Книга третья
Бог артегомов
Глава 1
— Павел Андреевич, у нас на счету — ноль!
Глаза Софьи Ивановны расширены от ужаса. До того, как перейти на работу в «Крокус», моя секретарша-главбухша работала в Сбербанке. И, похоже, такое число видит в графе «остаток» впервые.
— Ну что же, кругленькая сумма… Круглее и не бывает даже… Чего вы разволновались? — усмехаюсь я, лишь на секунду задерживаясь в дверях своего кабинета. — После кофе обсудим ситуацию. После кофе, — повторяю я, догадавшись, что Софьиванна попытается сейчас нарушить мой распорядок дня.
Вот еще… Из-за таких пустяков… Распорядок дня — это святое, основа основ. Нет распорядка дня — не будет и порядка в делах.
Покончив со ставшей в последние годы нелюбимой процедурой причесывания, я замираю перед зеркалом.
А ведь ты, дружок, постарел. И не только лицом и телом. Это — полбеды. Но духом, духом ты стал немощен. Рисковать перестал, распорядку поклоняешься…
Еще раз оглядев свои седеющие — и редеющие, вот что особенно неприятно! — волосы, я усаживаюсь в кресло перед «письменным» столом. Архаизм, конечно: за таким столом вот уже лет десять никто ничего не пишет, даже писатели. Максимум — подписывают документы. Да еще чаем-кофе посетителей угощают. Тех, в ком особо заинтересованы.
— Павел Андреевич, ваш кофе!
Софьиванна ставит на стол подносик, выходит, чуть заметно покачивая широкими бедрами. Когда я впервые завел такой порядок — пить кофе по утрам? Давно, очень давно. Еще когда директором «Кокоса» был. Секретаршей у меня была красавица-Леночка. Кофе она готовила так себе, посредственно, но во всем остальном… До сих пор жалею, что упустил ее. Были и потом у меня любовницы, и не одна, но Леночка…
— Реф, зачитай последние сообщения, — приказываю я своему старенькому «Референту-16». Ему уже четыре года. Давно пора перейти на более современную модель, уже восемнадцатая появилась, но я все медлю. Во-первых, стоит она — ого-то! Во-вторых, к «шестнадцатке» уже как-то привык, прирос, прикипел.
Любовь к старым вещам — тоже признак приближающейся старости.
Никаких сообщений для фирмы «Крокус» за последние сутки не поступало, — вежливо отвечает Реф.
Я ставлю опустевшую чашечку на блюдечко.
И как это понимать? Однозначно: дела на фирме идут из рук вон плохо. Вообще никак не идут. Срочно нужны заказы, хоть какие-нибудь — а где их взять? Рынок Компьютеров, РОботов и Компьютерных Услуг насыщен до предела, особенно в Москве. А моя теория «фирмы крепостью сорок градусов» перестала быть верной. Все больше таких, среднего пошиба фирм, нынче разоряется. А мелочь давно уже вымерла. По-настоящему процветают только гиганты, вроде «Кокоса» и ГУКСа. Да… «Кокос» и ГУКС… И там, и там я работал. В «Кокосе» даже директором был. А теперь вот… Тоже директор, конечно. С этой должности меня теперь только костлявая снимет. Точнее, срежет своей ржавой косой. Да только директора бывают разные…
— Павел Андреевич, тут к вам Мефодя рвется… Говорит, по очень важному вопросу. Впустить?
— Да, пожалуйста.
Софьиванна забирает подносик, и в кабинет входит новенький, падре Федя. Так окрестила его еще Верочка, в первый же день появления новенького на фирме. Федя — потому что имя его по нынешним временам столь редкое, что никто и не знает, как звали когда-то Мефодиев родители и друзья. Пробовали мы по-всякому: и Мефодя, и Фодя, но остановились в конце концов на более привычном: Федя. А падре — потому что Мефодий Кузьмич и в самом деле напоминает католического священника: безбородый, высокий, жилистый, ходит в темной, как правило, одежде. Но самое главное, на его макушке сквозь черные волосы просвечивает нежно-розовая лысинка, маленькая и кругленькая, словно тонзура, хотя годиков Мефоде немного, никак не больше тридцати. А еще на его груди, под одеждой, скрыт крест. Причем не маленький нательный, но большой и тяжелый, бронзовый, украшенный каменьями. Вот из-за всего этого кличка «падре» и прилипла к бедному Феде — намертво! Похоже, он знает о ней, но не обижается.
— Павел Андреевич, я тут… встретился в метро с однокурсником, начинает падре, кал всегда, делая, большие паузы не только между предложениями, но и между словами. Поначалу меня это раздражало, но потом я убедился: Федя успевает двумя-тремя фразами сказать то, что другой не уложил бы и в десять, и в конечном счете время не только не теряется, но даже выигрывается. Поэтому, я не, подпрыгивая на стуле, как это бывало поначалу, спокойно жду.
— Он сейчас учится в духовной семинарии, — продолжает Мефодий, настоятель которой… закончил в свое время МИФИ, факультет вычислительной техники… и теперь желает… обкомпьютерить семинарию. Есть заказ. Не поставку, прокладку, подключение и тестирование. Берем?
Ух ты… Прямо-таки манна небесная. Поставка компьютеров — это семь процентов чистой прибыли Нет, десять: семинария явно не бедствует и жаться из-за одного-двух процентов не станет. С учетом дороговизны современных моделей это затянет…
— Сколько единиц они хотят поставить?
— Около трех десятков.
Ну что же, вполне прилично по нынешним временам. Еще нужно будет проложить кабели, включить каждый компьютер в локальную сеть, подключить шлюзовой сервер к сети глобальной, да протестировать все… На этих операциях объемы освоения поменьше, чем на поставке компьютеров, зато прибыль больше…
Я чуть было не начинаю потирать руки, но вовремя спохватываюсь. Не говори «гоп!», пока контракт не подписан.
— А почему они не обратятся в какую-нибудь солидную фирму? В «Кокос», например?
— Настоятель… не желал бы огласки. Он хочет… обкомпьютерить классы и кельи слушателей… келейным образом. А «Кокос»… не упустит возможности. Уж больно выигрышной может получится реклама.
Это точно. Не каждый день духовные семинарии отдают дань научно-техническому прогрессу. Причем для моей фирмы эта дань может в буквальном смысле стать звонкой монетой.
— То есть сделка должна быть конфиденциальной?
— Сугубо… И конфиденциальность оплачивается. Берем?
Ну что же… Настоятель семинарии — явно деловой мужик. Десять процентов, не меньше. А не тестировании — двадцать пять? Но не стоит выдавать мою крайнюю заинтересованность. Неизвестно еще, что падре запросит за посредничество и на чьей стороне он будет во время первого, самого важного разговора. Может, они с этим настоятелем — кореша. И даже наверное. И тот, и другой вначале по технической, потом по духовной линии шли. Правда, Мефодий вскоре с нее как-то наполовину сошел. Крест носит, на службы в церковь ходит, но в монахи так и не подстригся. А ведь собирался, Софьиванна доподлинно знает, собирался…
— Вначале смотрим, а потом уже берем. Или не берем.
Да куда нам деваться. Положение почти безвыходное. Нужно только будет сказать главбухше, чтобы Феде об этом — ни гу-гу. А на случай, если она уже проболталась…
— Мне тут еще один заказ предложили, очень выгодный. Но два сразу мы не потянем. Так что вначале говорим, потом думаем и просчитываем варианты, а потом уже…
— Берем. Или не берем, — договаривает за меня падре. Улыбается он крайне редко, в моем присутствии еще ни разу даже на миллиметр губы не удлинил, поэтому я не знаю, передразнивает он меня или просто машинально повторяет запомнившиеся слова. Ладно, пусть его. Только бы заказ заполучить. А там… А там мы с тобой разберемся, падре. В зависимости от того, на чью мельницу ты воду будешь лить во время переговоров. Хорошо бы тебя вообще от них отстранить. Но если настоятель семинарии будет держать тебя за своего человека… Все-таки почти монах, хоть и не удавшийся…
— Договаривайся о встрече. Чем быстрее, тем лучше. Через сеть настоятель вряд ли захочет вести переговоры, с учетом конфиденциальности?
— Не захочет. И не сможет: даже у него пока терминала нет… Сейчас я созвонюсь с однокурсником…
— И сразу ко мне, я предупрежу Софью Ивановну.