- Кто он такой, твой господин? - озадаченно спросил ее Жан.

- Бог, - ответила Дева.

И Жан, вложив свою руку в ее в знак доверия, клятвенно пообещал, что сам отведет ее к королю. Правда, из предосторожности Робер де Бодикур в сопровождении вокулерского кюре Жана Фурнье все-таки сначала отправился к супругам Ле Руайе, у которых остановилась Жанна. Священник, облаченный в епитрахиль, произнес над Жанной формулу заклинания от злых духов. Если она одержима ими - пусть удалится, если же она творение Добра - пусть приблизится. Жанна подошла к священнику и стала перед ним на колени.

Впоследствии она говорила, что кюре вел себя неправильно: "Разве он уже до этого не слышал моей исповеди? Он прекрасно знал, что я добрая христианка и из меня не надо изгонять бесов. Эта сцена была совершенно бесполезной и смешной. Не понимаю, зачем им это было нужно?"

* * *

Жанна с эскортом прибыла в Шинон днем и поспешила отправиться к королю. Но король ее не принял, и отряду пришлось остановиться на постоялом дворе.

В тот же вечер Карл отправил туда своих людей, чтобы расспросить девушку, зачем она приехала и чего просит? Жанна колебалась, она и так слишком много рассказывала о себе и на этот раз решила говорить о своей миссии только в присутствии короля. Но поскольку ей разъяснили, что без ответа она не встретится с дофином, ей в конце концов пришлось рассказать, что к королю у нее два поручения от Царя Небесного.

- Мне необходимо снять осаду с Орлеана, а затем проводить короля в Реймс, чтобы он был там миропомазан и коронован, - хмуро сказала Жанна и замолчала.

У короля долго совещались, что делать с настырной девицей. Одни говорили, что она явно сумасшедшая и ее следует немедленно выпроводить. Другие считали, что королю следует ее выслушать. Но сам король принял решение только после того, как получил послание от Робера де Бодикура, отправленное вскоре после отъезда Жанны из Вокулера и полностью подтверждающее сказанное Жанной и ее спутниками на постоялом дворе в Шиноне. Если бы не письмо капитана Робера, много раз доказывавшего преданность королю, недоверчивый и подозрительный Карл не принял бы Жанну и никто не смог бы его уговорить. Король согласился увидеть ее через два дня, о чем Деве немедленно сообщили.

* * *

Около восьми вечера, когда уже стемнело, Жанна начала подниматься по крутой улочке, ведущей к замку короля. Ее сопровождали около трехсот рыцарей. Торжественность обстановки произвела на юную воительницу сильное впечатление. Мы можем только представить себе, что чувствовала Жанна, попавшая в огромный зал, где горело множество факелов, освещавших незнакомые лица многочисленных сеньоров и благородных дам. Юная крестьянка поклонилась и сделала реверансы.

- Да продлит вам Бог жизнь, милостивый дофин. - Жанна безошибочно выбрала одного из присутствующих в зале, хотя до этого никогда короля не видела и вокруг было несколько сотен дворян, одетых гораздо богаче, чем король.

- Да разве я дофин, Жанна? - ответил ей Карл и, указав на одного из придворных, добавил: - Вот дофин.

- Во имя Бога, милый принц, это вы, а не другой, - сказала Жанна.

- Как твое имя?

- Милый дофин, зовусь я Жанной Девой, моими устами обращается к вам Царь Небесный и говорит, что вы примете миропомазание и будете коронованы в Реймсе и станете наместником Царя Небесного, истинного короля Франции. Я пришла, чтобы спасти вас и королевство.

Разговор длился довольно долго, все присутствующие ловили каждое слово Жанны, но никто не мог предугадать, чем закончится встреча. Крестьянку нисколько не смутили ни огромный шумный зал, полный народа и освещенный ярко и непривычно, ни то, что она решилась невозмутимо подойти к королю и передать ему весть, ради которой пересекла полстраны. Зато разговор произвел сильное впечатление на самого Карла, особенно те несколько слов, которые девушка сказала ему, отведя от толпы придворных в нишу окна. Что она сказала Карлу, никто не знал и не знает до сих пор, об этом можно лишь догадываться.

После смерти своего отца Карл ждал миропомазания, только после этого он мог считаться настоящим королем Франции. Но Карл сомневался, не прогневит ли он Бога этим шагом и - что гораздо важнее для политика - не вызовет ли этот его шаг настоящий международный скандал! Ведь Карл помнил о том, как часто мать намекала на его незаконнорожденность. И вот какая-то девица говорит, что он будет "миропомазан и коронован в городе Реймсе", потому что так угодно Господу. Говорит в присутствии сотен свидетелей, как бы закрывая Карлу дорогу для отступления. Хорош он будет, если сейчас ответит ей, что, не будучи родным сыном короля, не имеет законных оснований исполнить волю Божью. Тем более что законное основание, пусть слабое, у него после разговора с Жанной с глазу на глаз появилось.

Говорят, что, отведя его в оконную нишу, эта странная пастушка сказала Карлу, что она его родная сестра и что ее мать - королева Изабо, а отец герцог Бургудский. Тогда выходило, что пусть сам Карл и не сын своего сумасшедшего отца короля, но мать-то его настоящая королева, а настоящий отец тоже королевских кровей. И пусть теперь даже разразится скандал насчет его незаконнорожденности, все равно во Франции и во всем мире нет никого другого, кто по крови имеет больше прав на французский престол, чем он.

Но королю необходимо было обдумать свое решение, и он оставил Жанну в замке до утра, хотя совсем не был уверен, что сможет дать ей ответ на следующий день. Однако выход из положения нашелся. Пусть его шустрая сестрица отправляется к осажденному Орлеану, и если там французам наконец улыбнется военная удача, то Карлу стоит рискнуть - победителей, как известно, не судят.

* * *

Весна 1429 года была самым критическим моментом для Орлеана. Жан Бастард, которому поручена охрана города, из-за раны не может двигаться. Город окружен, все выходы, за исключением одного, перекрыты.

Новый командующий англичан капитан Солсбери прежде всего повел наступление на Турель и захватил это предмостное укрепление на левом берегу Луары. Две башни Туреля давали возможность блокировать каменный мост с девятнадцатью пролетами, центральной опорой которому служил один из островов реки. А сам город Орлеан был опорой, соединяющей две Франции, Северную и Южную.