Только ждать. "Это будет впечатляющее зрелище, Дэн"...

Все происходило одновременно.

Далеко за моей спиной раздались предупредительные выстрелы в воздух и грозные окрики. Монтэг ощерил желтые зубы, что-то закричал и вскинул пистолет, у него оказался пистолет! И в тот же момент ребята как один вдруг подняли руки над головами и посмотрели в небо.

А в небе расцвели всеми цветами радуги десять полупрозрачных вуалей.

Они появились ниоткуда, прямо над Ущельем, на уровне моей головы, над кругом, составленным ребятами. Появились бесшумно - десять призраков, десять колышащихся силуэтов, очень похожих на человеческие, - и, образовав свой круг, плавно и величественно стали опускаться на ребят.

"Это будет впечатляющее зрелище, Дэн"...

Я вскинул пистолет.

Монтэг выстрелил. Пуля просвистела над моей головой, а потом грохот выстрела рванулся из Ущелья и, отраженный от скал, поразил меня громовым эхом. И я увидел, как Джэйкоб встает на одно колено и выцеливает меня из своего пистолета. И не он один. Оружие оказалось у каждого разведчика. Они выхватывали его из одежд и наставляли на меня.

Только ребята и Глэдис стояли неподвижно. Только ребята - они, словно загипнотизированные, глядели на вуали и протягивали к ним руки, - и Глэдис - с глазами, показавшимися мне огромными. Наверно, это был просто оптический эффект - из-за слез, которые выступили на них. До Глэдис было очень далеко, но я видел эти слезы...

Сзади послышался топот тяжелых форменных ботинок.

"Ты же обещал мне пять минут", - раздался в голове удрученный голос Рочерса из сна...

Силуэты проплывали мимо меня вниз. Я навел пистолет на ближайший и нажал на курок. Силуэт на секунду завис на месте, а потом разметался по небу тысячью рваных перламутровых кусочков. А в следующее мгновение они растворились в воздухе.

Ущелье потрясли яростные крики, а потом - громовые раскаты выстрелов.

Я оказался в рое злобно жужжащих пчел. Они вились возле моей головы, гудели над ухом, взрывали землю у моих ног. Одна из них зацепила щеку металлическим, жестким и горячим, крылом, стало больно, но другая крылатая тварюжка почти одновременно с первой укусила меня за голень, и эта боль оказалась сильнее.

Я вскрикнул и упал на одно колено. И только тогда осознал, так же, как и Рочерс из сна, что у меня нет пяти минут. У меня совсем нет времени. Трудно попасть из пистолета в человека с расстояния в двести метров, но, как мне убедительно показывали педагоги пансиона "Утренняя звезда", это возможно!

Топот за моей спиной прервался, и я услышал, как полицейские с ходу падают на землю - с хеканьем, шорканьем ботинок, лязгом оружия.

- Прекратить стрельбу!

Залегли под градом пуль, направленных в меня, мелькнула мысль, их тоже может задеть. Одна сила нейтрализовала другую. Разведчики остановили полицию. Забавно... Но времени у меня все равно нет. Одна секунда, может быть, две.

Я защелкал курком пистолета, наводя "Ментал-7" то на одну вуаль, то на другую. В стены Ущелья полетели куски разодранных оболочек. Я не сразу сообразил, что стреляю по старой привычке, как из огнестрельного оружия. Щелкать было совсем не обязательно, я не выпускал пули, а включал и выключал генератор, выполняя напрасную работу. На планете безумцев ты был умнее, заметил я. Но это были напрасные соображения. Генератор делал свое дело и так, и этак. Достаточно было одного импульса, чтобы мерзкая вуаль разорвалась на куски.

Вуали лопались. Взрывались. Превращались в рванье...

Вторая, третья... Пятая... Пули разбивали камни рядом с моим коленом, чиркали по одежде, оставляя на теле горячие влажные следы.

- Ложитесь, Рочерс! Ложитесь! - Крик сзади.

Это что-то новенькое, отстраненно подумал я. Обо мне беспокоится полиция... Чтобы потом сгноить по всем правилам правосудия? Спасибо!

Седьмая... Восьмая...

Пуля ударила в правое плечо. Это был очень сильный удар. Меня пошатнуло, я не почувствовал боли, но инстинктивно закрыл рану рукой и опустил пистолет.

"Не опускай оружие! Ты сделал не все!"

Глэдис рванулась вперед, к обрыву, на краю которого я стоял, забежала в воду реки и закричала:

- Дэнни, ложись! Беги, Дэн!

Ее полный отчаяния высокий крик перекрыл собой страшные звуки боя, но я не слушал. Еще одна пуля ударила в бедро раненой ноги, и я завалился на бок.

Две неуничтоженные вуали опускались на головы ребят. Они висели уже на высоте всего лишь трех метров над ними.

Я со стоном вытянул руку с "Менталом-7" в сторону вуалей. Она свесилась с обрыва, и дуло пистолета уставилось прямо в цель. Я снова нажал курок.

Девятая...

Десятая вуаль разметала куски прямо в лица ребят.

Я закрыл глаза и откатился от края...

Неожиданно стало тихо. Стрельба внизу прекратилась: разведчики потеряли мишень. Из Ущелья лишь доносился шум реки.

Я открыл глаза. В нескольких шагах от меня поднимались с земли полицейские. На их молодых запыленных лицах читалось недоумение и настороженность. Выставив вперед автоматы, они осторожно приближались.

- Бросьте оружие!

Надо встать, Дэн, сказал я себе. Встать на обе ноги, во весь рост. И смотреть прямо. Тебе нечего стыдиться перед этими людьми.

Я поставил "Ментал-7" на предохранитель и отбросил пистолет в сторону. Мельком оглядел себя и ощупал раненую ногу и плечо. По-моему, кости целы. Только хлещет кровь - изо всех ран. Я оперся рукой о землю и встал на одно колено. Полицейские остановились в трех шагах, автоматы в руках парней смотрели мне в лицо.

Я набрал побольше воздуха в легкие и рывком поднялся на ноги. Раны в голени и бедре отозвались сильной ноющей болью, но это дела не решало, я уже держался на своих двоих.

Полицейские подходили, с опаской, удивлением и отвращением глядя на маньяка и убийцу Дэниела Рочерса.

А я стоял и зло улыбался, вытирая тыльной стороной ладони кровь с оцарапанной пулей щеки.

И смотрел им прямо в глаза.

- Знаете, профессор, это свинство! - вместо приветствия выкрикнул я. - Вы не появлялись десять дней, мне даже неизвестно, на свободе я или нет.

Макс Грипп приблизился вплотную и с хитрой улыбочкой пожал мне руку. Я ответил на пожатие без всякого энтузиазма. Во-первых, потому, что рука еще немного болела, а во-вторых, потому, что был на Гриппа зол.

От Ущелья Потерянных Звезд меня на полицейском вертолете доставили в закрытый госпиталь БЗС, срочно прооперировали, зашили все раны и бросили в палату без окон, денно и нощно охраняемую угрюмым малым в незнакомой униформе. Уже через три дня я настолько пришел в себя, что смог подняться с постели. Это меня немного приободрило. Я осмотрел себя в зеркале и с удовлетворением отметил, что моя многострадальная щека приведена в полный порядок, не обезображена шрамом, а выглядит, как новенькая. На этом приятные открытия закончились. Остались одни неприятные.

Оказалось, что никто - ни врачи, ни медсестры, ни угрюмый малый, который, похоже, был немым от рождения, - не может мне сказать, каков мой социальный статус. Преследуюсь ли я законом, неподсуден ли я, журналист ли я или заключенный номер такой-то - мне узнать не удалось.

Вторым удручающим открытием было то, что моя свобода оказалась ограниченной палатой без окон, абсолютно пустым коридором с запертыми дверями и небольшим спортзалом, который находился прямо напротив моей палаты.

Третье отвратительное открытие заключалось в том, что угрюмый малый не сводил с меня глаз. Одиночеством я наслаждался лишь в туалетной комнате.

К исходу третьих суток моего непонятного заточения медсестра принесла в палату сотовый телефон, и я услышал голос Макса Гриппа:

- Дэниел, не волнуйтесь, факты вашей истории проверяются и перепроверяются. Огромное количество материала экстраординарной важности. Работы очень много, задействованы все организационные структуры Земной системы. Наберитесь терпения. Поправляйтесь.

Он выпалил все это скороговоркой и отключился. Мои вопли "что с Кларком?", "что с Глэдис?" и "что решили со мной?" остались без ответа. Я с грязной руганью отдал телефон зарумянившейся от смущения медсестре и отправился в спортзал. Там я и пропадал целыми днями, осторожно толкая боксерские груши руками и ногами, потихоньку гоняя баскетбольный мяч и восстанавливая гимнастикой подвижность раненых конечностей. В любом случае руки и ноги мне еще должны были пригодиться.