- Давай, детка, ещё не поздно. Умоляю, - чем скорее ты сделаешь это, тем лучше... Ведь Руфино может опередить тебя... - Сол встряхнул Дикси за плечи. - Смелее, действуй, я позову сюда Майкла. Только не надо бояться: он сильно любит тебя и сумеет понять.
Ожидание показалось Дикси вечностью. Она застыла с закрытыми глазами, моля прощения у кого-то всезнающего. Верующей она так и не стала, но все же обращалась к Нему: "Прости и помилуй меня, Господи... Прости и оставь его мне. Оставь мне моего Микки.."
- Я видел пленки, Дикси. - Майкл неслышно вошел и сел в кресло у окна - напротив нее, но не рядом - раздавленный, униженный, чужой. - Руфино Хоган рассказал мне о твоем контракте.
- Единственное, что я скрыла от тебя. У меня не хватило мужества говорить про то, что стало для меня невозможным, отвратительным, гадким... Завтра конец... У меня были трудные времена и я полагала, что не делаю ничего плохого. Позволила снимать за деньги то, что и так делала для порно-студии... Мы развлекались с Чаком...
- Я видел пленки про нас.
- Они поклялись, что отменили слежку!
- Я должен поверить, что тебя убедили мерзавцы?
- Они представили доказательства, убрали Сола... Да, я поверила. Мне так хотелось в это верить...
- Бедная, наивная, обманутая девочка... А знаешь, что шептал мне этот тип с толстыми ляжками, - что ты специально "продала" фирме нашу историю, разыграв страстную любовь. За рекламу, так необходимую в твоей профессии. И в надежде на то, что я навсегда покину эти места, оставив тебе Вальдбрунн...
- Майкл! Гадость, гадость - это же мерзко! Ты поверил?
- Нет. Конечно, нет - ведь я ещё жив. Поверив, я бы умер на месте - от разрыва сердца или отравления души...
Дикси все ещё сжимала ладони, сомкнутые для молитвы. Но аудиенция с Всевышним завершилась. Центром Вселенной для неё сейчас был Майкл. Дикси понимала, что должна рухнуть перед ним на колени, умолять простить её, выпрашивать жалость и хоть какое-то сострадание. Но не могла шелохнуться.
- Что теперь будет? - прошептала одними губами.
- Не знаю. Все изменилось, Дикси... Одна фальшивая нота может испортить прекрасную музыку. Здесь целая какофония... Глумливые "петухи", разрушившие гармонию.
Майкл не обвинял. Дикси физически ощущала боль, превозмогая которую, он говорил с ней.
- Я упоминал, кажется, что не считаю себя фотогеничным. Особенно без брюк и со скрипкой. Это трудно забыть, Дикси. Даже если поверить, что сенсационный фильм не появится в кинотеатрах... Ты выглядела очень убедительно... Я бы отдал тебе приз за лучшую женскую роль. Подвенечное платье, свечи, горящие фанатическим блеском глаза... И в постели...
- Это тоже у них есть?
- Все. У них есть абсолютно все.
- Мы расстаемся? - Дикси удивилась, что смогла выговорить эти слова.
- Выходит, так, - Майкл подошел и сняв с шеи шарф, который всегда носил на груди, набросил на её плечо. Он вышел, засунув руки в карманы и что-то насвистывая. Дикси не узнала мелодию. Как жестоко иногда мстит судьба за самую малость, пустяк! Дикси ещё могла бы что-то изменить, если бы тогда, давным-давно, внимательней относилась к урокам музыки.
В комнату ворвался Сол и сделал то, что должна была сделать перед Майклом Дикси - рухнул перед ней на колени.
- Детка, детка, его нельзя упускать! Он заперся у себя в комнате. Такой способен на все! - Сол сжимал её бессильно лежащие на коленях руки. Нужен шок. Поверь мне: клин клином вышибают. Ну встряхнись же! Это твой единственный шанс! Постой на Башне, просто сделай вид, что решила покончить счеты с жизнью... И подожди, я приведу его и он вынесет тебя на руках!
- Нет, Сол. Это уже было. Такое не повторяется. Башня отыграла свое. Я уезжаю.
Решение пришло к Дикси внезапно. Ее охватило острое желание нестись в автомобиле по темной дороге неведомо куда. Куда глаза глядят. Подальше отсюда.
- Эх, ты, совсем расклеилась! - Сол подхватил с её плеча шарф, до боли сжал руку и строго сказал: "Через пять минут стой наверху. Жди!".
Соломон меньше всего хотел встретиться с Руфино. Этот гаденыш успел показать кассету Майклу, хотя поклялся миротворцу Барсаку, что предоставит возможность сделать первый ход Дикси. И, конечно, соврал.
Артемьев, насмотревшись "клипов", объяснился с Дикси. Видимо, очень круто. Теперь, запершись в своей комнате, она собирала вещи и строчила прощальное письмо. Дикси рвалась уехать, а, возможно, задумала и что-то похуже. Музыкант тоже не из породы "ковбоев" и может натворить глупостей. Остановить их способен только проверенный ход - хорошенькая, запатентованная мелодрамами, встряска. Как профессионал, Сол знал силу деталей, особенно таких символических, как этот шарфик. Поднявшись на Башню, он привязал его к металлическому парапету - легкий шелк призывно взметнулся в порыве сырого ветра.
Через минуту Сол ломился в комнату Майкла.
- Господин Артемьев, умоляю, выслушайте. Я виновник этой затеи с контрактом. Но меня провели. Нас всех подставили.
Артемьев распахнул дверь, не пропуская гостя в комнату.
- Клянусь своей жизнью, Дикси была уверена, что слежка отменена, что вы в безопасности! Она любит вас, Майкл... Я так боюсь за нее. Она поднялась на Башню... - Сол понял, что плачет, заметив холод в глазах Майкла. Оглядев комнату, Артемьев быстро достал из ящика и положил на стол какие-то листы, подхватил скрипку и рванулся к двери.
- С дороги! Теперь моя сольная партия... Хотя я предпочел бы дуэт.
Сол замер, лихорадочно соображая: кажется, может сложиться отличный финал. Скрипач застанет на Башне Дикси, увидит оставленный ею символ любви и поспешит предотвратить трагедию. Только бы "стервятник" не задержал Дикси. Сол поспешил в её комнату и оторопел: бледная, как изваяние надгробия, она все так же сидела на диване.
- Скорее, Дикси, скорей к нему - на Башню! Ты же должна была быть там! Дикси, это не игра! Майкл может решиться на самое страшное...
- Оставь. Я знаю, что мне делать. Хоган сказал, что Майкл плюнул в экран, когда там была наша ночь... И проклял меня, Сол...
- Идиотка! Руффино - сатана! Он задумал убить вас. Господи, как это я раньше не понял!.. Старый болван!. "Хеппи энд" - ха-ха-ха!... Да они жаждут крови, вашей крови, детка! - с радостью умалишенного сообщил Сол и захохотал. Его истерический хохот, прерываемый всхлипами, сопровождал путь Дикси на Белую башню.