Сусанна хорошо знала Рахимбека, но за последние несколько лет ни разу не видела его. Поймав на себе пытливый взгляд нежданного гостя, девушка уловила в его глазах выражение холодной неприязни и поняла, что он пришел не с добрыми намерениями.
Айказ снял на ходу кожаный фартук и, отбросив его в сторону, провел Рахимбека в маленькую, со сверкающим крашеным полом, столовую.
- Здесь никто нам не помешает. Присядьте, пожалуйста, бек, - сказал он и плотно прикрыл дверь.
Рахимбек молчал. Красивая девушка все еще стояла у него перед глазами, он даже причмокнул губами и в ту же минуту вытащил из кармана четки. Держа их обеими руками, покоившимися на животе, он начал сосредоточенно перебирать янтарные зерна. Айказ суетился по комнате, переставляя в замешательстве стулья и хватаясь за все, что попадалось ему под руку.
- Садись, Айказ. Не вертись, пожалуйста, как собака, ловящая собственный хвост, - нетерпеливо произнес Рахимбек.
Чуть отодвинув стул от обеденного стола, Айказ сел напротив богача и, скрестив на груди руки, уставился на него. Лицо гостя, не предвещало ничего хорошего. Мастер все больше тревожился.
- К добру ли ваш приход, бек? - наконец спросил он, слегка коверкая азербайджанские слова. - Вчера, только вчера был у меня ваш сынок Рашид. Заказывал ботинки. Не желал бы я его сглазить. Он стал совсем взрослым. Просто жених. Настоящий жених...
Пасмурное лицо бека, кажется, еще больше помрачнело.
- Эх, сосед, - промолвил он грустно, - в наше время не приходится ждать ничего хорошего от своих детей.
- Почему так, бек? Такой красавец сын... Такой умница...
Рахимбек перебил его, показав глазами на закрытую дверь:
- Это была твоя дочь?
- Да, бек.
Рахимбек засопел, потом вздохнул.
- А ты знаешь, мой негодяй Рашид в нее влюбился.
Худое, скуластое лицо Айказа вытянулось. На сероватых щеках выступили красные пятна.
- Бек, я - скромный и бедный ремесленник. Разве моя дочь может быть достойной парой вашему сыну!..
Рахимбек глубоко вздохнул.
- Клянусь Аллахом, о твоей дочке ничего плохого не скажешь. Но ты сам знаешь, что у Рашида уже есть невеста. Не сегодня-завтра мы думали сыграть свадьбу. Если вдруг он возьмет и самовольно, против нашего желания, женится на армянке, тогда кровопролития не миновать...
- Нет, нет! Что вы, бек? Ни за что в жизни моя дочь на это не пойдет! Ни за что, поверьте моему слову...
- Вот видишь, - Рахимбек поднял толстый палец, - Я и сам говорил вчера своей жене: "Сурайя! Айказ - хороший человек. Он собственными руками задушит дочь, если узнает что-нибудь нехорошее. Но девушка..." Ты хорошо это знаешь, Айказ. Девушка по молодости не понимает, что делает. Она дала обещание моему сыну.
Айказ вскочил со стула.
- Не может этого быть! Разве она не понимает, что Рашидбек нам не чета? Каждый должен рубить дерево по себе. Не может этого быть! Я не могу поверить...
Рахимбек решительным взглядом снова усадил сапожника на стул.
- Теперь, Айказ, у нас один выход: или я должен покинуть эти края, или ты... Другого выхода нет.
- Ну к чему это? - жалобно проговорил сапожник. - Мы все и так уладим. Я ей скажу: дочь сапожника не должна попадаться сыну богача на глаза... Умоляю вас, бек, и вы прикажите вашему Рашиду оставить Сусанну в покое... Вы ведь можете запретить...
- Нет, Айказ, запреты уже не помогут. Должно быть, ты ничего дальше своего носа не видишь? Они давно сговорились жениться. А Рашид сказал, что скорее умрет, чем отступится от нее. "Или женюсь на ней, или не женюсь вовсе!" - вот его подлинные слова, которые он, негодяй, не постеснялся произнести при мне...
- Суса, Сусанна! - позвал Айказ.
- Не надо, не надо... - запротестовал Рахимбек.
Но Сусанна уже показалась в дверях.
Рахимбек исподлобья посмотрел на ее темные глаза, сверкающие из-под тонких, словно выведенных кисточкой бровей.
- Пойди, дочь моя, прикрой дверь в мастерскую, - попросил Айказ. Пойди скорее.
Сусанна скрылась.
- Все твои расходы я беру на себя, сосед, - начал Рахимбек. - Переезжай на год или два куда-нибудь в другое место. Может быть, они забудут друг друга, может быть, они остынут...
Айказ был так потрясен, как будто кто-то всемогущий уже взял его за шиворот и вышвырнул вон из насиженного отцами и дедами гнезда, из дома, в котором он прожил всю жизнь. Он долго не мог прийти в себя.
- Куда же мне переселяться, бек? - взмолился он сдавленным голосом. Да разве теперь найдешь такое место, где можно было бы рассчитывать на хорошие заработки? Недавно приезжал человек из Тифлиса. Говорил: сапожников - сколько угодно. Больше, чем надо. И все сидят без дела... Нет работы, нет заказов. Пожалей меня, бек, ты человек добрый. Не разоряй меня! Пожалей...
Айказ знал жестокий нрав Рахимбека, знал, что он только сегодня разговаривает так деликатно и ласково, завтра он не побрезгает никакими средствами, растопчет его, уничтожит и развеет его прах по ветру. У сапожника оставался единственный выход - умолять. Но бек был непреклонен.
- Какая тебе разница, Айказ, где жить? Где бы ты ни жил, твое ремесло прокормит тебя...
Он встал со стула. Ухватившись за массивную золотую цепь, свисавшую над круглым, как яйцо, животом, вытащил карманные часы.
- Мне пора, сосед. Я пойду. Все эти дни я и без того сильно озабочен. Бунтовщики на заводе так и норовят насолить мне. На заводе работа стоит, заказы просрочены. Что ни день - новые убытки. А тут еще неприятности с сыном... Ты подумай хорошенько, Айказ. Мы - старые соседи. Хорошие соседи. Лучше не доводи дело до ссоры. Не советую.
Рахимбек ушел. А сапожник, ошеломленный всем услышанным, так и остался стоять на месте.
Из мастерской донесся чей-то хриплый голос:
- Мастер, готовы мои туфли?
- Сию минуту...
Отпустив заказчика, Айказ вернулся в квартиру. Сусанна стояла у швейной машины.
- Дочка, - дрожащим голосом сказал отец, смахивая с воспаленных век крупные капли слез, - хорошие простые люди просили твоей руки... Ты отказала. И вот...
Сусанна подошла к отцу и обвила его жилистую шею руками.
- Отец, - попросила она, - не говори мне ничего больше... Я сразу почуяла недоброе в приходе этого богача.