Как ни скверно было на душе, от такой шутки Веселок не мог не улыбнуться. Где-то на краешке сознания, там, где осмысливается только правда, он считал себя никчемным человеком, далеко не подарком для супружеской жизни. Был такой комплекс у Веселка.

В общем, жить, как живет простой человек, обыватель, ему было скучно, он не полностью реализовывал себя, Бог дал ему таланты. Зарытые в землю, они беспокоят, болит совесть от того, что он их не совершенствует, а совершенствовать их он не может, потому что ленив, а Веселок считает, потому что не устроено его тело, оно не получает постельного уюта, например. Для этого надо все же найти женщину, которая не стала бы требовать, чтобы он стал таким-то, таким-то и таким-то. Веселок очень хотел, чтобы он понравился таким-то, таким-то, каким он есть.

Он плыл под белые своды метро. И как-то неожиданно, само собой, блестящий свод распахнулся, и Веселок оказался в небе, в синем беспредельном пространстве. Он вдруг подумал, что здесь, на небесах, вечность кажется веселой, беспечной, а на земле черной, глыбистой и холодной.

Когда появился Всевышний, Веселок поблагодарил его за то, что он изредка балует Веселка , переносит в иное, более ласковое пространство.

- Что я наделал? - тревожно спросил он Всевышнего.

Всевышний сказал, что до человечества ему дела нет, он следит за душой каждого, а не за огромной душой организации, что такое душа человечества - он не знает. А душа девочки, над которой предлагали надругаться Веселку, прекрасна. И Всевышний очень рад, что Веселок сохранил эту прелесть.

- Но, - возразил Веселок, - я сохранил цветок, но поджег целую оранжерею. - Я уже говорил, - терпеливо объяснил Всевышний, - целое не мое ведомство, заведую не стадом, допустим, стадом коров, а душой одной коровы, другой коровы.

Веселок пробурчал что-то недовольное, на что Всевышний посоветовал жить по Нагорной проповеди и, как показалось Веселку, с удовольствием опустил его, грешного, на грешную землю.

Родственница

После метро Веселок долго ехал на автобусе, вышел у кинотеатра и пошел к родственнице, которая еще не знала, что она не родственница уже Веселку, а Веселок это знал, но нахально пер, круша подмерзшие лужи своими туристскими ботинками с железным осколком в подошве.

Тетя Вера была родственницей через жену. А жены уже не было ни фактически, ни теоретически. Но Веселок не скажет об этом старушке, а вдруг согласно обстоятельствам выгонит. Ему же ночевать негде будет.

Грех это или нет? Если спросить, Всевышний не скажет. Дело, мол, твоей совести. А может быть, это такой незначительный вопрос, что и обращать на него внимание не следует. Не может человек прожить жизнь, чтобы каждый поступок был чист. Душа человеческая формируется не всеми поступками, а избранными, которые попадают на суд божественного закона. Иначе, если разглядывать все поступки человека, то и божеского времени не хватит. А вообще, иногда человеку виднее, чем богу, куда он катится.

В той ситуации Веселку бы надо избрать смерть. Совершил он тяжкое преступление. А Всевышнему показалось все нормально, он остался доволен выбором, девочка понравилась. Поистине, на бога надейся, но сам не плошай.

Звонкий собачий лай оборвал рассуждения Веселка. Вдоль липовой аллеи бежал серебристый пудель. Задрав голову к небу, он облаивал ворону, которая нагло перелетала с дерева на дерево. Ничего особенного в этой жанровой картинке, разве только обращало на себя внимание лицо старухи, стоящей у крылечка с поводком. Оно было хмурым, неприветливым, с небольшой натяжкой его можно было бы назвать человеконенавистническим. Но это только казалось, что тет злая, Романовна была добрейшей душой. И пуделя она спасла от пыток, вырвав его из жестоких рук. От слепоты спасти она его не могла, подростки выкололи глаза щенку. Ничего, не выбросила урода, выкормила. Зато теперь ей награда смотреть, как резво бегает собака, будто зрячая.

"Вот такие поступки и формируют душу", - подумал Веселок, здороваясь с подружкой тети Веры. Та узнала, тоже поздоровалась. Приветливо его встретила и тетя Вера. Она, каким-то чутьем угадав, что ботинки у Веселка неблагополучные, тут же принесла мягкие тапочки, а ботинки поставила на батарею сушиться.

- Романовну видел, - похвастался Веселок.

- Богохульствует, совсем на старости лет с ума сходит, - ледяным тоном сказала тетя Вера.

Веселок вздрогнул: тетя Вера не любила богоотступников, ох как не любила.

Веселок с удовольствием сел за кухонный стол. Хорошо ему у родственницы, потому что его здесь сильно ценят. Как-то он тете Вере все евангельские притчи растолковал, чем очень расположил старушку. Она до сих пор смотрит на него с некоторым удивлением: человек молодой, а такие знания в богословии.

Веселок с уютным удовольствием выпил чашку хорошо заваренного чаю, попросил еще.

- Тетя Вера, - неожиданно спросил он, - а зачем надо в бога верить?

Старушку как молнией ударило. Вопросом ее смело из кухни. Веселок даже встревожился: уж не плачет ли в истерике, сидя под иконами. Она вернулась, накинув на плечи старую железнодорожную шинель покойного мужа с петлицами. Они придавали скупому на эмоции лицу тети Веры какую-то казенную важность, солидность.

- Бога нет, все позволено, - ответила тетя Вера расхожей фразой и воскликнула от себя, своим сердцем: - А как же без веры любить Бога?!

Веселок понял. Старушка сказала искренне о заветном. Она не любила людей. Покойный муж звал ее рыбой, имея в виду холодность жены, цветы почему-то в ее квартире не росли, засыхали. Она держала на телевизоре букет роз, аккуратно их поливала, как всякая обыкновенная хозяйка, но это были искусственные цветы. Холодная, неприветливая аура тети Веры действовала неживотворно на все живое. Она любила одного человека на свете: Иисуса Христа. И любила, как человека с иконописным лицом, строгих нравственных правил. Т.е. идеального человека, по которому надо мерять остальных людей. А те, естественно, сравнения не выдерживали. Как девицы собирают и клеют в альбом фотографии любимых артистов, так тетя Вера имела несколько самодельных альбомов изображения Христа. Церковь была любимым местом старушки. Фигурка распятия ее умиляла.