил двигатель в четыреста лошадиных сил на полную мощность: машина, вильнув, вынеслась на дорогу и помчалась прочь от котловины, в то время как вверху облачную массу стремительно буравило движение. Автомобиль пропал в оранжево-пунцовой вспышке, в тучу будто уперлась пламенная круглая башня - гром взрыва слился с грохотом уже далеко унесшегося самолета. Ветер атаковал крутящееся огромное, бурое с прочернью, веретено из дыма и пыли.

* * *

На дороге, откуда была хорошо видна образовавшаяся воронка, стояли возле микроавтобуса несколько человек с биноклями, работала рация. "Ты попал в него, - передавал Снель. - Он уже там, где его папаша доктор. Уходи, пока они не опомнились".

Отключив рацию, он смотрел в ту часть неба, откуда долетал, замирая, рокот. Педант Кунеш повторил то, о чем знали остальные: Карлейн катапультируется, оставив в самолете взрыватель. "Таран" развеется в небесах...

- Мы справились, - проговорил Снель неуверенно, точно убеждая себя: все действительно удалось. - Не упустили случай...

Если бы не случайная прихоть Бонаро, что назначил его и Кунеша готовить машину к полету, в нее, разумеется, не проник бы бывший летчик-испытатель. Сколько от них потребовалось изощренной изобретательности, выдержки, сноровки...Сейчас грудь должны были бы распирать эмоции, но Снель молчал с выражением смертельной издерганности.

Пожилой коллега подумал: суждено ли его приятелю оправиться? И принялся настоятельно напоминать в который уже раз:

- Не забудем, причина - в неисправном автопилоте, его изготовлением ведал сам хозяин, это не наш профиль, мы за это не отвечаем...

Инженеры сели в автобус.

- Я знаю одно, - сказал Снель, - сегодня я усну без бренди.