Журавский писал Войноральскому из Пинеги о необходимости приложить все силы для развертывания революционной деятельности на понятном им обоим условном языке: "Двигайся, сколько можешь: ко сну везде клонит, в Яренске же более чем где-либо, но подумай сам, что выйдет, если подобно прочим уснем и мы?.. Теперь более чем когда-либо, нам нужно быть честными; иначе нас совесть замучит. Итак, брат мой дорогой, продолжай начатое".
Да, совесть честного человека в России не могла молчать! Именно поэтому Войноральский и его друзья стали врагами самодержавной власти в России и встали в ряды революционеров, борцов за свободу народа.
Прошел февраль, март 1866 г., а Дмитрий Юрасов все не приезжал к Войноральскому. Приехать он не смог, поскольку был арестован в связи с неожиданно последовавшими событиями.
4 апреля 1866 г. по всей стране пронеслась весть о покушении на Александра II, совершенном Д. Каракозовым. Он выстрелил в царя, прогуливавшегося по Летнему саду, но промахнулся, и был сразу арестован. В его кармане обнаружили прокламацию "Друзьям-рабочим", переписанную от руки. В ней было сказано: "Братцы, долго меня мучила мысль и не давала мне покоя -- отчего любимый мною простой народ русский, которым держится вся Россия, так бедствует? Отчего ему не идет впрок его безустанный тяжелый труд, его пот и кровь, и весь-то свой век он работает задаром? Отчего рядом с нашим вечным тружеником -- простым народом: крестьянами, фабричными и заводскими рабочими и другими ремесленниками, живут в роскошных домах-дворцах люди, ничего не делающие, тунеядцы, дворяне, чиновная орда и другие богатеи, и живут они на счет простого народа, чужими руками жар загребают, сосут кровь мужицкую... сообразите, что царь есть самый главный из помещиков. Царь и посылает своих генералов с войсками наказать крестьян-ослушников, и стали эти генералы вешать крестьян и расстреливать... за неплатеж откупных денег в казну, за недоимки у крестьян отнимают последнюю лошаденку, последнюю корову, продают скот с аукциона и трудовыми мужицкими деньгами набивают царские карманы... и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ". Далее в прокламации говорилось в соответствии с программой ишутинской организации, какой будет жизнь народа без царя и помещиков.
Акция была неожиданной для многих членов ишутинской организации. Хотя целью этой организации и было свержение самодержавия и даже убийство царя, если тот не примет требований народа. Но покушение на царя не рассматривалось как первоочередная задача и официального согласия на него от организации Дмитрий Каракозов не получал. Имея плохое здоровье, он боялся, что не успеет сделать ничего значительного для народа, и ошибочно полагал, что убийство царя поможет революционерам в осуществлении их цели --свержении самодержавия в России. Он тайно от большинства членов организации уехал из Москвы и получил фактическую поддержку у группы Худякова --петербургского отделения ишутинской организации.
Покушение на царя повлекло за собой разгром ишутинской организации и не позволило осуществить намечавшийся план освобождения из сибирской ссылки Н. Г. Чернышевского. Этот план тщательно подготавливался ишутинцами с 1865 г.
Осужденные ищутинцы получили разные сроки каторги и ссылки. По удивительному стечению обстоятельств несколько человек из них, в том числе Странден, Юрасов, Загибалов, отбывали Нерчинскую каторгу в Александровском заводе вместе с Чернышевским.
После казни Каракозова в руки архангельской администрации попало письмо Войноральского Журавскому, из которого обнаружилась связь Порфирия Ивановича с его друзьями-ишутинцами, привлеченными к суду.
Это послужило предлогом продления северной ссылки Войноральского еще на несколько лет.
В марте 1867 г. его перевели в г. Пинегу Архангельской губернии, где он прожил год и три месяца, а с июня 1868 г. -- в г. Мезень той же губернии "вследствие замеченных вредных стремлений".
Царская охранка жестоко преследовала всех, кто был знаком или связан с ишутинцами. Пензенский учитель В. И. Захаров был лишен права преподавания и отстранен от преподавательской деятельности.
Прошло почти семь лет со времени ареста Войноральского. Шел последний месяц лета 1868 г. Мать Войноральского Варвара Михайловна через влиятельных людей все эти годы безрезультатно пыталась добиться распоряжения министра внутренних дел о переводе Войноральского в Пензенскую губернию.
Весть об окончании ссылки была для Войноральского как оглушительный выстрел в тишине. Ему даже не верилось, что теперь не придется больше скитаться по заснеженным малонаселенным северным городкам.
Дожидаясь распоряжения от местного начальства о выезде на родину, Войноральский размышлял о бесправном положении русского человека, миллионов людей в России и твердо решил направить все свои силы на беспощадную борьбу с самодержавным деспотизмом, как только он сможет действовать.
СОБИРАНИЕ СИЛ
О, если б в мир внести хоть каплю правды чистой!
За это я готов страдать.
И верьте, жалобы на мой удел тернистый
Нам от меня б не услыхать.
Ф. ВОЛХОВСКИЙ
Наконец-то Войноральский в родных местах. Он остановился в имении матери, в селе Богородском (Варварино) Городищенского уезда Пензенской губернии. Поступать на государственную службу и свободно передвигаться по губернии ему было запрещено. Но Варвара Михайловна продолжает хлопоты, и только в апреле 1873 г. в результате вмешательства влиятельных лиц полицейский надзор за Войноральским был снят.
Кажется, теперь Войноральский имеет все: материальные блага, книги, его окружают родные и близкие люди. Он может заниматься самообразованием, хозяйством. Но это не удовлетворяет его деятельную натуру и гражданскую совесть. Он стремится восстановить, насколько позволяло положение, свои прежние связи с революционно настроенной молодежью и завязать новые. Так, он пытается установить контакт с Петром Заичневским, прибывшим с сибирской каторги в Пензенскую губернию под надзор полиции.
В течение двух лет Войноральский выполняет работу управляющего в одном из имений. В этой должности он имел возможность беседовать с крестьянами, вникать в их дела, помогать советами и деньгами.
Его часто можно видеть в кругу пензенской молодежи старших классов гимназии и семинарии. Он рассуждает с ними о литературе, дает рекомендации для самообразования.
Молодежь очень внимательно слушала Войноральского. По блеску горячих глаз он чувствовал, что его слова находят отклик в сердцах и душах, молодых людей. И крепла надежда, что свяжут они свою судьбу с революционной борьбой, что гражданственность русской литературы поможет им справиться с вирусом равнодушия и бездумного прожигания жизни ради личных выгод.
Беседы повторялись, молодые люди тянулись к Войноральскому. А он переходил от творчества русских классиков к критическим статьям в журналах "Современник" и "Отечественные записки", произведениям Чернышевского и Добролюбова. Рассказывал юношам о русских революционерах за границей --Герцене, Огареве, Бакунине, о революционной борьбе в странах Западной Европы. Войноральский хорошо понимал общественное значение литературы в условиях России. Об этом очень точно сказал Герцен: "У народа, лишенного общественной свободы, литература -- единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести".
Встречи с местной интеллигенцией позволяли Войноральскому завязывать контакты с людьми, сочувствующими освободительным идеям, желающими помогать революционерам или участвовать в революционной пропаганде.
Участник бесед Войноральского с гимназистами -- Иван Селиванов осенью 1871 г. поступил в Москве в Петровскую земледельческую академию. От него Войноральский узнал подробности главного политического процесса об убийстве С. Г. Нечаевым студента Иванова и деятельности нечаевской организации. С. Г. Нечаев, бывший вольнослушатель Петербургского университета, активно участвовал в студенческих волнениях 1868--1869 гг. Был одним из составителей "Программы революционных действий". В ней конечной целью студенческого движения провозглашалась социальная революция. Составители документа намечали ее на весну 1870 г. Фанатично преданный идее революции, Нечаев всю свою деятельность построил на мистификации, обмане, полном отрицании нравственных принципов при выборе средств в революционной борьбе. Он разработал "Катехизис революционера", в основе которого лежал лозунг "Цель оправдывает средства".