Кауфман: Вы говорили о том, что политические заключенные могли временно покидать лагерь. Знали ли эти заключенные о тех эксцессах, которые имели место в лагере, и если они об этом знали, имели ли они право говорить об этом в Германии?

Балаховский: Очень немногим политическим заключенным, причем исключительно немцам, разрешали отлучаться из лагеря. Это были заключенные, которым эсэсовцы доверили ответственные должности в лагере и которые находились в лагере не менее десяти лет. Это, например, был "капо" Карл, начальник столовой войск СС, который отвечал за эту столовую. Он получил двухнедельный отпуск для того, чтобы посетить свою семью в Цейтц. Этот "капо" находился на свободе в течение десяти дней и мог рассказать своей семье все, что знал, но я абсолютно не знаю, делал он это или нет.

Я могу лишь сказать, что, безусловно, он должен был соблюдать осторожность. Во всяком случае, все заключенные, которые получали разрешение на отпуск, провели в лагере много времени, о чем я уже сказал, и были в курсе почти всего, что в нем происходило, в том числе они были в курсе экспериментов.

Кауфман: И последний вопрос. Если считать, что люди, о которых Вы здесь говорили, все-таки говорили что-либо своим семьям, даже пусть с условием хранить все в тайне, но руководство лагеря узнало бы об этом, не думаете ли Вы, что в результате этого могли последовать даже смертные казни?

Балаховский: Безусловно, если семьи не хранили это в тайне и об этом узнали бы эсэсовцы, в данном случае, безусловно, заключенным грозила смертная казнь.

Кауфман: Благодарю Вас.

ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ Ф. БУА

{IMT, vol. 6, p. 263-278}

---------------------------

Стенограмма заседаний

Международного военного трибунала

от 28 и 29 января 1946 г.

Дюбост: Свидетель, показания которого я попрошу Трибунал выслушать, должен уточнить один важный момент, который оставался невыясненным в течение нескольких недель. Трибунал помнит, что во время представления доказательств моими американскими коллегами встал вопрос, приезжал ли Кальтенбруннер в лагерь Маутхаузен? В качестве доказательства я представляю свидетельские показания господина Буа, который должен показать Трибуналу, что Кальтенбруннер был в Маутхаузене. У свидетеля есть фотографии, на которых зафиксирован этот визит и Трибунал ознакомится с ними.

Председатель: Очень хорошо. Ваше имя?

Буа: Франсуа Буа.

Председатель: Повторяйте за мною слова присяги...

(Свидетель повторяет слова присяги)

Дюбост: Вы француз?

Буа: Я испанский беженец.

Дюбост: Вы родились 14 августа 1920 г. в Барселоне?

Буа: Да.

Дюбост: Вы фоторепортер? И Вы были заключены в лагерь Маутхаузен с...

Буа: С 27 января 1941 года.

Дюбост: Вы представили следователям некоторое количество фотографий?

Буа: Да.

Дюбост: Они будут демонстрироваться на экране и Вы покажете под присягой, в каких условиях и где Вы сделали эти фотографии?

Буа: Да.

Дюбост: Как Вы достали эти фотографии?

Буа: В связи со своей профессией я попал в Маутхаузен в отдел по установлению личности заключенных в лагере. Там имелся фотоотдел. Разрешалось фотографировать все, что происходило в лагере, для отправки этих фото верховному командованию в Берлин.

(Демонстрируются фотографии)

Дюбост: Это общий вид каменоломни. Здесь работали заключенные?

Буа: Большинство заключенных.

Дюбост: Где находится лестница?

Буа: Внизу.

Дюбост: Сколько там ступенек?

Буа: Сначала было 160, а затем 186 ступенек.

Дюбост: Можем перейти к следующей фотографии.

Буа: Это двор каменоломни во время приезда рейхсфюрера Гиммлера, Кальтенбруннера, гаулейтера Линца и других, имена которых мне неизвестны. Вы видите труп человека, упавшего сверху в каменоломню. Такие случаи бывали каждый день.

Дюбост: Можно переходить к следующей фотографии.

Буа: Снимок сделан в апреле 1941 года. Мои товарищи испанцы тянут вагонетку, наполненную землей. Это работа, которую нас заставляли делать.

Дюбост: Кто сделал этот снимок?

Буа: На этот раз это был Пауль Риккен, профессор из Эссена.

Дюбост: Можно переходить к следующей.

Буа: Это эпизод с одним сбежавшим австрийцем. Он был столяром в гараже. Он сделал ящик, в который можно было спрятаться и таким образом выйти из лагеря. Но через некоторое время его поймали. Его поместили в тележку, в которой перевозили трупы в крематорий, и сделали там надпись на немецком языке: "Все пташки возвратились" Его приговорили к смерти. Провели перед строем из 10 тысяч заключенных под музыку оркестра цыган. Когда его повесили, тело его качалось на ветру, а оркестр играл мелодию известной песни "Черный Биль".

Дюбост: Следующая. Кто делал эти снимки?

Буа: Фриц Корнати, обершарфюрер СС. Он был расстрелян в Голландии американскими войсками в 1944 году.

Этот человек на снимке, русский военнопленный. Его повесили, чтобы заставить нас думать, будто он самоубийца и пытался броситься на колючую проволоку.

На второй фотографии видны голландские евреи. Это в карантинных бараках. В день своего прибытия евреи были доведены до того, что бросались на колючую проволоку, потому что они хорошо отдавали себе отчет в том, что им все равно не оставалось никакой надежды выйти отсюда.

Дюбост: Кто делал эти снимки?

Буа: Обершарфюрер СС Пауль Риккен, профессор из Эссена.

Дюбост: Следующая.

Буа: Это два голландских еврея. Можно рассмотреть красную звезду, которую они носили. Это, так называемая, попытка к бегству.

Дюбост: А что это на самом деле?

Буа: Эсэсовцы послали их за камнями за колючей проволокой. Эсэсовцы, которые находились в охране за второй оградой колючей проволоки, стали стрелять в них, так как им выдавали премию за каждого человека, который ими был застрелен.

На другой фотографии снят еврей в период постройки в 1941 году так называемого "русского лагеря", который стал затем санитарным лагерем. Он висит на веревке, которой он подвязывал свои брюки.

Дюбост: Это самоубийство?

Буа: Как будто бы. Это человек, который полностью потерял надежду выжить. Его довели до отчаяния, заставляя выполнять непосильные работы и подвергая пыткам.