В боях за Старую Руссу гитлеровские войска несли тяжелые потери, особенно от советской артиллерии, - этот факт всюду подчеркивался в донесениях противника. В бой гитлеровские командиры бросали все, что имели. Например, чтобы удержать опорный пункт Взвад (на южном берегу оз. Ильмень), они направили туда лыжную роту 250-й испанской ("голубой") дивизии. Эта дивизия, пребывание которой на Восточном фронте имело больше пропагандистское, чем боевое, значение, без крайней нужды в сражения не вводилась.
В общей сложности за первые несколько дней операции немецко-фашистское командование бросило в бой дополнительно две пехотные и одну моторизованную дивизии 16-й армии, а также три пехотные дивизии 9-й армии. Кроме того, в огонь были направлены последние резервы - разные строительные батальоны, тыловые учреждения и всевозможные вспомогательные части. 12 января командующий группой армий "Север" генерал-фельдмаршал Лееб обратился к Гитлеру с просьбой разрешить отступление с демянского плацдарма и отвести войска 16-й армии на линию Старая Русса, Холм. Лееб не верил в возможность удержания района Демянска, ибо считал, что для этого нет достаточных сил. Но Гитлер целиком отверг предложение фельдмаршала и потребовал "всеми силами удерживать фронт на Валдайской возвышенности". Фельдмаршал, осмелившийся возразить решению Гитлера, вместе со своим начальником штаба генералом Бреннеке 16 января был отстранен от должности. Командующим группой армий "Север" стал генерал-полковник Кюхлер.
В то же самое время Военный совет Северо-Западного фронта 12 января отдал приказ на продолжение наступления. "Боевой приказ No 001 12.1.42. 4.10 1. В результате трехдневных боев войска фронта окружением Старой Руссы нарушили коммуникации левого крыла фронта противника, а на направлении 3-й и 4-й Ударных армий сломали фронт обороны противника.
Для противодействия нашему наступлению противник втянул свои частные резервы в направлениях: Старая Русса и Свинуша. Никаких оперативных резервов до рубежа Дно, Холм, Торопец у противника не обнаружено. Разгромом указанных частных резервов противника создаются условия для энергичного наступления наших войск на старорусском и торопецком направлениях, полной дезорганизации фронта обороны противника и уничтожения его демянской группировки.
Вследствие слабой организации боя и управления войсками темпы наступления за истекшие три дня были явно недостаточны...
3. Северо-Западный фронт... главными силами на левом фланге, энергично развивая наступление в направлениях на Мостовицы, Аполец и Бервенец, Торопец, должен разбить частные резервы противника на этих направлениях, обойти с севера подготовленный рубеж противника на линии озеро Отолово, р. Западная Двина и к исходу 14.1 выйти на фронт Ямище, озеро Долгое, станция Мартисово, Данилово, Гараватая.
В центре усилиями 34-й А при содействии 11-й и 3-й Ударной армий к 14.1 1942 г. окружить демянскую группировку, не допустить ее перегруппировку и отход к югу от линии р. Пола, Демянск..."{17}
Решение энергично продолжать наступление было в тех условиях единственно возможным и правильным. Мы, разумеется, полностью сознавали огромные и все растущие трудности. Но мы вместе с тем учитывали, что полностью владеем инициативой, что враг ушел в оборону, однако вводит все имеющиеся у него резервы и стремится восстановить фронт. Выпустить инициативу - значило бы совершить непоправимую ошибку. Ближайшие события показали правоту нашего решения.
Несмотря на то что с вводом свежих соединений сопротивление врага усилилось, наши войска действовали все решительнее и успешнее. Это особенно относилось к левой ударной группировке фронта.
Удар 4-й Ударной армии на Пено оказался совершенно неожиданным для противника, который считал, что созданные им в этом районе укрепления и опорные пункты образуют огневой "мешок" и, фланкируя подступы к городу, полностью обеспечивают это направление. Поэтому гитлеровцы, укрепив стенки "мешка", не обратили серьезного внимания на оборону его дна, полагая, что удар в этом направлении невозможен. Еще более неожиданным для противника было наступление одной дивизии и двух бригад по лесной бездорожной полосе на правом фланге армии. Переоценивая трудности с естественными преградами, немецкое командование совершенно исключало возможность активных действий значительных сил на данном направлении и ограничилось организацией здесь лишь нескольких небольших опорных пунктов, перехватывавших возможные направления действий наших легких подвижных отрядов.
Наступление 4-й Ударной армии опрокинуло все расчеты противника. Организовать сопротивление ему удалось только на участке Дроздове, Давыдове и особенно Колобове, Бор. Но и эти районы, состоявшие из ряда укрепленных и приспособленных для обороны населенных пунктов, наши части заняли не столько атаками и блокировкой, сколько вынудив противника оставить их под угрозой полного окружения в результате глубокого обхода.
Прорыв на главном направлении закончился к 12 января. Задача, поставленная армии командованием Северо-Западного фронта, была выполнена. Противнику не удалось задержать наступление наших частей на созданных им рубежах. Перейдя в решительное наступление, войска 4-й Ударной армии начали разгром оборонявшихся вражеских частей. Достигнутая внезапность и успешное стремительное наступление ударной группировки на наиболее чувствительном участке обороны противника подтвердили правильность оценки обстановки и принятого решения.
3-я Ударная армия также добилась успеха, но ее дела шли труднее... За 8 дней наступления армия растянулась на 90 - 95 км по фронту, пройдя на правом фланге 22 - 40 км с темпом 2,8 - 5 км в день, в центре - 70 км с темпом 8,8 км в день и на левом фланге - 60 - 70 км с темпом 7,5 - 8,8 км в день.
Разрыв с 4-й Ударной армией, прикрытый лишь 31-й стрелковой бригадой, уже достиг 35 км и все увеличивался. Это создавало угрозу флангу 4-й Ударной армии, продвигавшейся быстрее, чем войска 3-й Ударной армии. Такое положение заставляло командование фронта требовать от 3-й Ударной армии ускорения темпов наступления. Однако убыстрение движения частей левого фланга армии при застывшем под Ватолино и Молвотицами правом фланге вело к еще большему растягиванию фронта и к постепенной потере армией наступательных возможностей.
Действия войск затруднялись условиями местности, плохим состоянием дорог и слабой материальной обеспеченностью, а также огромной усталостью войск и измотанностью конского состава. Все это привело к сильному отставанию артиллерии, танков, тяжелого пехотного оружия и тылов, особенно моторизованных.
В штабах соединений и частей (за исключением 245-й стрелковой дивизии) чувствовалась недостаточная подготовка и несработанность. На боевой деятельности войск особенно сильно в начале операции отражались отсутствие опыта и слабая подготовка командного состава. Это все мы особенно чувствовали в боях под Ватолино и Молвотицами. 17 января я указывал командующему 3-й Ударной армией: "20-я стрелковая бригада три дня топчется перед Ватолино. Приказать командиру 20-й бригады прекратить немедленно наступление в лоб на Ватолино и обойти Ватолино западнее, в направлении на Щеглове"{18}.
Однако населенные пункты, занятые врагом, как магнит притягивали наши части. Это был период, когда мы накапливали опыт, учились воевать. Учиться приходилось в ходе боев, тут же обобщались полученные навыки, и тут же передовой опыт мы старались внедрить в войска. 18 января Военный совет фронта вынужден был сказать командующим 34-й и 3-й Ударной армиями: "Вы ведете бои за овладение отдельными пунктами неправильно. Это наглядно видно на примере боев за Молвотицы и Ватолино. Вместо глубокого обхода населенных пунктов вы их окружаете непосредственно, сковывая при этом крупные силы и замораживая их. Противник этим очень умело пользуется. Еще три-четыре такие операции, как операции под Молвотицы и Ватолино, и все ваши силы будут заморожены. Двигаться вперед будет нечем".