Выскочив из кабины, Анатолий осматривается. Вышел на тропинку, еле заметную при неверном свете луны, и пошел по направлению к единственному ориентиру - еще горевшему самолету. Поверженный враг словно указывал путь. "Хоть на это пригодился, - усмехнулся Анатолий. - Надо попытаться найти своих и добыть горючего". А тут еще луна заходит. Совсем потемнело. Стали ярче блестеть далекие звездочки. Такие милые, как на далекой родине!.. Тихий шелест кругом. Что это? Рука на ощупь узнает колышащиеся волны хлебного поля. Но вот... новый шорох, мелькнула неясная фигура, чьи-то тени... Схватился за кобуру. На тропинку выскакивает несколько человек. Раздается окрик:

- Yey hombre! (Эй, приятель!).

Серов пытается расстегнуть кобуру, ее "заело". Другой голос - тоже по-испански:

- Кто идет?

- А вы кто? - Серов уже справился с кобурой и вытащил револьвер.

На него направлено простое охотничье ружье.

- Я русский летчик (авиадор русо). Отвечайте, кто вы?

Поняв его не по речи, а по смыслу, они закричали:

- Республиканцы! Камарада! Русский!

Как из-под земли, выросли еще группы людей, вооруженных винтовками и охотничьими ружьями. Они окружили Серова, расспрашивали, показывая на огонь догоравшего самолета. Серов понял и удовлетворил их любопытство. Узнав, что это он сбил фашистского пирата бойцы огласили окрестности веселыми криками, бросая шляпы и береты вверх. Предложили проводить его на свой командный пункт.

Серов начал изучать испанский язык на практике, с первых же встреч с испанцами, говорил он смело, хоть и со смешными ошибками, но испанцы его понимали, как.и он их.

Сейчас он, например, предложил им идти не толпой, а гуськом, цепочкой, чтобы не топтать хлеб. Они пришли в восторг:

- Сразу видно советского красного командира. Жалеет наш труд.

- А как же! Ведь это недавно еще повсюду гремел ваш лозунг: "Все на сев!" И еще знаю: "Хлеб кормит армию, хлеб кормит победу!"

- Офицер, а какой простой, совсем свой парень.

Старый доброволец в широкополой шляпе, с косой на плече объяснил:

- Хлеб уже созрел. Пора урожай снимать. Ночью косим пшеницу, а днем деремся с франкистами. Кровавая жатва. Только они косят наши головы все больше и больше... У них много войска и оружия.

- Фашистская Италия и нацистская Германия близко от Испании, и потому им сподручнее снабжать Франко войсками и оружием.

- Спасибо интернациональным бригадам, они с нами. Вам спасибо. Избавили хоть на время от бомбардировок населения с воздуха.

- Да, теперь ночью можно косить хлеб.

По просьбе Серова двое из испанцев остались сторожить самолет. На командном пункте русского летчика встретили с объятиями. Огромную радость доставило республиканцам известие о сбитых накануне и в эту ночь фашистских бомбардировщиках. Летчику предложили вина. Анатолий с благодарностью взял кружку и выпил ее, еле скрыв неудовольствие от этой приторной анисовой водки. По телефону он связался со своими, сообщил, где находится, и поспешил к своему самолету. Друзья привезли в грузовике горючее.

Уже светало.

Оставалось заправить баки и взлететь. Трудно же это сделать!

- Да и как я умудрился сесть на такое "блюдечко"? - изумлялся сам Анатолий.

Его "курносый" стоял на крошечной площадке, окруженной с трех сторон голыми скалами, с четвертой был обрыв. Внизу, за оврагом, виднелся передний край противника. При свете разгоравшегося утра там уже заметили самолет и, наверно, считали своей добычей. В самом деле, подняться с такой площадки было еще более немыслимо, чем сесть на нее. Что делать?

Испанцы с тревогой смотрели на летчика и на самолет, отлично понимая затруднительность положения. Неужели бросить машину врагам? Или взорвать ее?

Серов поглядел на своего "чатос". Самолет стоял мотором к оврагу, словно готовый ринуться на крикливых фашистов, уже поднявших возню в своем лагере.

- Они тащат пулеметы! - вскрикнул кто-то из республиканцев.

Сколько раз на своем "курносом" Анатолий бывал в переделках, как выручала его машина в воздушном поединке! Замечательный маневренный бипланчик, черт возьми! И его погубить? Да ни за что на свете.

- Заправляй баки! - приказал он.

Приказ быстро выполнен. Баки наполнены горючим. Машину оттащили несколько назад. Анатолий забрался в кабину и крикнул:

- От самолета!

Бойцы отбежали от машины и остановились невдалеке, с тоской думая, что вот сейчас он взорвется вместе с машиной.

- Камарада! Камарада! Родриго!

Но Серов уже включил мотор. Полный газ, рывок... Машина почти без разгона срывается с места прямо к обрыву. Свалится сейчас?! Нет!!!

Воля пилота, его опыт, знание, дерзость спасают самолет от неизбежной, казалось, гибели.

Оторвавшись от края площадки, над самым обрывом, "курносый" набирает скорость и высоту, разворачивается и, провожаемый радостными воплями испанских друзей, летит на восток, к своему аэродрому.

Фашисты в свою очередь "провожали" Серова, выпустив вслед ему несколько пулеметных очередей. Но он уже был далеко.

...В штаб авиации фронта пришло известие о посадке Серова в расположении республиканцев. Серов жив, сидит на "вынужденной".

Якушин помчался на аэродром сообщить радостную весть товарищам.

- Теперь всем ясно, что можно сделать ночью, - взволнованно говорил он, радуясь за друга и за их общую творческую победу. - Серов сбил врага в тех же условиях, что и я. Ни о какой случайности не может быть и речи.

Вот наконец и "чатос" Серова. Все командование было на аэродроме. Анатолия встретили тепло, как дорогого друга, и горячо, как победителя. Комиссар авиации обнял Анатолия.

На следующий день Филипп Александрович Агальцов, вторично поздравив Серова с необычайной победой, сказал ему:

- Помните, вы обещали Котову в следующий раз стрелять "поаккуратнее". Так вот, в этот раз вы так "аккуратно" зажгли фашистского пирата, что из пяти членов экипажа погиб лишь один, а четверо взяты в плен. Эти асы растеряны, ошеломлены и обещают ответить на все вопросы, если им покажут летчика, который их сбил. Не верят в ваше существование.

Серов пошел к пленным. Один из них, цинично усмехаясь, сказал, и переводчик перевел его слова:

- Я летаю несколько лет и уж побывал в переделках, но никому не удавалось меня сбить. Иначе я не стоял бы тут сейчас. Приехал сюда драться с коммунистами. Не верю, что вы обнаружили мой самолет и что именно вам удалось свалить его. В чем дело?

- Скажите ему, - обратился Анатолий к переводчику, - что если он прилетел сюда драться с коммунистами, ему следовало бы остерегаться луны. У коммунистов отличное зрение.

Фашисты озадаченно смотрели друг на друга. Показания пленных асов оказались ценными и много добавили к тому, о чем говорила их карта. Вернувшись к товарищам, Серов говорил:

- Я сделал это, чтобы не только оправдать награду и не только для того, чтобы на некоторое время обуздать врага, но главным образом для того, чтобы всем было ясно - ночные полеты мы организуем по всему фронту, это дело возможно и необходимо. Я этого добьюсь во что бы то ни стало.

Через несколько дней пришло известие: Серов и Якушин награждались орденами Красного Знамени.

После успешных опытов Якушина и Серова республиканские истребители стали действовать ночью против фашистов. Еременко бил врага над Сарагосой, Степанов и Финн над Барселоной, испанские летчики били фашистских "ночников" и над Барселоной, и над Валенсией. "Ночная затея" Анатолия Серова получила полное подтверждение.

Блестящий тактический талант

Начав, в сущности, рядовым летчиком, Серов не только вскоре командовал звеном и затем эскадрильей, не только в первый же месяц сам сбил семь немецких истребительных самолетов, но и очень скоро выдвинулся как смелый инициатор нового в тактике воздушного боя и организатор первых в мировой авиации ночных воздушных боев. Его слава разнеслась по всей боевой авиации республиканского фронта и стала известна противнику, заставив его насторожиться, а в воздухе избегать встреч с этим непобедимым асом. Когда Серов приезжал в расположение других авиасоединений, товарищи встречали его с уважением, внимательно прислушивались к его рассказам о своих боевых приемах, а он охотно делился опытом со всеми летчиками, стремясь к общей победе, к высшему развитию летно-боевых успехов каждого летчика. Вскоре ночные воздушные бои были введены во всех эскадрильях.