После проведенного с ней уик-энда я ощущал прилив жизненных сил, меня буквально переполняла энергия. Я был влюблен в самую жизнь. Мчась на самолете в Кали, я остро сознавал, как сильно люблю Пегги. Конечно, мои слова о том, что я думал о моей любви к Пегги непосредственно после восхитительного романа, могут показаться кому-то странными. Мне мои ощущения также казались противоречивыми, однако я действительно испытывал их. Я любил Пегги на протяжении всего периода внебрачных связей. Никогда не хотел расстаться с ней и начать жить с другой женщиной. Каждый из моих романов помогал мне ещё больше дорожить нашими отношениями.

В самолете мне захотелось поделиться моими радостными чувствами с Пегги. Я плакал, когда писал ей это письмо. Мои слезы были вызваны не печалью, а глубокими эмоциями. Я ещё глубже осознавал, как сильно люблю её. И это потрясло меня.

28 апреля 1969 года

Здравствуй, дорогая!

Я рад, что поговорил с тобой вчера вечером, хотя, как ни странно, мне редко удается выразить словами мои чувства в подобных ситуациях. Последние несколько дней мне кажется, что любовь к тебе буквально захлестывает мою душу. Я ощущал это во время нашего разговора, но не мог выразить мои чувства. Наверно, причина отчасти заключается в той сдержанности, которая присуща всем мои реакциям. В некоторых ситуациях эта сдержанность оказывается полезной, но только не в этой. Однако я не могу включать и выключать её по собственному желанию, как радиоприемник.

Помимо разочарования по поводу того, что я не умею с легкостью выражать мои чувства, я испытываю изумление глубиной и силой тех чувств к тебе, которые владеют мною в данную минуту. С начала нашего брака не было такого момента, когда бы я не любил тебя. Я постоянно чувствовал, что наши отношения с годами становятся более прочными и глубокими. И все же чувства, которые я пытаюсь описать сейчас, представляются мне совсем другими. Моя любовь и уважение к тебе стремительно растут, хотя я и не подозревал, что они могут быть ещё большими.

Конечно, отчасти мои чувства можно объяснить тем, что я нахожусь в отъезде. Разлука действительно способствует усилению нежности. Но я думаю, что перемены начались несколько недель тому назад - возможно, когда ты рассказала мне о прочитанном тобой и о том, как ты избавляешься от своих переживаний, описывая их в дневнике. Это определенно повлияло на меня. Сознание того, что ты прилагаешь серьезные усилия для улучшения наших отношений, укрепляет мою любовь и уважение к тебе. Также на меня повлияла твоя книга о супружеских отношениях. Я не все понял в ней, но, по-моему, она помогла мне ещё яснее осознать значение нашего союза.

Сейчас я уже в университете и не успеваю сказать все, что хочу, но, думаю, ты должна получить это признание в любви. Пожалуйста, скажи Викки и Энди, что я сильно скучаю по ним и люблю их. Я бы хотел, чтобы вы все были рядом со мной. А теперь мне необходимо уйти.

Любящий вас всех Джеймс.

Пегги:

Мне было трудно поверить в любовь, которую выражал Джеймс своим письмом - особенно потому, что за последние два года он ни разу не сказал "Я люблю тебя". За это время он написал мне два письма, содержавшие такое признание, но ни одно из них не было таким впечатляющим, как это.

Я решила, что ошибалась, подозревая его в неверности. Я была твердо убеждена в том, что он не смог бы написать мне все это, будь у него роман с другой женщиной. Эта поездка Джеймса была единственной, во время которой я совсем не волновалась. Я была на седьмом небе от счастья. Ведь в этом письме он объяснил, что причина, по которой я чувствовала себя нелюбимой и занимающей очень маленькое место в его жизни, заключалась в его общей сдержанности. Я верила, что это - окончательное объяснение, снимающее все мои сомнения относительно чувств Джеймса. Я знала, что не могу вернуться в прошлое и объяснить таким образом все его прежние поступки, и не пыталась это сделать. Я просто наслаждалась несколькими днями, свободными от боли, с которой я жила так долго.

Глава пятая

Измены допустимы, если...

Джеймс:

Проведя несколько дней в Кали, я полетел в Рио, где сделал то, чего никак не ждал от себя. Я нанял проститутку. Прежде я не раз говорил, что никогда не стану платить женщине за то, чтобы она легла со мной в постель. Это казалось чем-то недостойным. Я всегда относился с презрением к тем, кто "опускался так низко". Мой поступок свидетельствовал о том, как сильно я изменился, не сознавая этого.

Я находился один в клубе Рио, испытывая легкий дискомфорт из-за незнания местных обычаев и языка. В конце концов я набрался смелости и пригласил танцевать молодую женщину лет двадцати. Я был так наивен, что лишь через пять танцев понял, почему она так быстро начала демонстрировать явное расположение ко мне. Она сообщила мне на ломаном английском, что будет рада провести со мной время за двадцать долларов.

В этот момент я даже не вспомнил о моих прежних заявлениях. Мария выглядела весьма привлекательно. Она не соответствовала моим стереотипным представлениям о проститутке. Без долгих раздумий я согласился заплатить названную сумму, и мы покинули ночной клуб. Я хотел отправиться в мою гостиницу, но девушка сказала, что её туда не пустят. Она была одета вполне прилично, и я усомнился в том, что портье остановит её. Она высказалась весьма определенно - это исключено. Мария добавила, что у неё есть договоренность с хозяйкой дома, где можно снять комнату на пару часов.

Впервые я почувствовал легкую настороженность. Я был окружен незнакомыми людьми в чужой стране. Я живо представил себе, как какой-то тип бьет меня по голове во время секса, а потом забирает мою одежду и деньги. Старая поговорка о том, что у возбужденного мужчины мозги опускаются ниже пояса, снова оказалась совершенно справедливой. Сильное сексуальное возбуждение мешало мне трезво оценить ситуацию. Я быстро убедил себя в том, что Мария производит впечатление доброй и нежной девушки, которая неспособна сделать нечто подобное. Она привела меня к старому многоквартирному дому, стоявшему в пяти кварталах от ночного клуба.

С этого момента происходящее начало соответствовать моим шаблонным представлениям. Мария открыла подъезд своим ключом, и мы вошли в парадное. Затем девушка постучала в дверь квартиры. На пороге появилась женщина, выглядевшая именно так, как должна выглядеть "мадам". Она открыла дверь ровно настолько, чтобы рассмотреть нас обоих. Мария сказала, что ей нужна комната на пару часов. Женщина кивнула, взяла ключи со столика и молча протянула их моей спутнице. Мы поднялись на старом скрипучем лифте на третий этаж и открыли дверь, ведущую в однокомнатную квартиру с кроватью, креслом и душевой.

Я по-прежнему чувствовал себя дискомфортно, однако убедившись в том, что дверь заперта и, похоже, никто не может сюда зайти, начал снимать с себя одежду. Любуясь раздевающейся Марией, я постепенно забыл о моих опасениях. Ее рост составлял около ста шестидесяти пяти сантиметров, она обладала прекрасной фигурой и чудесной гладкой кожей. Я все ещё не воспринимал её как проститутку.

Через несколько минут, в течение которых мы целовались и ласкали друг друга, она спросила: "Что ты хочешь чтобы я сделала?" Я растерялся. Прежде ни одна женщина не задавала мне такого вопроса. Ситуация показалась мне забавной. Она была также неожиданной в том плане, что любой поступок девушки воспринимался мною как естественный, совершенно обычный. Однако Мария задала свой вопрос совершенно серьезно. Она хотела доставить мне удовольствие - честно отработать деньги, которые я платил ей. Она на самом деле была проституткой - ещё не успевшей устать от своей работы и относящейся к ней весьма серьезно.

Я все ещё размышлял об этой ситуации, когда Мария спросила:

- Хочешь, чтобы я пососала?

- Да, - ответил я немного смущенно. Мне никогда прежде не делали минет, и я хотел узнать, что это такое. Я узнал это очень быстро. Ощущения были столь восхитительными и волнующими, что через несколько секунд я остановил Марию, иначе все кончилось бы слишком стремительно. После паузы я смог выдержать ещё несколько секунд. Потом мы позанимались обычным сексом, передохнули и совершили ещё один половой акт. Очевидно, я имел вид вполне удовлетворенного мужчины (точнее говоря, обессилевшего). Мария уничтожила все сомнения относительно своей профессии, сказав: