Раньше, однакоже, сам он оделся сверкающей медью.

Также надели доспехи и оба раба. Одиссея,

115 Хитрого в замыслах всяких, они, подойдя, обступили.

Сам он, пока у него для защиты имелися стрелы,

Целясь, стрелял в одного жениха за другим непрерывно

В зале пространном своем. И они друг.на друга валились.

После, когда у владыки стрелявшего стрелы иссякли,

120 Наземь он гладкий свой лук опустил, к косяку прислонивши

Около двери к блестящей стене, и стоять там оставил.

Четырехкожным щитом покрыл после этого плечи,

А на могучую голову шлем меднокожный надвинул

С длинным конским хвостом, развевавшимся страшно на гребне.

125 Взял два крепких копья, завершенных сверкающей медью.

Выход был боковой проделан в стене многопрочной

Близко совсем от порога прекрасного зала мужского.

Путь был в узкий проход, запиравшийся крепкою дверью.

Дверь Одиссей поручил охранять свинопасу. Стоял он

130 Близко пред дверью. Тут было опасней всего нападенье.

Заговорил Агелай, ко всем женихам обращаясь:

"Не проберется ль из вас кто, друзья, этим ходом наружу,

Чтобы людей известить и крик поднять на весь город?

Больше тогда этот муж стрелять никогда уж не стал бы!"

135 Так Агелаю в ответ козопас промолвил Меланфий:

"Нет, питомец богов Агелай, невозможно! Ужасно

Близко дверь от двора, и вход в нее больно уж узок.

Всех бы там мог удержать один человек не бессильный.

Но погодите! Оружие вам принести я сумею

140 Из кладовой! Одиссей с блистательным сыном, наверно,

Там, не еще где-нибудь, оружье из зала сложили".

Так ответив ему, сквозь отверстие в зале Меланфий,

Козий пастух, пробрался наверх, к кладовым Одиссея.

Там двенадцать щитов он выбрал и столько же копий,

145 Столько ж блистающих медью, хвостами украшенных шлемов.

Быстро вернувшись назад, женихам он оружие отдал.

У Одиссея ослабли колени и сердце при виде,

Как женихи облекались в доспехи и как потрясали

Длинными копьями. Дело теперь становилось труднее.

150 К сыну тогда со словами крылатыми он обратился:

"Верно, какая-нибудь из рабынь, Телемах, в нашем доме

Злую с нами борьбу собирается весть иль Меланфий!"

Так на это ему Телемах рассудительный молвил:

"Сам, отец, погрешил я, никто здесь другой не виновен.

155 Прочно прилаженной двери не запер ведь я в кладовую.

У женихов оказался, как видно, лазутчик хороший.

Слушай, поди-ка, Евмей, и двери запри в кладовую,

И наблюдай, кто все делает это – рабыня ль какая

Или Меланфий? Всех больше мне он подозренье внушает".

160 Так Одиссей с Телемахом вели меж собой разговоры.

В это время направился вновь в кладовую Меланфий

Новых доспехов принесть. Свинопас божественный, сразу

Это заметив, сказал Одиссею, стоявшему близко:

"Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый! 165 Снова, смотри, человек этот мерзкий, как мы угадали,

Крадется к нам в кладовую! Дай точное мне приказанье:

Там ли убить его, если его одолеть я сумею,

Или сюда привести, чтоб достойно ему отплатил ты

За преступленья, которых так много здесь в доме свершил он".

170 Так, отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

"Я и сын Телемах женихов благородных все время,

Как бы они ни рвались, удерживать будем на месте.

Вы же оба, назад закрутив ему ноги и руки,

Бросьте его в кладовую и двери заприте покрепче.

175 Сзади к крученой веревке его привяжите и после

Вздерните вверх высоко по столбу, притянув к перемету,

Так, чтобы долго живой он висел в жесточайших страданьях".

Так сказал он. Охотно приказу они подчинились

И в кладовую пошли. Прихода их он не заметил.

180 В это время внутри кладовой он обшаривал стены.

Возле дверных косяков они притаились и ждали.

Из кладовой выходя, на пороге явился Меланфий.

Шлем прекрасный держал в одной он руке, а другою

Щит огромный тащил, изъеденный ржавчиной, старый,

185 В давние юные годы служивший герою Лаэрту.

Он с перегнившими швами ремней в кладовой там валялся.

Кинулись оба они на Меланфия, внутрь притащили

За волоса и на землю швырнули, объятого страхом.

Ноги и руки назад закрутили и, боль причиняя,

190 Накрепко их там связали веревкою, как приказал им

Сын Лаэрта, подобный богам Одиссей многостойкий.

Сзади к крученой веревке его привязали и после

Вздернули вверх высоко по столбу, притянув к перемету.

Так, издеваясь над ним, Евмей свинопас, произнес ты:

195 "Будешь теперь ты усердно всю ночь сторожить здесь, Меланфий.

Лежа на мягкой постели, – такой, как тебе подобает!

Рано рожденной Зари, выходящей из струй Океана,

Ты уж наверно теперь не проспишь и поры не упустишь

Гнать на обед женихам откормленных коз твоих в город!"

200 Так там Меланфий остался, вися на ужасной веревке.

Те же, доспехи надевши, блестящие заперли двери

И к Одиссею вернулись, искусному в замыслах хитрых.

Там, отвагой дыша, стояли они на пороге

Четверо; в зале самом – благороднейших юношей много.

205 Вдруг у порога явилась богиня Паллада Афина,

Ментора образ приняв, с ним схожая видом и речью.

Радость при виде ее Одиссея взяла, и сказал он:

"Ментор, на помощь, сюда! Товарища милого вспомни!

Много добра от меня ты видал. Ведь ты мне ровесник!"

210 Чуял, однако, что это – зовущая к битвам Афина.

В зале тогда со своей стороны женихи закричали.

Дамасторид Агелай напустился на Ментора первый:

"Ментор, не вздумай, смотри, на его увещанья поддаться,

В битве ему подсобить и сражаться начать с женихами!

215 Вот что в мыслях у нас и что мы наверно исполним:

После того как мы этих убьем – Одиссея и сына, -

Будешь с ними и ты умерщвлен, если только посмеешь

С ними идти сообща. Головой ты за это заплатишь!

Вас лишивши оружьем возможности делать насилья,

220 Сколько имущества ты ни имеешь иль здесь, или в поле,

Мы, с добром Одиссея смешав, меж собою поделим.

В доме твоем проживать никому из детей не позволим,

В городе нашем Итаке супруги твоей не оставим!"

Так сказал он. Сильнее разгневалась сердцем Афина,