Передатчик молчит. Сколько же он еще будет молчать?

26. ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ. («Консилиум»)

Они впервые за все время собрались за одним столом вместе. Шимановский сел справа от Шелаури. Чхеидзе и Илюхин – слева. Прилетевший работник УБХСС республики, майор Хучиев, вторые сутки работавший в городке, присел на подоконник.

– Но мы ведь хотели арестовать того же Кадырова? – Шелаури, настаивавший на аресте «Каро», определенно пытался ускорить события; сказывался его темперамент…

– Мы собирались арестовать его как кого? Как дебошира, Сандро. Имея на то веские основания. А «Каро» нам приходится арестовывать уже как члена банды! Совершенно другой акцент. Я уверен, что он обязательно постарается дать знать сообщникам о приходе Кадырова. Но кто они? Табачник Каруев, голос которого узнал Чхеидзе? Тут допустима ошибка. Голос – не отпечатки пальцев… Илюхин считает, что в деле Валерия Сацкова-Слепнева. Но каким образом? Докажи, что она брала и вернула пистолет…

– Вернула? – Шелаури удивленно посмотрел на Шимановского. – Вы сказали «вернула»…

– Именно. Пистолет вернулся в тайник…

– Как так? – Почти одновременно спросили порядком удивленные Шелаури и Хучиев.

– Вот именно: как? Не знаю… Но это реальный факт. Вполне воз можно, арест Чехоева-младшего послужил причиной. Короче говоря, мы обнаружили его с Чхеидзе в тайнике в ночь перед приездом Илюхина…

– И молчали?! – Шелаури обиженно хмыкнул. – Конспираторы из Цунтинского ущелья. Там тоже, чтобы зря не волноваться, ценную вещь вору сами отдают. Зато и инфарктов не бывает…

– Кто сейчас следит за Хайдаровым, Сандро?

– Мусиев… «Каро» в кино сидит. «Мы из Кронштадта». До конца сеанса минут тридцать.

– А «табачник»?

– Торгует. Кстати, я проверил. Он нередко подсаживает к прилавку жену или сына. Так что его исчезновение на день-два никого бы не смутило: киоск-то работает. Из восьми интересующих нас дней «табачник» отсутствовал первые двое суток. Жена говорит, болел. Он вообще страдает сердцем… Забыл, как эта болезнь называется. Порок что ли…

– Ничего, вскрытие покажет, – Шимановский посмотрел на часы. Сверил их со старинными ходиками, невесть с каких пор висевшими в этом кабинете. – У нас еще минут пятнадцать. Докладывайте свои результаты, майор.

Худенький, как подросток, Хучиев открыл тоненькую папочку: «УБХСС республики сообщает, что гражданин Иса Алигаджиевич Ма-медов владеет через подставное лицо двумя домами в КБАССР и Дагестане. Так же…»

Хучиев перечислил несколько серьезных фактов из биографии «паука-Исы», в числе которых фигурировала и бурная связь между ним и Валерией Слепневой, обходившейся Исе недешево.

– Надо взять их скопом: и «Каро», и Ису, и потаскушку эту. – Шелаури закурил и спокойно добавил: – Припрем к стенке, не сомневайтесь!

– Как? И главное – за что? Мы лишь определили позицию этих людей, жизненное кредо… Где улики?

– Кстати, – добавил Хучиев, – во многих оргиях Исы Мамедова и Валерии Слепневой в Сочи участвовал столичный журналист Титаренко.

Чхеидзе и Шимановский переглянулись.

– Значит, и он был знаком с Валерией?

– Надо брать! – Шелаури со всей силы шлепнул ладонью о ладонь.

– Сандро! – Укоризненно протянул Шимановский, – Сандро… Все, братцы. Время истекло. Все внимание на «Каро».

27. ЧУДЕС, САНДРО, НЕ БЫВАЕТ. (Шелаури)

В девять вечера, как и было намечено, к выходящему из кинотеатра Хайдарову снова подошел Кадыров, изображая из себя подвыпившего человека.

– А, «Каро»! Подлец «Каро»… Иди и сам признайся. Я за тебя позор терпеть не стану, мерзавец, – грозил Кадыров, – я вот пойду в милицию, скажу, чтобы тебя сфотографировали, а карточку отправили туда… А?!

На них стали обращать внимание. «Каро», заметив это, спешно обнял Кадырова за плечи:

– Пойдем, Натик… Я виноват, да. Только не кричи, У меня и так уже одна судимость есть… Давай по-хорошему, ты же мне другом был…

Кадыров делал вид, что сопротивляется, но понемногу стал сдаваться…

– Ладно, «Каро»… Я – никому… Но с тебя причитается, «Каро»… Ладно… Тс-сс-с. Молчу…

Кадыров так мастерски изображал из себя пьяного, что ничего не подозревавший сержант милиции Арсланов, дежуривший у кинотеатра, решительно направился к нему.

– Ничего… Я тихо… Отведи меня домой, а? Ну, я сам пойду… Извините…

Кадыров тяжело потащился вверх по Зеленой. Хайдаров несколько минут смотрел ему вслед. Затем чуть ли не бегом припустил на площадь. У табачного киоска он похлопал себя по карманам. Нагнулся к окошечку. Взял пачку сигарет, несмотря на то, что в кармане у него уже была одна пачка. Снова нагнулся. О чем они говорили, мы не знали. Но разговор длился минут пять, не меньше. Очень озабоченный, «Каро» пересек площадь, свернул в боковую улицу и поднялся к себе домой.

Минут через двадцать «табачник» (так с легкой руки Шимановского окрестили мы Каруева) закрыл свой ларек и направился в парк аттракционов.

Он внимательно осмотрелся, поправил кепку и подошел к будке, где торговал билетами Слепнев. Перед будкой стояла приличная очередь.

– Дорогой, ты еще не собираешься закрывать чертово колесо? – Спросил Каруев Слепнева. – Хочу дочку привести…

– Веди! Еще час будем крутить… «Явочки» московской не завалялось?

– Найдется! Так я мигом!

…Шимановский, выслушав по рации сообщение Мусиева, сказал:

– Сейчас он побежит к Слепневу домой. К его жене…

– Это тебе кто, бог или сатана, шепнул на ухо, а? – Спросил я. – Или просто обычное чудо?

– Чудес, Сандро, не бывает…

28. ДАМСКОЕ ТАНГО, (Чхеидзе)

Я подошел к слепневскому дому со стороны реки. Времени у меня было в обрез, но я все-таки отметил, что, скорее всего, Валерия приходила к Чехоеву-младшему именно вдоль берега реки…

С момента нашего «консилиума» прошло не более сорока минут. Я стоял, вжавшись в низенькую, но довольно глубокую нишу под верандой, согнувшись в три погибели. По моим расчетам, ждать оставалось минут двадцать-тридцать, если только Шимановский не ошибся в своих расчетах.

Жена Слепнева то и дело выходила на веранду – готовила ужин для своего бедного муженька. В желтоватом пятне, отбрасываемом на землю освещенным окном, мелькала ее тень. Я благодарил судьбу, что у Слепневых не было собаки…

Где-то в глубине дома тихо бормотал телевизор. Идиллия… Жена ждет мужа…

– Лерка! – Это был до жути знакомый голос. – Лерка!

…Я не видел, не слышал, как в калитку вошел человек; скрипнули ступеньки давно не чиненного крыльца.

– Ты сдурел? Что случилось? Я же вдалбливала в твою башку, что сюда приходить нельзя…

– Беда, царица моя… – Человек коротко поведал о Кадырове и его разговоре с «Каро».

– Ты мужчина или баба? Что разнюнился…

– Это все ты!..

– Молчи, падла навозная… – Ничего себе лексикончик у любящей жены. – Связалась на свою голову… Его надо делать, дружок!

– Я на это не пойду…

– А милиционер тебе по ночам, тот, молоденький, не снится? – У меня заколотилось сердце. Неужели там, на веранде, стоял убийца Ванечки?

– Бежать надо!

– Куда, кретин? Куда бежать? Значит так, иди к «Каро». Сидите у него и нос не показывайте. Ждите меня.

«Кто же третий? Кто! Ведь там, в парке, их было трое. И третий явно главарь, он бы не суетился, как этот… Неужели Валерия?» Я подождал, пока человек уйдет. Но покинуть нишу мне не удалось – вновь заскрипели ступеньки и по первым же словам я понял, что это вернулся Слепнев.

– Оставил за себя Мякишева… Все подработать старику…

Слепневы перешли в другую комнату. Телевизор заглушил их голоса.

Как это ни странно, Валерия пока никуда не выходила. Поужинав, супруги, видимо, легли спать: по крайней мере, свет погас. Только после этого я вылез из ниши и ушел. Тем же путем, каким пришел.

Я знал, что напротив дома дежурят люди Шелаури, а в соседнем дворе – Илюхин…