Местные газеты отозвались на происшествие броскими заголовками. Вскоре выяснилось, что за десять минут до инцидента метеостанция в Фарго запустила освещенный метеозонд. Объяснение напрашивалось тривиальное, если бы метеоролог не проследил в теодолит за полетом зонда в направлении, противоположном от места, где произошел поединок. Но главный довод против отождествления светящегося шара с метеозондом в другом. Предельная скорость вертикального полета запущенного метеозонда 1100 футов в минуту, горизонтальная значительно меньше. А Горман утверждал, что скорость объекта в отдельные моменты доходила до 600 миль в час. При самых приблизительных подсчетах это выше скорости метеозонда в 45—50 раз. Несопоставима и маневренность неизвестного объекта и метеозонда.

Долго будут спорить разведчики, ученые, писатели и тарелочники о том, что видел Горман над вечерним Фарго. Сам Горман считал, что это был разумно управляемый объект:

«При первом сближении объект обнаружил мое присутствие ярдов за пятьсот.

Я убежден, его маневры были осмысленны. Далее, я убежден, что объект подчинялся законам инерции, ускорения его были стремительны, но не мгновенны, и хотя он совершал крутые повороты на больших скоростях, двигался он по естественной дуге…

Объект превосходил мою машину (F-51 V-1650-7) не только в скорости и маневренности. Крутизна и стремительность его подъема также были значительно выше возможностей истребителя».

В 1951 году Эдвард Руппельт приступит к исполнению обязанностей руководителя третьего секретного проекта по изучению НЛО и в груде бумаг, оставшихся от первого проекта, найдет меморандум, в котором высказывалась мысль о бесполезности рассматривать неопознанные объекты, будто бы созданные каким-то отечественным ведомством или иностранным государством.

До инопланетной версии оставалось совсем немного. Эдвард Руппельт так обозначил поворотный момент:

«Когда у разведчиков возникает необходимость высказаться по какой-то важной проблеме, составляется документ, известный под названием „Оценка ситуации“. Несколько дней спустя после инцидента с DC-3 (Чайлза – Уиттеда) сотрудники АТИСа решили, что настало время для оценки ситуации. Под ситуацией подразумевалась обстановка с НЛО; суть оценки сводилась к тому, что они инопланетного происхождения».

Документ составлялся на основе свидетельств надежных очевидцев, профессиональных наблюдателей – пилотов, ученых, операторов радарных установок. Доклад «Оценка ситуации» был завершен в августе 1948 года, отпечатан в нескольких экземплярах, переплетен в черную обложку с грифом «Совершенно секретно», после чего стал кочевать по кабинетам высших чинов ВВС, пока наконец не очутился на столе начальника штаба ВВС генерала Хойта Ванденберга. Доклад возмутил генерала. Он слышать не хотел ни о каких инопланетных кораблях.

Попытаемся понять, что же его рассердило. Минул год, как ВВС стали самостоятельным родом войск, и у Ванденберга не было ни малейшего желания с таким бредовым, как он считал, материалом входить в Объединенный комитет начальников штабов, что рано или поздно пришлось бы сделать. Какие корабли из космоса? Где доказательства, где обломки хотя бы одного корабля, сбитого или потерпевшего аварию?

Если даже допустить, что приводимые в докладе факты верны, что все эти диски, овалы, шары и сигары, демонстрирующие несравненные летные характеристики, действительно существуют, какой вывод из этого следует? На ВВС возложена обязанность охранять небесные рубежи от любого вторжения извне, эту обязанность с ВВС никто не снимет. А потому признать, что над страной появляются – где и когда хотят – объекты неизвестного происхождения, значит, расписаться в полной несостоятельности. В любом случае сначала надо решить вопрос: представляют ли эти объекты угрозу для безопасности страны.

Следует учесть другое обстоятельство: сообщения о подавляющем превосходстве воздушной армады инопланетян, якобы находящейся в околоземном пространстве, не долго останутся тайной. А это грозит стране паникой. Достаточно вспомнить радиопостановку 1938 года Орсона Уэллса по роману Герберта Уэллса «Война миров», когда из шести миллионов слушателей каждый шестой принял театрализацию нашествия марсиан за чистую монету и началось паническое бегство из городов со всеми вытекающими последствиями (Хотя передача была заранее объявлена, началась она без предваряющих объяснений прямо репортажем якобы с места событий, где произошла высадка воинственных марсиан).

Опять же, если приводимые факты верны и в околоземном пространстве летают машины с фантастическими тактико-техническими данными, американские ВВС должны овладеть секретом нового аэродинамического принципа, сделать свой воздушный флот столь же мощным, устрашающим…

Трудно поручиться, что именно такие мысли и в такой последовательности являлись генералу Ванденбергу, когда он в тиши кабинета на пятом этаже Пентагона читал совершенно секретный доклад «Оценка ситуации». Но в последующие два десятилетия те, кто внимательно следил за перепадами политики ВВС в отношении НЛО, не могли отделаться от впечатления, что ведомство поочередно руководствовалось то одним, то сразу несколькими из этих соображений.

Возможно, все обстояло проще. Генералу некогда было вникать в детали – а именно они важны – представленных наблюдений. Все разглагольствования о летающих тарелках он посчитал чепухой и бредом, а свидетельства опытных наблюдателей – оптическим обманом или массовым психозом.

По приказу начальника штаба ВВС генерала Хойта Ванденберга доклад «Оценка ситуации» был сначала рассекречен, затем кремирован.

Уфологи уверяют, что, по крайней мере, одному экземпляру удалось избежать огня. Сам же факт существования доклада, как и его выводов, бесспорен. Это подтвердил не только Эдвард Руппельт, пришедший в АТИС позже, но и Аллен Хайнек. Когда готовился доклад, Хайнек был консультантом, хотя в составлении его участия не принимал. Особенно ценно свидетельство Руппельта, тот держал в руках доклад через несколько лет после того, как все прочие экземпляры были сожжены.

И еще два офицера – майор Дьюи Фурне и подполковник Джордж Фримэн, в прошлом офицеры связи Пентагона с АТИСом по делам НЛО, – в нотариально заверенных письмах подтвердили: был такой доклад «Оценка ситуации». К такому же мнению в конце шестидесятых голов придет ученая комиссия доктора Эдварда Кондона, хотя и ей не удалось разыскать спасенный экземпляр.

Столь подробно говорится об этом потому, что Пентагон всегда отрицал и отрицает существование доклада «Оценка ситуации». Даже конгрессменам, по наущению уфологов обращавшимся с официальными запросами, ВВС отвечали: такого доклада не было и нет, и это понятно: признай ВВС, что доклад был, пришлось бы признать, что на каком-то этапе одно из ведущих подразделений, которому поручалось изучение НЛО, сочло их инопланетными кораблями, в то время как ВВС от этой завиральной гипотезы всегда открещивались…

Доклад «Оценка ситуации» был «совершенно секретным» и в то же время и неофициальным. Скорее всего петому, что выражал точку зрения части сотрудников проекта «Сайн». Между ними были споры и разногласия, это известно, хотя никаких подробностей до нас не дошло – кто был «за», кто «против», какие доводы приводились, какие случаи наблюдения оказывались в центре внимания. Ничего этого мы не знаем.

Существовал и существует другой – просто секретный – официальный доклад проекта «Сайн».[5]. Точки зрения в нем уравновешены, а потому доклад производит впечатление беспристрастного документа.

Объемом доклад не велик – всего сорок две машинописных страницы, но приложения к нему пространны. Основой доклада стал разбор 243 случаев наблюдения неизвестных объектов на территории США и 30 за пределами страны. Для двадцати процентов наблюдений «к удовлетворению сотрудников данного проекта», как говорится в докладе, нашлись вполне приемлемые объяснения. Выражалась надежда, что дальнейшее изучение материалов позволит списать примерно столько же случаев за счет метеоров и высотных зондов. Такие заверения были получены от астрофизика Огайского университета, то есть доктора Хайнека. Сотрудники Аэромедицинской лаборатории также обещали объяснить какое-то количество донесений, получивших превратное толкование ввиду склонности «человеческих чувств и разума» ошибаться. Но это откладывалось на будущее, пока же выходило, проект «Сайн» удовлетворительно смог объяснить лишь один из каждых пяти случаев наблюдения, отсюда неопределенность его выводов: