Сильное, взаимное влечение рождает гармонию духовной удовлетворенности, создает крепкий союз двух ответных чувств.

Эверест отношений между мужчиной и женщиной.

Возможно подобное и называется самой полной реализацией не пережитых когда-то ощущений, запоздало ворвавшихся в жизнь бывших молодых людей.

Прошло несколько недель.

Сильный ноябрьский ветер раскачивал легкий автомобиль, стоявший вот уже целый час у ЕЕ дома. Утро было пасмурное, пасмурным было и его настроение. Он проснулся сегодня поздно, не успел позавтракать, выпил, как обычно, полстакана кофе и поспешил сюда, к апартаментам любимой. Неожиданно стал болеть желудок. Он согнулся от боли, затем, выждав какое-то время, сделал несколько йоговских упражнений. Боль отступила, но он знал, что ненадолго. Надо было срочно что-то пожевать. Он огляделся. Магазин располагался совсем близко. Туда и обратно — минуты четыре, не меньше. Как минимум, полторы минуты в магазине. Всего пять с половиной минут. За пять с половиной минут ОНА может выйти из дому и отойти на приличное расстояние. Настолько, чтобы он ЕЕ не увидел. Нет, затея с магазином сразу же отпала. Черт с ним, с желудком, с его язвой. Потерплю. ОНА скоро выйдет, мое божество.

Он напряженно ждал. Вскоре появилась и ОНА, красивая, как и всегда, но в том же самом легком плаще, в котором проходила весь октябрь. Она прошагала мимо, направляясь к автобусной остановке. Он вылез из машины и проследовал за НЕЙ.

Идя за женщиной, он вдруг сообразил, что ОНА почему-то не надевает пальто. Оно наверняка старенькое, неприглядное, которое и одевать-то не хочется. Поэтому и ходит в плаще. В легком, но в новом. У него заныло сердце. Ах, ты моя милая, подумал он, ты без пальто, значит, и я его не надену. Пусть болит не только желудок, но и все остальное, вместе взятое.

— Я же просила вас не приходить, — укоризненно бросила ОНА, не глядя на пассажира, усевшегося рядом с НЕЙ в автобусе.

— Я не могу не видеть это милое лицо.

— Вы меня унижаете. Здесь знакомые. — ОНА отвернулась к окну, явно давая понять окружающим, что едет одна, без рядом сидящего попутчика.

— Я люблю тебя, — прошептал он и вышел на ближайшей остановке.

Черт возьми, негодовал он, торопливо возвращаясь к покинутому автомобилю, и юбка та же самая, которую носила все лето, а теперь уже и кончающуюся осень. Неужели у них так туго с деньгами? Муж вроде работает, сама тоже…

За месяцы пристального наблюдения он изучил весь ЕЕ скромный гардероб. Как женщина со вкусом, ОНА могла выглядеть изящно, художественно комбинируя и подбирая свои наряды. Но как бы там ни было, ограниченность их все же ощущалась. Ощущалась прежде всего им, почти ежедневно любующимся ЕЮ, а потому и знающим всю ЕЕ одежду.

Так, подумал он, выруливая за пределы города, лишь бы он был дома. Или, на худой случай, в Баку. Но только не в отъезде. Только бы не в отъезде.

Автомобиль мчался на большой скорости и минут через тридцать въехал в дачный массив Бильгя. Не без труда отыскав двухэтажный великолепно отстроенный особняк с четырехметровым каменным забором, он остановился перед роскошными воротами. Где-то в глубине двора залаяла собака. Он нажал кнопку звонка. Вскоре раздались приближающиеся шаги.

— Что нужно? — недовольно спросил подошедший.

— Мне нужен хозяин.

— Кто его спрашивает?

Он назвал себя.

— Подождите.

Ждать пришлось довольно долго, минут десять-двенадцать. Наконец автомобильные ворота разъехались, и он нетерпеливо нажал на газ.

Хозяин дачи, красивый мужчина в махровом халате, поспешил ему навстречу.

— Извини, я парился, — виновато указывая на свой вид, сказал он.

Они тепло обнялись, расцеловались.

— Какими судьбами?

— Я к тебе по делу.

Они поднялись на второй этаж и очутились в просторном, со вкусом обставленном зале.

Он плюхнулся в мягкое большое кресло.

— Что будешь пить? — спросил хозяин, открывая дверцу бара.

— Я за рулем.

— И слышать ничего не хочу. Сегодня ты мой гость. — Дачник хитро оглянулся. — Второй по счету. Так что будем есть, пить, а вечером я дам тебе человека, который погонит твою мыльницу.

— А где первый?

Дачник снова улыбнулся.

— Парится. Так ты остаешься? А то я все время один да один. Не с кем нормально поговорить. То вообще никого нет, то сразу двое.

— А этот, мордоворот, кто он?

— Беженец. С семьей. Жена и четверо детей. Жена готовит, он в роли охранника и заведующего складом. Я выделил помещение, плачу им. Чем я не Тагиев? Так ты остаешься?

— Черт с тобой.

Дачник обрадованно засиял и, прихватив бутылку «Камю» с двумя хрустальными рюмками, уселся напротив.

— Это не бакинский разлив, — предупредил он, жестом указывая на коньяк. — Лично покупал в афинском аэропорту. — Он раскупорил бутылку, разлил, затем снова встал, принес коробку шоколадных конфет, «этажерку» с чищеным миндалем, грецкими орехами, сушеным изюмом.

— За встречу, — поднял он рюмку. — Когда мы виделись в последний раз?

— Лет пять-шесть назад.

— Вот видишь. За встречу.

— За встречу.

Дачник, бывший сосед и товарищ детства, разомлев, стал рассказывать, что на городской квартире ему нет покоя от родственников, друзей, знакомых. Все приходят с просьбами. Поможешь, значит, в убытке. Не поможешь, обижаются. Поэтому решил уединиться. Раз в неделю заезжает домой, обеспечивает семью всем необходимым и опять сюда, на дачу, где нет участкового, налогового инспектора и других нежелательных элементов. Два раза в год выезжает в Грецию, привозит товар, в основном шубы, и раскидывает их по многочисленным магазинам. Прибыли в последнее время, конечно, мало. Потому что население обеднело. Но жить пока что можно. Но товар все равно идет плохо, и он согласен продавать в кредит.

— Цены? — спросил он.

— Разные. — Дачник с удовольствием закурил. — От трехсот долларов до двух тысяч.

— Я на днях привезу женщин. Двух. Чтобы не смущать их, подожду на улице. Ты им покажешь шубы до одной тысячи. Больше не смогу. Не отходя от кассы, две сотни сразу. Остальные в течение трех месяцев. Идет?

— Они купят две шубы? — после паузы спросил бизнесмен.

— Нет, только одну.

— Кто она тебе? — хитро спросил товарищ.

Он сделал неопределенный жест, восхищенно закатывая глаза, улыбнулся.

— Лучше не спрашивай.

— Понял. А какой у неё размер?

— Сорок восьмой. Но скорее пятидесятый. А что?

Приятель стряхнул пепел, пригубил рюмочку.

— Очень красивое американское платье. Триста пятьдесят. Купил собственной жене, а она в него не влезла.

— Покажешь. Только учти, шуба должна быть неординарной. Не та, в которой ходит большинство.

— Я знаю твои вкусы, — убежденно отвечал приятель. — Будь спокоен. За исключением субботы и воскресенья. В любое время.

— А к вам можно присоединиться?

Оба повернулись на ласковый женский голос.

В дверях стояла миловидная женщина лет тридцати в белом атласном халате.

Приятель встал, подвел её к журнальному столику.

— Познакомься, это товарищ детства, с которым мы встречаемся раз в пять, шесть лет.

— Очень приятно, — женщина протянула руку, затем села на диванчике.

— Взаимно.

Приятель снова встал что-то раздумывая, потом опять сел.

— Значит, так, — начал он, — вы сидите, а я пойду и пошлю за рыбой. А пока разведу огонь. Углей нет, придется жечь дрова. Гарантирую отменный шашлык из белуги.

— Да я, право, не знаю, — неуверенно проговорил он.

— Нет и ещё раз нет, — твердо отрезал приятель. — В кои веки приехал…

— Мы можем увеличить нашу компанию, — улыбаясь, многозначительно вставила женщина и потянулась к мобильному телефону.

— А можно мне? — Он почти выхватил аппарат из рук удивившейся женщины и набрал дорогой ему номер.

— Алло, — послышался в трубке лучший голос в мире.

— Привет.

— Здравствуйте.

— Как ты?

— Спасибо, хорошо.

— Я люблю тебя.