Густые леса, многочисленные рощи скрывали сосредоточение дивизий. Двигаться войскам разрешалось только ночью или в виде исключения в плохую погоду.

Вновь прибывающие соединения держались позади фронта рассредоточенными по деревням, а в первом эшелоне в течение всей подготовки наступления оставались прежние, знакомые гитлеровцам дивизии. Такой прием мы применили впервые в войне, и позже, как известно, он стал обычным и обязательным. Наконец, было решено начать наступление не утром, а вечером, как только опустятся ранние зимние сумерки.

Длительный опыт подсказал мне, какое исключительное значение имеет достижение внезапности. Чем более мощным становится оружие, чем большего эффекта оно может достигнуть за короткий срок, тем значительнее эффект неожиданного удара. При прочих равных обстоятельствах успеха скорее достигнет тот, кто сможет обеспечить внезапность удара. Недооценивший внезапность может быть побежден, даже располагая более значительными силами и средствами.

Много усилий пришлось нам затратить на подготовку войск, командиров, штабов к предстоящему наступлению. Ведь большинство соединений фронта прибывало в его состав из глубокого тыла, где они формировались и обучались не более двух месяцев. Правда, среди солдат до 20% уже имели боевой опыт. Но немало было и таких, которые из-за недостатка боеприпасов не прошли даже элементарного курса боевых стрельб. Целый ряд штабных офицеров не располагал опытом штабной работы. Столь трудные обстоятельства вынуждали нас вновь прибывающие войска сразу же бросать в горнило самой напряженной боевой учебы.

Мы учили солдат и офицеров, как вести бой в тех местах, где им предстояло наступать. Мы хотели их приучить к суровым зимним условиям. Чтобы они могли в мороз и пургу наступать и обороняться; чтобы не боялись глубокого снега; чтобы умели стрелять, когда ртуть термометра опускалась ниже 25°; чтобы могли ходить на лыжах, строить шалаши, копать землянки в смерзшейся твердой земле. Словом, учили солдат всей той нехитрой, но очень трудной и важной солдатской науке, без которой им нельзя было обойтись и которую все мы здесь уже достаточно хорошо знали.

Наступление Северо-Западного фронта началось 7 января 1942 г. Как только опустились сумерки, на правом крыле фронта противника атаковала 11-я армия. Остальные армии перешли в наступление 9 января. Используя полную внезапность атаки, войска 11-й армии смогли уже в первый день операции прорвать вражескую оборону и продвинуться до 7 км. Ударная группировка армии в составе 182-й стрелковой дивизии полковника М. С. Назарова, 84-й генерал-майора П. И. Фоменко и 188-й - полковника Т. И. Рыбакова за несколько дней боев по снежной целине продвинулась более чем на 50 км, обошла правый фланг 290-й пехотной дивизии противника и завязала бой на северной и восточной окраинах Старой Руссы. Выброшенные вперед лыжные батальоны перерезали дороги, ведущие от Старой Руссы на Шимск. Частью сил поиска армии сумели блокировать ряд опорных пунктов на р. Ловать северо-восточнее и восточнее города, чтобы отрезать его гарнизон от демянской группировки и от главных сил группы армий "Север". Для нас было очень важным занять Старую Руссу, важный узел коммуникаций и крупный опорный пункт врага. Ставка Верховного Главнокомандования требовала скорее освободить город.

Однако уже 11 января появились первые тревожные симптомы угасания темпов наступления 11-й армии.

Отстала в глубоких снегах 84-я стрелковая дивизия. С огромными трудностями двигались артиллерийские части, тылы. В этот день утром мы послали командующему армией генералу В. И. Морозову следующую телеграмму: "Для решения вопроса по захвату Старой Руссы крайне необходимо форсировать действия 84-й сд... Кроме того, полк второго эшелона 188-й сд также может быть брошен для атаки Старой Руссы и все другие силы армии по вашему усмотрению...

Только что звонил тов. Сталин и поручил передать вам лично, что Русса должна быть взята сегодня, и это дело чести 11-й армии.

Не забывайте артиллерию и не стесняйтесь снарядами"{10} (так в телеграмме. - П. К.).

В середине дня мы направили генералу В. И. Морозову еще одну телеграмму: "Только что получена директива Ставки. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает в течение 11 января овладеть г. Старая Русса. Для решения этой задачи стянуть всю артиллерию РГК, дивизионы РС, по вашей заявке будет работать вся наличная фронтовая авиация"{11}.

Однако взять Старую Руссу с ходу не удалось. Артиллерия 11-й армии отстала в глубоких снегах, стрелковые части атаковали город без достаточной огневой поддержки. Перегруппировка армии осуществлялась медленно. Враг засел в городе прочно. Он подготовил сильные опорные пункты. С окраины выстрелы раздавались буквально из каждого дома. Немецкая круговая оборона оказалась труднопреодолимой. Наше непрочное, с большими разрывами кольцо окружения вокруг Старой Руссы не обеспечило надежной изоляции группировки врага.

К сожалению, некоторые командиры, не имея опыта, порой излишне торопились с атаками, часто повторяли их без должной организации. Отсутствие единого одновременного удара соединений 11-й армии по гарнизону в городе не могло обеспечить успеха. В связи с этим мне приходилось неоднократно вмешиваться в ход событий и требовать от командарма более организованных действий{12}. Бои за Старую Руссу приняли затяжной характер.

Тем временем на левом крыле фронта вела наступление наша вторая ударная группировка. 3-я и 4-я Ударные армии совместно с левофланговыми соединениями 34-й армии в течение нескольких суток с упорными боями форсировали по льду оз. Селигер и прорвали тактическую зону вражеской обороны. Вслед за этим 4-я Ударная армия двинулась в направлении Пено, Торопец, а войска 3-й Ударной армии - на Усадьбу. Одновременно для обеспечения своего правого фланга в связи с малоуспешными действиями соседней 34-й армии 3-я Ударная армия оказалась вынужденной отвлечь часть сил для занятия вражеских опорных пунктов Ватолино и Молвотицы.

Отставание 34-й армии вызывало у нас серьезную тревогу. Открытый фланг левой ударной группировки фронта мог создать опасность сильных контрударов врага с севера. Мы были вынуждены принимать меры к ускорению движения 34-й армии.

10 января командующему армией было указано, что для нанесения фланговых ударов он выделил недостаточно сил, что, кроме того, эти силы "... распыляются на блокирование и атаку мелких населенных пунктов, вместо того чтобы смело обходить их, выходить в тыл и продвигаться вперед, в тыл демянской группировки противника"{13}.

Но, к сожалению, сил у армии было мало. Не могли помочь армии резервами и мы. Армии приходилось направлять все больше сил для обеспечения правого фланга, ибо нависавший с се вера 2-й армейский корпус врага представлял усиливающуюся угрозу всей нашей южной ударной группировке.

Стремление 3-й Ударной армии обеспечить правый фланг вылилось в затяжные ожесточенные бои за Ватолино и Молвотицы, продолжавшиеся много суток подряд.

Таким образом, начальный этап операции оказался для нас в общем и целом успешным. Обе ударные группировки фронта добились неплохих результатов.

Как теперь нам точно известно, переход в наступление Северо-Западного фронта вызвал серьезную тревогу в гитлеровской ставке. В журнале военных действий ОКБ 10 января отмечалось "16-я армия: на ее южном фланге наши войска ведут тяжелые оборонительные бои против сильного наступления врага. Наступление на участке фронта юго-восточнее оз. Ильмень отбито. На нижнем течении Ловати наш фронт вражеским наступлением отброшен к Старой Руссе... Мы подтягиваем резервы"{14}.

Еще через двое суток гитлеровская ставка отмечала: "Враг продолжает свое наступление на всем фронте озер, он занял Пено, а также многие сражавшиеся до последнего опорные пункты; он нанес удар севернее оз. Святое и прорвался своими частями в район 15 км юго-восточнее Молвотицы. Мы вводим все имеющиеся в распоряжении резервы"{15}.

Действительно, враг сразу же ввел дополнительно три дивизии. Но их ввод, особенно против 3-й и 4-й Ударных армий, первоначально не принес результата, и командующий 16-й гитлеровской армией был вынужден 13 января отдать приказ понесшим тяжелые потери правофланговым дивизиям отступить на новый рубеж{16}.