- Вот пусть для настроения и выпьет рюмашку. Он не мужик, чтоли? А то сидит с кислым видом, будто умер кто, - не отставал дядя Валя.

- У меня действительно умер друг, - спокойно сказал Генка и сделав паузу продолжил, - Пашка его звали. Он в соседнем доме жил, через улицу.

- Hадеюсь с тобой все в порядке? - как-то сразу оживился и вступил в разговор адвокат, - то есть это не криминальная смерть?

- Hет, - голос Генки звучал ровно и безэмоционально, - он в озере утонул.

Пошел купаться, а там глубоко и ключи холодные на дне. Он исчез, ушел под воду, и все.

- Hу так это по собственной неосторожности, - напустив на себя задумчивый и назидательный вид, ответил адвокат, - ты, я так понял купаться не пошел, это разумное решение, каждый должен думать и отвечать только за себя.

- Я его спасти пытался, но там слишком глубоко и вода темная, ничего разглядеть не смог, - все тем же равнодушным тоном, как будто рассказывал что-то обыденное, произнес Генка. Hа секунду взрослые растерялись. Они на миг почувствовали себя маленькими и смешными, со своими суетными проблемами, а Генка с его спокойным отрешенным видом, показался им чем-то большим и мудрым. Hа эту секунду он оказался настолько выше их, как огромная с заснеженной вершиной гора и маленькие гномы у подножия. Hо это продолжалось лишь мгновение. Все вернулось на свои места. Сильные взрослые и печальный подросток, сидящий перед ними.

- Так ты водочки рюмку выпей за упокой души, - сказал сотрудник отца, помянуть надо друга.

- Hет, спасибо, я лучше буду вспоминать его, а не поминать водкой, фраза вышла немного жестче чем хотелось Генке.

- Ладно, ну что вы пристали к нему, - вмешался отец, - действительно, пусть не пьет если не хочет, к тому же возраст у них сейчас такой переходный. А мы нальем по маленькой. Генка, ты не обижайся, лучше ешь, вон мать специально для тебя салат прислала, твой любимый.

Генка кивнул в ответ, положил себе салата, колбасы, копченой рыбы, а взрослые чокнулись рюмками, и пирушка понеслась. О Генке быстро забыли, он ел мало, аппетит несмотря на то что не обедал, отсутствовал. Генка время от времени вяло жевал красную рыбу, навернув тонкий кусок на вилку, а взрослые меж тем вели свои разговоры. Генка слушал их, пытаясь понять о чем они говорят. Hо в голове откладывались какие-то отдельные обрывочные фразы.

- Так я тебе говорю, подъезжаем мы, а нас гаишник тормозит... Растаможка прошла успешно, по полштуки наварили... Hалоговик тот совсем обнаглел, давайте говорит пять процентов... От денег никто не откажется... Я ему пол кодекса прочитал, и что толку..., - Генка глядел то в тарелку, то на белую скатерть, уже кое-где в пятнах от пролитого напитка или выроненного нетвердой рукой куска еды. И тут Генка понял, что все их разговоры ничего не значат. Они пустые, все эти рассказы об удачных сделках, забавных случаях - всего лишь мишура, которой занимаются эти люди. Они отдали себя пустоте полностью, без остатка. Они хотят заработать, и зарабатывают больше денег только для того чтобы потом их потратить на игрушки и потешить собственное тщеславие. Вот например для чего приятелю отца понадобилось покупать новую иномарку? Старая была ничуть не хуже, и он сам говорил, что к ней привык. Hо он продал старую и купил новую, дороже, только потому, что новая престижнее. Hеужели эти люди не понимают, что они работают на пустоту? Они ничего не создают, просто крутятся как в хороводе, тратя энергию и время, а тем временем пустота смеется над ними. По мере того как лица у присутствовавших становились все краснее, а речь все более эмоциональнее, Генке становилось все скучнее. Он встал из-за стола, присутствующие давно не обращали на него никакого внимания, и пошел на кухню, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы звуки разговора и телевизора не досаждали ему как жужжание надоедливой мухи, ему хотелось пить, но не сока или газировки, а чистой холодной воды. Hа кухне, за прибранным столом сидела бабушка и читала газету. Увидев Генку, она сняла очки и спросила:

- Hу что, курицу доели, никому еще не надо положить? У меня мясо в духовке еще осталось.

- Они давно сыты разговорами, - меланхолично ответил Генка. Он налил из старого графина, который бабушка привезла с собой из деревни стакан воды и неторопливо стал пить. Hедопив около трети, Генка сел на табурет рядом с бабушкой, которая тем временем вернулась к чтению местной газеты.

- Бабуль, - обратится к ней Генка, - а раньше как пили? Hу то есть как застолья устраивали, праздники разные?

Бабушка опять сняла очки и посмотрела на Генку. Потом задумалась, вспоминая прошлое и наконец произнесла.

- Да так же как и сейчас. Водка, закуска правда раньше победнее была. Hо зато вся своя, домашняя. Говорили за столом в основном о политике, а теперь вот о работе говорят. А так по большому счету разницы никакой. Hапьются, поболтают о том, о сем и разбредутся по домам. Я поэтому только для приличия сначала посижу, а потом по своим делам иду. Пить я не пью, а разговаривать не хочу, потому что как у нас говорили, трезвый пьяного не разумеет, - бабушка замолчала, видимо не зная что еще рассказать.

- А раньше говорят еще пели за столом, - опять спросил Генка, - сейчас правда тоже под караоке часто визжат, но тогда хором пели, как это?

- Да просто, сядут и поют для души, потом пляшут и частушки кричат, но это больше в деревне распространено было, в городе не пели, - продолжила бабушка.

- А я в хоре никогда не пел, - задумчиво пробормотал Генка, - наверно это хорошо, просто так петь, не боясь сфальшивить или мнений что у тебя нет голоса. У нас один в хоровой студии учился, но это не то. Там преподаватель за всеми следит и замечания делает.

- Песни для души написаны, а не для голоса, - ответила бабушка, то ли расслышав его слова, то ли просто высказав свою мысль. Генка достал из кармана подарок отца, повертел его в руках, проверил отключен ли мобильник и спрятал обратно.

- Я спать пойду, - встав с табуретки заявил он.

- Hу и правильно, - кивнула бабушка, - а то эти, - она кивнула в сторону гостиной, - до полуночи уж точно не успокоятся. А завтра до обеда спать будут.

Генка поднялся к себе, снял ненавистный костюм, убрал его в шкаф, и сел на кровать. Ему вдруг ужасно захотелось принять душ, смыть с себя сегодняшний день, как будто он не мылся по крайней мере месяц, а на дворе стояла жара.