С тех пор как он стал невольным свидетелем попытки ограбить печказовский гараж, его жизнь утратила размеренное течение, в ней появился новый интерес. Лузгин увлекался часто - спорт, рыбалка, книги, но все это были увлечения спокойные, без особых страстей и волнений. Теперь Семен прикоснулся к событиям, происходившим на таком накале, когда вплотную вставали вопросы жизни и смерти. События захлестнули его впечатлительную душу. Все эти два дня самым страстным его желанием было найти приходивших к гаражу людей. Он был уверен, что узнает их, особенно того, высокого, в бежевом кожушке, что возился с замками и оглянулся на окрик.
Ему нравились неутомимый здоровяк Волин и смуглый быстрый Ермаков, его потряс эксперт Володя Пахомов, в лице которого сочетались для Лузгина наука, техника и трудный розыск преступника.
Будь его воля, Семен не уходил бы из лаборатории эксперта день и ночь и все последующие дни и ночи - так было интересно. А еще он впервые близко увидел и поразился, насколько трудна милицейская работа.
Прошлой ночью, подменив напарника, Лузгин терпеливо и зорко наблюдал за гаражом, во время выездов на вызовы поручал наблюдение своим сослуживцам, уважительно отчитывавшимся перед ним о результатах дежурства. Однако все было напрасно.
Сегодня Семену предъявили для опознания снимки фоторобота, составленного со слов соседки Печказовых, и Лузгин вышел из милиции еще более утвердившимся в сознании важности своего участия в розыске.
Он не чувствовал усталости после ночной смены и хлопотного дня, сказывалась многолетняя привычка к суточным дежурствам.
Смеркалось, вечерние улицы в эти часы были пустынными. Лузгин шел неторопливо и рассуждал про себя, где можно встретить тех парней. "Судя по добротной одежке, они не ханыги, нет, - думал он. - Напротив, с претензиями ребята. Замок с шифром сразу пилить не стали, открыть надеялись. Значит, в этом деле мало-мальски соображают, квалификация есть. Убегать бросились дворами, значит, подходы к гаражу изучали заранее местные парни, наверняка местные. Ну и где же можно их застать, местных, с такими ухватками? Рестораны? Могут поостеречься, коли виноваты в чем. Если я в первую очередь ресторан вспомнил, то не дураки же они, чтобы не сообразить, где искать станут".
Лузгину нравился ход собственных размышлений. Действительно, стоит перебрать в уме все места, где могут они появиться, эти парни. Кинотеатры Лузгин отмел - не до кино им, конечно; театр, музеи и выставки отпадали тоже. Так где же, где? Город велик. И тут Лузгина осенило.
Парни знали Печказова, гараж его, квартиру, работу и все эти дни как-то появлялись именно в этих местах, значит, там и надо будет смотреть.
"Кстати, - вдруг вспомнил он, - ведь у Печказова еще мать больная есть". Лузгин стал вспоминать, где эта квартира; в его присутствии Волин говорил Ермакову, что участковый был у Мавриди и там все в порядке. Волин назвал и улицу, но название вылетело из головы Лузгина, и он, как ни старался, вспомнить его не мог.
Семен был человеком настойчивым, даже упрямым: если решил чего, добьется непременно. Конечно, он понимал, что обращаться за адресом Мавриди к Волину или кому другому из милиции бесполезно - не дадут да еще и отругают: сами, мол, справимся.
Лузгин посмотрел на часы - поздновато, но на вокзале справочный киоск работает, адрес узнать можно, да тут как раз и остановка автобуса близко. Короче, всего через полчаса Семен Лузгин держал в руке белый листочек с адресом Мавриди. Редкая фамилия не оставляла сомнений в правильности адреса.
И он не был бы Семеном Лузгиным, если бы тут же не отправился по этому адресу - просто так, посмотреть. Улицу и даже дом, где жила Мавриди, он знал - недаром ведь работает столько лет на "скорой".
Дом Мавриди - старая семиэтажка с тремя подъездами. Над каждым входом горела тусклая лампочка. Не подходя близко к дому, Семен остановился в скверике.
"Середина марта, а весна не разгуляется никак", - подумал он, оглядывая светящиеся окна, и тут дверь крайнего правого подъезда хлопнула, выпустив высокую тоненькую девушку. Разглядеть ее Семен не успел, она быстро завернула за угол, и он не обратил на нее особого внимания, продолжая разглядывать окна и прикидывая, за каким из них квартира Мавриди.
Так простоял он несколько минут и уже собрался было домой, как вдруг заметил направлявшегося к дому человека. Судя по походке, человек был молодым. В обычное время Семен не обратил бы на него внимания - идет и идет себе человек, но сейчас Лузгин был настороже, и ему показалось, что человек идет как-то не совсем спокойно, осторожничает, что ли.
Семен ждал, когда он подойдет ближе к дому, но тот вскинул голову, глянул на окна и, быстро повернувшись, направился за угол - туда, где несколькими минутами ранее скрылась девушка.
Скудного света хватило, чтобы Семен Лузгин разглядел светлую пушистую шапку на голове незнакомца.
Да это же тот, кто был у гаража!
Не раздумывая, шофер бросился за ним. Узкая асфальтовая дорожка вела через скверик к соседней улице. Человек в пыжиковой шапке маячил впереди и резко обернулся, когда Семен, выскочив на дорожку, шаркнул подошвами об асфальт. В конце дорожки Лузгин успел заметить фигуру девушки. "Ждет", догадался он.
Парень прибавил шагу и через несколько секунд исчез вместе с девушкой в тени деревьев, обрамлявших соседнюю улицу. Семен, уже не таясь, побежал по дорожке прямо к старым деревьям на плохо освещенной улице.
Он миновал эти деревья и только подумал, что надо бы приглядеться, как вдруг улица осветилась внезапной вспышкой, и ничего не понявший Семен Лузгин, теряя сознание, рухнул на асфальт.
Воскресенье. 20.00.
Протрезвевший Албин подтвердил показания Гошки. Категорически отрицал лишь то, что давал ему задание расправиться с Печказовым.
В кабинете Николаева, будто это и не было воскресенье, опять долго, подробно обсуждали дело об исчезновении, прикидывали так и этак, что нужно было сделать абсолютно срочно. Разошлись поздно.
Волин, быстро поужинав, уснул как убитый. Эта ночь для него прошла спокойно. Полковник Николаев запретил дежурному звонить Волину о том, что ночью с поезда сняли Андрея Курко, убегавшего от Скрипача, который никому уже навредить не мог.