Ал замолк, обводя глазами присутствующих. Все молчали, не зная, как отнестись к странному рассказу Герта.
- И ты, конечно, сразу смекнул, в чем дело? - хмыкнул Сол.
- Ах, я вообще ни черта не понял. Наскоро распрощался со стариком и выбросил из головы всю эту дребедень... Но вот в октябре прошлого года я узнал, что в поместье Дикси возвышается эта чертова Вайстурм! Я треснул себя ладонью по лбу и даже перекрестился. Если честно, я немного струхнул...
- Ал, у тебя получилась новелла из жизни "славного ковбоя и выдающегося мыслителя Алана Герта". Речь, насколько я понимаю, идет совсем о другом... - Тихо, но настойчиво вклинился Сол.
- Тогда рассказывай сам ? новеллу о "героическом и мудром иудее Соломоне Барсаке".
- Увы, я недостаточно красноречив. И от природы скромен. Передаю "микрофон" тебе, Герт. Только переходи сразу к делу.
- Мне кажется, я знаю, что должен сейчас услышать. - Вклинился в разговор глухой голос Барона. - Я даже уверен, что слышал эту историю тысячу раз, рассказанную голосом Дикси над моей больничной кроватью, затем невразумительным английским Рудольфа. Потом мне все очень красочно пересказала Труда, особенно, про мою руку и госпожу Девизо. Я также слышал по радио о процессе над неким синьором Хоганом, застрелившем режиссера Тино в ответ на оскорбление его личности. И ещё я читал о случившейся здесь истории в парижском журнале и даже видел свое фото. Правда, узнать ни того, ни другого не мог - ни истории, ни себя! - Майкл положил на колени жены свою забинтованную руку и Дикси покачивала её как ребенка.
- И вот наступил торжественный момент: господин Герт прибыл прямо из Лос-Анджелеса, а Соломон Барсак - из Рима, чтобы рассказать нам всю невероятную правду. - Продолжил макл. - Прошу вас, друзья, не торопитесь и постарайтесь быть как можно красноречивее. Нам с Дикси доставляет огромное удовольствие чудесная притча о нашем воскрешении.
Алан глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, и приступил к рассказу:
- ...Конец октября. Я ушел из киномира и с головой погрузился в свой маленький автомобильный бизнес. Невеста бросила меня, великие идеи разбежались. Детишки из местного приюта, куда я регулярно вносил пожертвования, подарили мне ко дню рождения надувную куклу. Нет, не из секс-шопа. Настоящую Красную шапочку!
Звонок Барсака чуть не сбил меня с ног! Пьян, как свинья, подумал я. "Руффино - Сатана! Шеф - преступник! - кричал Сол. - Эта банда жаждет крови. Им требуется два трупа, - два!" Понадобилось минут двадцать, чтобы понять, что за контракт заключила с некой фирмой Дикси и каков замысел финала. "Вот сволочи!" - взвился я. - "На "Оскаров" тянут, бессмертие в истории кино им понадобилось... Мразь, подонки!" Мы изощрялись с Соломоном в ругательствах, а время не ждало, - я-то сидел в Лос-Анджелесе, а в австрийский Вальдбрунн уже отправился из Рима этот монстр-извращенец Руффино... Но Алан Герт на трюковых съемках собаку съел, как и на "психологии", между прочим. - Он с вызовом посмотрел на Дикси. - Живо все прикинул: возможные мотивировки, длительность диалогов плюс время на развитие действия - то есть на дорогу, сборы команды. И понял: поспею лишь к финалу, а если эти стервецы сработают чисто, подстелю героям "соломку" ведь снимаются они без дублеров... Сказал Солу: двигай, старик, в поместье, и действуй по их сценарию. Нигде не отклоняйся, чтобы не спугнуть злодеев. Они ведь ради "высокого искусства" на все пойдут. А сам ты вряд ли сумеешь уладить дело. Не проявляй инициативы, но потяни время. Раньше 23.00 чтобы ни души на Башне не было...
- Я не сразу понял из разговора с шефом, что они хотят получить "второй дубль", то есть осуществить провалившуюся идею с самоубийством... Далась им эта Башня! - Сол задумчиво изучал рисунок на скатерти. - Но когда сопоставил факты: срочный выезд операторов, Стервятника, неожиданное "откровение" Зази со мной, то понял - жидовской своей хитрой жопой допер меня используют в качестве "подсадки", чтобы спровоцировать здесь кровавую бойню. Ни времени, ни идей у меня не было. Не звонить же в полицию заберут в дурдом, а пока разберутся, будет уже поздно. Я целиком доверился Алу... Да у меня и выбора не было, я лишь тянул и тянул, стараясь выиграть время и предотвратить катастрофу. Но Хоган действовал быстрее. После того, как "стервятник" предъявил Майклу компромат, сюжет развивался по закону цепной реакции... Я лишь успел дать распоряжение дворецкому тайком пропустить машину с помощниками Ала. Пришлось поклясться на иконе Божьей Матери, что действую в интересах хозяев. Не знаю, почему старик поверил мне...
- Вот уж действительно, была нервотрепка! - Спохватился Ал. - Все в этот день опаздывало - самолеты, поезда, часы... Когда я с тремя каскадерами из моей бывшей группы и с нашей страховочной сеткой подрулил к поместью, пробило одиннадцать часов!.. Боже! Я, кажется, набил морду придирчивому охраннику и ещё приложил одного крепенького паренька, дежурившего с камерой прямо под Башней. А на Башне! Красота-то какая! Стоят двое в обнимку и ни за что не держатся - только друг за дружку. А сзади поднимается огромная луна, окутывая парочку бледным, загадочным сиянием... Ну прямо сцена на кладбище из "Жизели"... Только ещё хуже
У парня в руке что-то зажато, - пригляделся - скрипка! Отлично, думаю, может, ещё играть будет. Ан нет: никаких музицирований. Едва мои ребята сетку растянуть успели - вспорхнули голубки. И камнем - в наш сачок. Только струны взвизгнули...
Дикси сжала ладонями виски и, алебастрово побледнев, откинулась на спинку кресла.
- Прекратите, Герт! Что за изуверские шутки - ты ж не из компании Руфино. - Соломон подскочил к Дикси и протянул ей бокал вина. - Один глоток, детка!
Майкл смотрел прямо перед собой пустыми, остановившимися глазами. Сол встряхнул его за плечи:
- Без паники, господин Артемьев! Здесь в любом парке мальчишки на "тарзанке" с башен прыгают, и ещё платят за удовольствие... Вы-то в Пратере тогда здорово порезвились!
Михаил глубоко вздохнул, возвращаясь к реальности, и улыбнулся:
- На пратерских аттракционах было очень страшно... Я словно несся в пропасть, очертя голову, боясь не дотянуться, не догнать Дикси... А на Башне - блаженно... Теперь я знаю: нет выше радости, чем радость прощения. - Он наклонился к жене, коснувшись её щеки губами.