— А при чем здесь мы? — перебил его Артамонов.

— Вы здесь действительно пока ни при чем, — откашлялся куратор. — Вас направляют для решения перспективной задачи: вы должны внедриться в информационное и культмассовое пространство региона и захватить основные секторы надстроечного рынка. Ваша ниша — информация и культура. Вам поручается морально подготовить вверенный вам сектор к грядущим демократическим преобразованиям. И не только подготовить. По нашим разработкам и ориентировкам, вы должны будете присмотреться к кадрам, вычислить их соответствие нашей концепции и в течение задуманного срока привести их к власти на местах. На это вам дается пятилетка. И досрочно тут ничего делать не надо. Именно пять лет. Через пять лет вы и сами поймете зачем. Если не поймете, мы позвоним и объясним. Через какое-то время произойдет смена Президента, и у страны начнется ломка. Неудачи внутренней политики будут списаны на старого Президента, а новый займется новаторством. В соответствии с нашей доктриной, собственностью должен владеть сильный и умный. На исходных позициях у сегодняшних собственников будут некоторые преимущества. Здесь ничего не попишешь. Но дальше — пожалуйста. Монопольная система по управлению информацией и культурой будет подпилена с вашей помощью, и распределение собственности пойдет уже по волчьим законам жизни и открытой конкуренции. Кто у кого заберет. Смогут удержать нынешние властители — будут продолжать владеть, упустят — их проблемы. На этот счет с Западом подписан официальный документ, нас обязывают это сделать. Так что никто претензий иметь не будет. Их инвестиционные компании на низком старте. Часть собственности откупят они. Вот, собственно, вкратце и все. А сейчас я попрошу вас дать подписку о неразглашении государственной тайны. И ознакомиться с мерой ответственности. — Куратор вынул из папки два красивых бланка, похожих на банковские векселя. — Вот тут, внизу, пожалуйста, указал он клеточку для сигнатур. — Что касается поддержки вас в регионе, мы гарантируем помощь при решении любых вопросов. Чуть что — сразу к нам. А теперь вам надлежит проследовать на КПП.

— Ни себе хера мера! — выдохнул Прорехов, когда вышли из кабинета. Расстрел за измену Родине.

— Этому радоваться надо и принимать с гордостью, — объяснил Артамонов. — Расстрел — это высшая мера социальной защиты!

— Да уж, влипли так влипли! — переживал Прорехов.

— Купили, как щенков! — согласился с ним Артамонов. — Да как дешево за то, что никто не тронет!

— Остается надеяться, что и новая идея окажется такой же дурью, как все предыдущие — тоталитаризмы, оттепели, перестройки, ускорения, развитые и окончательно победившие социализмы! — сказал Прорехов.

— А меж тем не выполнишь задание и — посодют! — сообразил Артамонов. Не в шутку, а на самом деле. У нас во дворе случай был. Пописали двое пацанов под окнами, а соседка милицию вызвала. Их взяли, составили протокол и отпустили. Ребята уехали на Север. Через девять месяцев их арестовали и под конвоем доставили на материк. Оказалось, все это время они были в федеральном розыске. Потому что дважды не явились на административную комиссию, и на основании протоколов само собой возбудилось уголовное дело! Суд, чтобы закрыть дело, был вынужден выписать им по сроку, который они оттянули на БАМе.

— Идиотизм, — признал ситуацию сходной Прорехов. — Недавно я купил на развале Сборник кодексов, выпущенный издательством «Учпедгиз» в серии «Мои первые книжки». Полистал. Оказывается, мне можно пришить любую статью. Прямо сейчас бери и сажай — все подходит! Единственное, что мне не грозит, — так это быть привлеченным за самовольное покидание военного корабля во время боевых действий. А все остальное — как по мне шито. Даже по статье за нелицензионный отстрел бобров и то легко прохожу. Причем не за то, что нет лицензии, а поскольку в законе не дано точной трактовки понятия «бобер»!

На КПП новобранцев усаживали обратно в «уазики» и отвозили до трассы Ленинград — Москва. На Т-образном перекрестке рота военных автоинспекторов тормозила попутки и обязывала водителей взять в сторону Москвы или Питера одного-двух участников собрания.

— Хорошо, хоть так, — сказал Прорехов, — а то ведь могли отправить не в Москву, а в Александровский централ.

— Не говори.

Очередную партию призывников дежурные офицеры выпускали из «уазика» только тогда, когда инспектора подгоняли для них какой-нибудь попутный транспорт. Межгрупповое общение по-прежнему пресекалось настолько грамотно, что никто не смог перекинуться ни словом, ни взглядом.

Прорехову с Артамоновым подсунули фуру с желто-черными треугольниками радиационных меток на бортах.

— Товарищ капитан, — попытался забраковать транспорт Прорехов, — вам не кажется, что на нем мы излишне засветимся. А в нашем положении…

— Вы что, на губу захотели?! — взбеленился офицер. — Забыли, что на службе?! Быстро садитесь, и вперед!

Водитель фуры взвизгнул от радости, получая в распоряжение четыре свободных уха, — подфартило. Он пожаловался на жизнь в том плане, что «плечевые» тетки, одна другой краше, голосуют по всей трассе, а ему по положению брать пассажиров запрещено.

— Мы надеемся, к нам вы без претензий? — спросил Прорехов. — Мы же не по своей воле.

Водитель не понял юмора и сделал вид, что не расслышал. Он предложил попутчикам есть и пить от своих запасов. Прорехов с Артамоновым по инерции расставили шахматы. Водитель от неожиданности исполнил частушку:

Прорехов с Артамоновым зааплодировали.

— Частушка и в самом деле свежая, — признали они.

— Крутая? — обрадовался контакту водитель. — Напарник слова дал.

— Это наша серия гуляет, — сообщил Прорехов.

— Какая серия? — спросил водитель настороженно.

— Мы сочиняем частушки и запускаем в народ на обкатку, — разъяснил Прорехов. — Работа такая. Не верите? Могу продолжить серию:

— Так это вы все сами? — вылупил глаза водитель.

— Конечно, — подтвердил Прорехов. — Серия называется «Клинские напряги».

— Ну, мне сегодня и повезло! — воскликнул водитель. — Вот так встреча!

— И все «утки», которые гуляют по стране, тоже запускаем мы, признался Артамонов. — В нашей системе есть специальный подкомитет «уток».

— Да ну?! — опять изумился водитель.

— Вот те крест! — поклялся Артамонов. — И все анекдоты тоже сочинили мы.

— Какие анекдоты? — насторожился водитель.

— Которые гуляют по стране.

— Да ну?! — продолжал изумляться водитель, он решил, что сразу за этим последует конкурс на лучший анекдот, но получилась заминка. Тогда водитель сам запел о том, как удачно он устроился в жизни, зацепившись за спецперевозки. И это было сущей правдой — весу в нем имелось центнера полтора, не меньше. Он сидел за рулем, широко расставив ноги и пропустив между ними брюшину, слегка прикрытую малиновой майкой. Всю эту конструкцию колыхало и заносило на поворотах. Кабина была сплошь уставлена пакетами с едой и бутылками. Водитель машинально сметал видимое и доставал из бардачков скрытые порции. Поглощая запасы, он рассказывал, как сложно стало бороться за зарубежные рейсы, тариф на ходку вырос вдвое. Потому что транспорт с радиоактивными отходами пересекает границу без досмотра. Забивай шмотьем хоть весь салон. Спихнуть добро через «комок» нет проблем, товар отрывают с руками. А вот рейсы на наши атомные станции совершенно невыгодные — счетчик Гейгера щелкает, а навара никакого. Водитель посоветовал попутчикам за любые деньги устроиться в «Спецавто» и больше не знать горя. Естественно, сначала нужно сдать на категорию С…