Флоранс замялась.
-- Я боюсь показаться нескромной...
-- Ну, что вы, пожалуйста, не стесняйтесь.
-- Вы уезжаете в отпуск? К морю, наверное?
Ее вопрос несколько озадачил незнакомца.
-- Нет, -- ответил он, -- я поеду к своему отцу в горы.
-- Однако вы, если не ошибаюсь, купили лодочный мотор.
-- Купил.
Он улыбнулся и добавил!
-- Красивый, правда?
-- Но что же вы собираетесь с ним делать?
-- Собственно говоря, я пришел за подтяжками, а продавец... Ну вы же знаете, что это за люди...
-- Но лодка-то у вас есть?
-- У меня? К счастью, нет.
-- Так для чего же тогда мотор? И почему -- к счастью? -- Недоумение Флоранс все возрастало.
-- К счастью, потому что в следующем месяце я вынужден буду купить лодку. И она, к счастью, стоит дорого. Иначе мне в два счета понизят жалованье.
Только теперь Флоранс все поняла, она вспомнила слова Эстебана: заработная плата находится в прямой зависимости от количества покупок... Еще одно жестокое и гениальное изобретение этого чудовища Квоты! Так вот чем объясняется этот ажиотаж у прилавков с дорогими товарами! Ко всему еще сейчас конец месяца.
Флоранс вышла из магазина с тяжелым чувством. Был уже полдень, и она стала искать кафетерий, где можно было бы позавтракать. Теперь она уже не удивлялась тому, что у всех прохожих обеспокоенные и напряженные лица. Они как маньяки лихорадочно шарили глазами по витринам в надежде обнаружить какую-нибудь вещь, которой у них еще нет, которую они еще не успели купить, на худой конец хотя бы модель нового выпуска...
В баре кафетерия Флоранс уселась на высокий табурет среди двадцати посетителей. Но и здесь ее поджидало разочарование: когда она заказала салат с яйцами, на нее посмотрели с недоумением. В таком случае с тунцом или с помидорами? На лице официанта появилось выражение подозрительности и презрения. У них есть только омары по-термидорски, лангусты по-нейбургски, русская икра, седло косули, жаворонки, овсянки. И впрямь все посетители бара ели эти дорогие блюда, но с той же кислой скучающей физиономией, так же торопливо, как раньше они проглатывали кусок ветчины, горячую сосиску или рубленый бифштекс. Флоранс еще не потеряла вкуса ко всей этой гастрономической роскоши, и она получила истинное наслаждение от гусиного паштета с трюфелями, хотя тупое безразличие соседей слегка испортило ей удовольствие.
Выйдя из кафетерия, она свернула на улицу генерала Гроппо, героя борьбы за независимость, и внимание ее привлекла вывеска, пробудившая уйму воспоминаний: "Священные когорты прогресса". Отец Эспосито! Она вспомнила, как святой отец месяц обхаживал Каписту, чтобы вытянуть у него пожертвования, а потом сам попался на удочку Квоты и вернул пожертвования в стократном размере.
Так вот, значит, где его благотворительная столовая. Время обеда еще не наступило, однако двери были отперты. Флоранс вошла.
В первую минуту она решила, что ошиблась. А может, просто забыли снять вывеску? Столовая переехала, и заведение вступило, если можно так выразиться, на иную коммерческую стезю. Ничто здесь не напоминало благотворительной столовой, к тому же в помещении не было ни души. То, что увидела Флоранс, скорее уж походило на выставку бытовых приборов: различные модели холодильников, стиральные машины и машины для мойки посуды, водонагреватели, морозильники, металлические шкафы, мойки из нержавеющей стали, из пластика и фаянса, вдоль стены тянулись душевые установки из разноцветного фаянса и сверкающей хромированной стали. Флоранс с трудом пробралась сквозь нагромождения всего этого фаянса и полированного металла. Наконец она очутилась в кухне, где стояли огромные ультрасовременные плиты с электрическими вертелами, решетками для поджаривания мяса, духовками на инфракрасных лучах, автоклавы, машины для резки овощей, усовершенствованные мясорубки, разнообразные мельницы и сотни других предметов, назначение коих было ей не известно. Недоставало здесь только одного -- запаха кухни. И поражало мертвящее бездействие всех этих механизмов. Вдруг Флоранс услышала за своей спиной глубокий вздох.
Она живо обернулась. В уголке на табуретке сидел отец Эспосито, высохший, сгорбленный, с бессильно опущенными руками, он мрачно и удрученно смотрел на Флоранс. Не человек, а призрак.
-- О, вы здесь, отец мой! -- воскликнула Флоранс.
Видел ли он ее? Взгляд у него был отсутствующий...
-- Вы меня узнаете?
-- Да... Если не ошибаюсь... -- безучастно пробормотал священник.
-- Вы часто приходили к нам в "Фрижибокс", -- напомнила ему Флоранс.
-- Да, да... -- прошептал Эспосито и умолк.
Вдруг он распахнул полы пиджака, нажал на рычажок, и Флоранс снова услышала свист выходящего газа. Несколько секунд Эспосито с лихорадочной жадностью вдыхал газ. Наконец лицо у него просветлело, взгляд оживился. Губы сложились в подобие улыбки.
-- Да, да, -- повторил он. -- Вы сеньорита Флоранс.
-- Племянница Самюэля Бретта, вы же хорошо его знаете.
-- Да, да... Но ведь вы уезжали? -- вспомнил старик. -- Значит, вернулись...
И он посмотрел на нее, словно на привидение. Внезапно глаза его увлажнились и слеза медленно поползла по носу.
-- Вот до чего я дожил, -- качая головой, проговорил он униженно и безнадежно.
-- По правде сказать, -- осторожно начала Флоранс, оглядывая кухню, -я, признаться, удивилась. Почему вы один? Где же ваши кухарки? Ведь не сами же вы готовите обеды?
-- Обеды! -- выкрикнул Эспосито.
Его крик был похож на рыдание.
-- Неужели вы сами не видите? -- Он ткнул рукой в сторону плиты. -Какие уж там обеды! -- И голос его дрогнул. -- Откуда мне взять деньги на обеды, дорогая моя сеньорита, когда я кругом в долгах, когда у меня полно просроченных векселей, все пожертвования уходят на их оплату, и все равно денег не хватает. Бездонная бочка какая-то... Обеды! -- повторил он с отчаянием и стыдом и обхватил голову руками.
-- Ну, а как же... ваши бедняки? -- с ласковым сочувствием спросила Флоранс.
Эспосито поднял голову. Он посмотрел на "ее с таким же недоумением, как тот официант в кафетерии. Потом, словно эхо, он переспросил:
-- Мои бедняки? -- медленно поднял к потолку обе руки и бессильно уронил их. -- А где мне прикажете брать бедных, дитя мое? Здесь такого натворили, пробудили в них такие желания, для удовлетворения коих эти несчастные готовы на все: даже на то, чтобы работать. И получают они огромные деньги! Нет, просто невероятно!