Тем временем парковые фонари предупредительно замигали, молодежь с шумным хохотом и возгласами заспешила к выходу. Потянулась за ними и она. Около выхода спохватилась, встряхнулась, вновь пошла твердой и ровной походкой. Асфальт влажно поблескивал, она посмотрелась в витринное цельное стекло, с усмешкой вспоминая слова недавнего случайного кавалера: "Женщина готова целый мир превратить в зеркало!" В темном стекле отразилась стройная красивая женщина с напряженно поднятой головой, хорошо одетая.
Она медленно пошла прочь, но через минуту увидела впереди несколько грузную фигуру продавщицы Александровой. Тяжелые раздумья, муки совести, недовольство жизнью и собой сразу покинули ее. Она решительно догнала Александрову, ясно улыбнулась ее невзрачному кавалеру. Смутившаяся Александрова подавила недовольство, представила ее своему сопровождающему. Валентина Ивановна мягко и медленно взяла робкую руку мужчины, оглянулась, заметила такси и воскликнула: "Нам пора ехать!"
Глубокой ночью, когда совсем закаменело лицо у мужчины, когда на столе с закапанной вином скатертью, с неубранными кусочками фольги стояли опорожненные бутылки и бокалы с недопитым шампанским, Валентина Ивановна достала отчет Александровой, крепко обняла ее, сказала:
- Умница, Раечка! Наслаждаться жизнью надо, любить надо, а деньги мы с тобой раздобыть сумеем - вот здесь напиши... - Они деловито исправили остаток в отчете, занизив его на тысячу рублей.
И это была последняя ночь Шагановой на свободе.
На следующий день ее допрашивал следователь Иван Аверьянович Федченко. Она торопливо брала предлагаемые сигареты, поспешно наклонялась к любезно зажженной спичке, и все надеялась втайне, что ее обаяние отведет беду. Но следователь, оказав любезность, вновь становился сухим и строгим. Он лишь скорбно и непритворно морщился, когда Шаганова хладнокровно лгала, отрицая все, пренебрегая доказательствами. В то же время она с тревогой смотрела на увеличивающееся количество денежных документов, нервно поглядывала на стол. Издалека она разбирала свою подпись, четко виделись ей и фамилии продавцов.
Но еще продолжала хитрить, тем более, что документальная ревизия, проведенная по настоянию следователя, ничего не дала. Следователь не знал, что ревизоры были обмануты в той самой Актауской объединенной торговой дирекции, где Шаганова работала главным бухгалтером.
- Иван Аверьянович, - говорила она, с наслаждением вбирая сигаретный дым, - сколько вы будете еще копать? Ведь вы не нашли ни одного доказательства! Я вами недовольна. Вы злы и несправедливы. То, что вы говорили о хищении денежных средств, ко мне не относится...
- Пригласите... - и Иван Аверьянович назвал имя продавщицы одного из магазинов. Шаганова невозмутимо постукивала наманикюренным ноготком по тлеющей и уменьшающейся сигарете.
- В тот месяц она занизила товарные остатки, - глухо сказала продавщица. - Себе взяла полторы сотни.
- Что ей верить, гражданин следователь! - с улыбкой воскликнула Шаганова. - Она из зависти хочет оболгать меня. Сама горемыка и другим испортить жизнь хочешь!
- Прекратите, Шаганова, - сказал следователь. - Из одиннадцатого магазина вы украли триста рублей. У Дмитриевой занизили остатки и присвоили еще шестьсот рублей...
- Слишком много цифр, гражданин следователь... Голова кружится.
- А когда Шатова забыла включить в отчет двести шестнадцатый ордер, вы сумели обворовать ее на семьсот пятьдесят рублей. Шаганова, когда, наконец, говорить будете вы, а я слушать и записывать? Вы по-прежнему утверждаете, что я злой и несправедливый человек, а вы - невинная, напрасно оклеветанная недругами женщина? Нам осталось пригласить продавщицу Александрову...
- Дайте воды, - грубо смяв сигареты, попросила Шаганова.
Но лишь в конце третьего месяца, когда Шаганова убедилась, что следователь в совершенстве изучил каждый ее шаг, каждую ее пометку и подпись, когда были проведены очные ставки с двадцатью свидетелями, когда не осталось ни одного обвинения, не подкрепленного точными, неопровержимыми доказательствами, лишь тогда Шаганова призналась в преступлениях, лишь тогда она с запоздавшей колючей горечью осознала, что она в тюрьме, что трое ее детей, по сути дела, брошены ею, принесены в жертву водке. Казалось, только сейчас она поняла, что страсть к алкоголю заставляла ее лгать и воровать всю жизнь. И слова приговора "5 лет заключения..." она встретила с болью, со слезами раскаяния и ненависти к пьяному прошлому, к жизни во лжи и подлости.
Ю.КУЗНЕЦОВ,
майор милиции
ОСТРАЯ ИГЛА СТЕПНОЙ КОЛЮЧКИ
Тревожный сигнал поступил в Аксуйский райотдел внутренних дел Талды-Курганской области. В коротком сообщении говорилось: "Из овцесовхоза "Кзыл-Агачский" пропала доярка Васильева. Просим принять срочные меры к розыску... "
Начальник отдела, капитан милиции Г.Ш.Шуйншкалиев немедленно пригласил к себе в кабинет старшего лейтенанта милиции Мажита Шарипова, молодого, энергичного следователя.
- Есть срочное задание, - протягивая листок бумаги, начал начальник. Кроме тебя, поручить некому.
Лейтенант внимательно прочел текст донесения и, как бы вдумываясь в суть дела, еще долго не мог оторваться от небольшого клочка бумаги. "Пропал человек. Его надо найти. Найти во что бы то ни стало. Но где искать? При каких обстоятельствах он исчез? Что способствовало этому?" Множество подобных вопросов задавал себе следователь.
- Разрешите приступить к поиску пропавшей, - твердо отчеканил Шарипов.
- Желаю успеха. Только будьте внимательны. Не упускайте из поля зрения никакой мелочи, - напутствовал Шуйншкалиев.
Шарипов приступил к выполнению задания. Но, кроме заявления от директора совхоза, в папке с надписью "Дело No..." нет ничего.
Да, порой работникам милиции приходится распутывать клубок, не имея даже зацепки. Как говорится, начинать с неизвестного. Такой поиск и начал лейтенант с поездки в совхоз на ферму, где работала исчезнувшая. Предстояло встретиться со многими людьми, близко знавшими доярку. Шарипов зашел в партком, побывал и в профкоме.