Я могу перечислить все достоинства девушки в брюках и не испытывать к ней при этом совершенно никаких чувств. Но мне необходимо увидеть её в платье, чтобы подвести окончательный итог и в конце концов понять, что кое-какие чувства она во мне все же вызывает. Это платье великолепно годилось для таких целей - прямое, облегающее, без рукавов, с глубоким вырезом, открывающим шею. Оно было сшито из хлопчатобумахной ткани с выработкой - насколько я мог судить по своему прежнему опыту фотографа, изредка подрабатывавшего на показах мод, она называлась "пике". Украшений на ней не было. Все было предельно просто и скромно, ничто не отвлекало внимания, и можно было сосредоточиться на самой девушке. И любой мужчина на моем месте так и поступил бы.

- Ладно, ты просто красавица, - сказал я. - А теперь можно мне все-таки принять душ?

- А ты - врун, - парировала она. - Никакая я не красавица и никогда ею не буду. Но зато я просто жутко сексапильная.

- И к тому же ещё я пьяная, - добавил я.

Девица покачала головой. А затем стянула с рук перчатки, давая понять, что официальная часть окончена.

- Нет, я не пьяная, - возразила она. - Просто выпила стаканчик по возвращении домой - кстати, судя по вот этой фляжке, ты сделал то же самое - а затем подумала о том, что у меня где-то в холодильника валяется тот чертов гамбургер, и уже от одной только этой мысли меня едва не стошнило. Тогда я подумала, что было бы неплохо отправиться куда-нибудь и поужинать. Но одной идти не в кайф. И вот я здесь. Так что давай, собирайся. И оденься поприличнее. Ты поведешь меня в ресторан.

Еще какое-то время я выжидающе разглядывал её. Если это и было наиграно, то играла она очень и очень правдоподобно.

- Ты, кажется, забыла сказать волшебное слово, не так ли? предположил я.

Она недоуменно нахмурилась.

- Какое ещё слово?

- Начинается на букву "П", - подсказал я.

Девица уставилась на меня. Взгляд её необычных зеленых глаз уже не казался таким вызывающим, как прежде. Она провела языком по пересохшим губам.

- Пожалуйста, что ли? - неуверенно переспросила она, а затем повторила упавшим голосом. - Ну, пожалуйста! Я больше не могу торчать совсем одна в том дурацком огромном доме, где не с кем поговорить, кроме как с этой чертовой собакой. Я сама заплачу за...

- Снято, - сказал я. - Камера - стоп, всем спасибо, как говорят в Голливуде. Посиди пока здесь, покури, если чего найдешь. Я быстро.

Я достал из шкафа брюки и пиджак, вынул из чемодана свежую рубашку, собрал все необходимые туалетные принадлежности и удалился в ванную.

- Если хочешь выпить, то наливай, не стесняйся, - крикнул я из-за двери, вешая халат на крючок. - Лед на улице, в машине.

Но тут прямо у меня за спиной раздался её голос.

- Господи, что это у тебя?

Это произошло как раз в тот момент, когда я натягивал трусы. Мне удалось сдержаться и ничем не выказать своего смущения. И лишь доведя это действо до конца, я обернулся. Она стояла на пороге ванной комнаты, придерживая рукой слегка приоткрытую дверь.

- А что у меня? - спросил я. - Ты что имеешь в виду? - В ответ она молча указала на многочисленные шрамы, все ещё заметные на некоторых частях моего тела. - А... это. Просто во время войны мой джип подорвался на мине, - соврал я, - и после из меня вытащили множество осколков.

- Осколков? - переспросила она. - Ты хотел сказать "пуль"! Уж я-то шрамы от пуль ни с чем не спутаю. К тому же у Герцога Логана тоже есть парочка таких. Их становится видно, когда он снимает рубашку.

- Ай да старина Герцог! Рад за него.

- Так кто же ты такой, Хелм? - прошептала она. - Зачем ты приехал сюда? Чего тебе надо?

Я подошел к ней, протянул руку и подтолкнул её к двери.

- Мне надо, чтобы ты вымелась отсюда к чертовой матери, чтобы я мог спокойно одеться, - сказал я, с опозданием понимая, что совершил серьезную ошибку.

Это был очень длинный и непростой день. И еще, наверное, я до сих пор находился под впечатлением после общения с Бет в горах. Меня одолевали самые различные эмоции и чувства, которым нужно было дать выход. Мне не следовало бы подходить так близко к девчонке. И уж тем более прикасаться к ней.

Все изменилось очень быстро и неожиданно, как это обычно бывает. И мы оба поняли это. Она неподвижно стояла на пороге ванной, пристально глядя на меня.

- Ты уверен, что это именно то, что тебе нужно? - проворковала она, и теперь её зеленые глаза глядели насмешливо, ибо я по-прежнему стоял перед ней в одних трусах и теперь уже, вне всякого сомнения, с неприкрытым желанием во взгляде.

- Радость моя, - сказал я, - если ты не поостережешься, то твое чудесное платьице может оказаться смято самым варварским образом.

- Эта ткань практически не мнется, - мягко заметила она. - И именно поэтому я и надела его сюда. Но если это тебя так уж беспокоит, то можешь снять его вообще.

Продолжая обворожительно улыбаться, она медленно повернулась спиной ко мне, чтобы я мог растегнуть молнию на платье и раздеть её. Это была своего рода игра, но я не собирался понапрасну терять время. Я просто подхватил её на руки, отнес в комнату и швырнул на ближайшую кровать. Она с негодованием смотрела на меня из-под рыжих локонов, выбившихся из прически и упавших ей на лицо.

- Если ты просто пошутила, то так и скажи, - сказал я. - Я уже не в том возрасте, чтобы шутить, когда дело доходит до секса.

Она по-детски взволнованно облизала губы, а затем улыбнулась.

- Брось, не такой уж ты и старый, - проворковала она в ответ.

И, разумеется, оказалась права.

Глава 9

Это был просторный ресторан, расположенный в верхнем этаже какого-то отеля. Интерьер здесь был вполне обычный, и о высоте расположения данного заведения можно было судить лишь по тому, что прежде, чем попасть сюда, нужно было воспользоваться лифтом.

В Европе при ресторане такого типа был бы обязательно устроен ещё и небольшой садик на крыше, где можно было бы посидеть на свежем воздухе, лениво потягивая коктейль, аперитив или просто минеральную воду, любуясь сверху видом ночного города и виднеющихся в дали гор, и вести при этом интеллигентную беседу на отвлеченные темы, не имеющие никакого отношения к делам любовным - по крайней мере, на словах. Затем вы переходите в просторный зал, садитесь за стол, накрытый белоснежной, туго накрахмаленной скатертью, и вышколенные официанты, несомненно, знающие толк в своей работе, сервируют для вас изысканный ужин... Мне вовсе не хочется показаться предвзятым или непатриотичным. Что-то там делают хуже, чем у нас, что-то лучше. Но уж в еде они знают толк, уж можете мне поверить.