165. Интервью на случай ареста. - Вестник РХД. 1990, Ns 159, с. 304.
166. Протоиерей Александр Мень. На пороге Нового Завета. - Ук. соч., с. 669.
167. Интервью на случай ареста. - Ук. соч. с. 303.
168. Александр Мень. Основные черты христианского мировоззрения. - В кн.: Александр Мень. Культура и духовное восхождение. - Ук. соч., с. 27.
169. Разговор с автором.
170. Автобиография. Ук. соч.
171. Интервью на случай ареста. - Ук-соч.с.305.
172. Александр Мень. Основные черты христианского мировоззрения. - Ук. соч., с. 28.
173. Прот. А. Мень. Прислушаться к бытию. - За инженерные кадры, 13.02.90 г.
174. Последнее интервью о. Александра Меня. - Панорама, Э 13 декабрь 1990.
175. Там же.
176. Прот. А. Мень. Евреи и христианство. - Вестник РХД, 1976, Э 117, с-115.
177. Последнее интервью о. Александра Меня. - Ук. соч.
178. Интервью на случай ареста. - Ук. соч., с. 305.
179. Прот. А. Мень. Евреи и христианство. - Ук. соч., с.114.
180. Там же. с. 115.
181. Там же. с. 117.
182. Лк. 19, 44.
183. Интервью на случай ареста. - Ук. соч., с. 305.
Просвещенная вера
Мы проповедуем Христа, вразумляя и уча каждого человека всей мудрости, чтобы привести всех к совершенству через единство с Ним, - говорил апостол Павел (184). Эта воля к наставлению была в центре служения отца Александра. Для этого он использовал любую представившуюся ему возможность.
Неутомимо наставлял в проповедях, бесчисленных беседах и разговорах со всяким, кто к нему приходил, и во время регулярных встреч со своими прихожанами. Одной из целей малых групп, основанных им, было именно наставление.
А главное, он продолжал свои устные наставления в письменном виде, и они были столь же изобильными. Однажды его спросили, что для него важнее: пастырское служение или писание книг. Он ответил, что не может отделить одно от другого (185). Книга была одной из форм его служения. Невозможно все время говорить, письменное общение с людьми тоже необходимо. "Книга - как стрела, пущенная из лука. Пока ты отдыхаешь, она работает за тебя!"(186). По правде говоря, отец Александр почти не отдыхал, но, тем не менее, послал много стрел и стрелы эти продолжали свою работу без него и продолжают ее по сей день.
Его целью было разрушить преграды, мешающие людям воспринимать Слово Божье. Преграды из культуры, предрассудков, готовых идей, стереотипов атеистической пропаганды, запавших в умы. "В своих книгах я стараюсь помочь начинающим христианам, пытаясь раскрыть на современном языке основные аспекты евангельского жизнепонимания и учения. Наша дореволюционная литература, к сожалению, не всегда понятна нынешним читателям, а иностранные книги обращены к людям с психологией и опытом иными, нежели наши. Поэтому постоянно существует нужда в новых отечественных книгах. Особенно для тех, кто недавно вступил на путь веры" (187).
Кроме того, чтобы поддерживать диалог с советским обществом и отвечать на вопросы атеистов, христиане должны уметь принимать вызов науки, которую официальная идеология объявила несовместимой с религией.
Его первая книга, названная "Сын человеческий" - книга об Иисусе Христе, рождалась из бесед с неофитами, бесед, начатых сразу после его рукоположения.
Писать свою книгу о жизни Христа он начал еще в отроческие годы. Но теперь понял, что она необходима, поскольку для большей части его современников, лишенных всякой религиозной культуры, текст Евангелия слишком труден и без ключа к его пониманию недоступен. Многие, замечал он, бросали чтение с первой страницы из-за длинной родословной в начале Евангелия от Матфея, находя ее скучной и непонятной (188).
Отец Александр хотел рассказать сегодняшним людям о земной жизни Иисуса так, чтобы они почувствовали себя ее свидетелями. Чтобы достичь этого, он опирался на все доступные данные истории, археологии, библейской критики, но всегда сохранял живой и доступный стиль для читателя как можно более широкого, указывая постоянно на общее между жизнью сегодня и эпохи Палестины времен Христа.
Отрывки из этой книги были напечатаны в виде отдельных статей с 1959 г. до 1962 г. в "Журнале Московской Патриархии", в котором, кстати, отец Александр долго не печатался. Полный же текст в течение десяти лет оставался в машинописной рукописи. Он давал ее читать близким, непрерывно перерабатывал, вплоть до того дня, когда с ней познакомилась одна француженка русского происхождения, которая с недавних пор работала в Москве.
Ася Дурова родилась в России до революции. Ее родители уехали в эмиграцию и нашли приют во Франции, где она получила образование в католической школе под Парижем. Ася стала католичкой и даже вступила в монашескую общину, которая содержала эту школу. При этом она оставалась глубоко привязанной к своей родной стране. В 1964 г. она с радостью приняла место, предложенное ей во французском посольстве в Москве, где ее русско-французская культура, приветливость, человеческое тепло очень скоро сделали ее незаменимой для исполнения множества служебных обязанностей. Там она проработала пятнадцать лет. Все члены дипломатической миссии и иностранный персонал, находившийся в советской столице, были заперты в "золотом гетто" (кстати, большая часть оттуда почти и не пыталась вырваться), но Ася Дурова не дала себя запереть. После работы она выходила из посольства, с независимым видом проходила мимо милиционера, охранявшего здание (а его задача состояла, главным образом, в том, чтобы наблюдать за тем, кто из дипломатов куда пошел), и погружалась в советскую толпу благодаря своей типично русской внешности и владению языком (родным языком!). На помощь ей приходил торопливо надетый на голову платок. Ася постоянно посещала своих многочисленных русских друзей, с которыми она подружилась при самых разных обстоятельствах. Многие недавно крестились, поэтому она прилагала все усилия, чтобы оказать им духовную помощь в глубоко экуменическом духе, поскольку сама отнюдь не рассматривала свой приход в католическую Церковь как разрыв с православием.
Однажды в 1966 г. один из неофитов пригласил ее присутствовать на встрече с отцом Александром. Они долго разговаривали о положении духовной жизни и о безотлагательной необходимости в религиозных книгах. Ася принесла ему те книги, которые привезла с собой в Москву среди вещей, затем нашла способ тайно получать книги, изданные заграницей на русском языке, благодаря трудам еще одной русской эмигрантки Ирины Михайловны Посновой, живущей в Бельгии.