-- Конечно, насплетничали Васe,-- объяснялъ донъ-Педро секретарю причины охлажденiя къ нему политическаго редактора.-- Сто разъ я себe говорилъ: не болтать. А тутъ взялъ и разговорился въ одномъ домe о той передовой Васи. (У Альфреда Исаевича была привычка говорить о своихъ знакомствахъ и связяхъ нeсколько таинственно: "въ одномъ домe", "у однихъ друзей").
-- Вотъ и не болтайте,-- наставительно сказалъ Федоръ Павловичъ.-- А впрочемъ сплетенъ бояться не надо: кто способенъ донести, тотъ можетъ и просто о васъ выдумать, даже если вы ничего не говорили.
"Ну, это теорiя",-- подумалъ Альфредъ Исаевичъ (онъ называлъ теорiей все, что ему казалось чепухою).-- "Посплетничать одно, а выдумать другое."
-- Вся моя надежда на васъ, Федоръ Павловичъ, -- жалобно сказалъ онъ.
Секретарь редакцiи былъ въ этомъ вопросe на сторонe донъ-Педро: онъ отлично зналъ, что отдeлъ, посвященный слухамъ и сплетнямъ изъ "кулуаровъ", много интереснeе публикe, чeмъ самые дeльные отчеты о думскихъ пренiяхъ. Зато отчаянное сопротивленiе предвидeлось со стороны Кашперова.
-- Что-жъ, я дeйствую съ открытымъ забраломъ,-- справедливо говорилъ Альфредъ Исаевичъ.-- Если онъ изъ этого сдeлаетъ кабинетскiй {237} вопросъ, это дeло его профессiональной совeсти.
Въ редакцiи всe стояли за учрежденiе новаго отдeла: веселые, благодушные, насквозь проникнутые скептицизмомъ и корпоративнымъ духомъ люди, преобладавшiе въ редакцiи "Зари", какъ во всeхъ редакцiяхъ мiра, знали, что донъ-Педро хорошiй человeкъ, что, кромe жены, у него на содержанiи семья родственниковъ въ Черниговe и что лишнiе двeсти рублей въ мeсяцъ очень ему пригодились бы.
Въ связи съ анкетой объ англо-русскихъ отношенiяхъ, донъ-Педро пустилъ пробный шаръ. Онъ заявилъ главному редактору, что для полученiя интервью отъ видныхъ депутатовъ ему необходимо постоянно бывать въ Думe, и потребовалъ билета въ ложу журналистовъ.
-- Вы сами понимаете, иначе они никакого интервью не дадутъ: они терпeть не могутъ, чтобы къ нимъ ходили на домъ,-- сказалъ Альфредъ Исаевичъ, явно разсчитывая на довeрчивость Васи и не смeя поднять глаза на Федора Павловича, который только мрачно на него посмотрeлъ: оба они были убeждены, что изъ десяти извeстныхъ людей девять не только примутъ у себя на дому интервьюера, но съ удовольствiемъ пeшкомъ побeгутъ для интервью за городъ.
Главный редакторъ согласился съ доводами Альфреда Исаевича, и для него былъ полученъ входной билетъ въ ложу журналистовъ. Это было половиной побeды: донъ-Педро, сiяя, принималъ поздравленiя.
Открытiе думской сессiи было назначено на 19-ое ноября. Альфредъ Исаевичъ явился рано, въ прiятномъ и приподнятомъ настроенiи духа. {238} Онъ даже одeлся для этого случая нeсколько болeе парадно, чeмъ всегда. Подъ мышкой у него былъ солидный, крокодиловой кожи портфель съ иницiалами А. П., а въ карманe, вмeсто старой, потрепанной, новенькая записная книжка съ остро очиненнымъ карандашемъ въ боковомъ кружкe.
Донъ-Педро бывалъ въ Таврическомъ Дворцe и раньше, зналъ многихъ депутатовъ, однако онъ не былъ своимъ человeкомъ въ Думe. Все очень ему нравилось. Прiятенъ былъ самый переходъ съ полутемной, сырой и грязной улицы въ ярко освeщенное, хорошо натопленное зданiе. Прiятны были и будки по сторонамъ палисадника, и монументальный швейцаръ у входа, и думская стража въ черныхъ мундирахъ съ тесаками, и замысловатый потолокъ аванзала, казавшiйся куполомъ, а на самомъ дeлe плоскiй. Теперь все это, и швейцаръ, и стража, и куполъ, составляло какъ бы собственность донъ-Педро. Сторожъ провeрялъ температуру у термометра. Альфредъ Исаевичъ тономъ завсегдатая спросилъ у сторожа, собрался ли уже н?а?р?о?д?ъ. Тотъ же вопросъ онъ предложилъ проходившему по аванзалу приставу въ сюртукe съ серебряной цeпью и получилъ тотъ же отвeтъ, что еще нeтъ почти никого. И сторожъ, и приставъ отвeчали чрезвычайно почтительно. Альфредъ Исаевичъ съ гораздо большей силой, чeмъ въ гостиницe "Паласъ", испытывалъ наслажденiе отъ необыкновеннаго комфорта и почета. "Да, самая настоящая Европа",-- думалъ онъ. Донъ-Педро имeлъ смутное представленiе объ Европe, но все, что онъ о ней зналъ, совпадало съ картиной Таврическаго Дворца.
"Зарe" полагалось мeсто въ нижней ложe, предназначенной для газетной аристократiи. Какъ разъ въ ту минуту, когда донъ-Педро вошелъ въ ложу, въ залe засeданiй зажглись люстры и {239} освeтили пюпитры свeтло-желтаго дерева, трибуну, золотой орелъ, огромный портретъ императора, ходившихъ по залу людей съ серебряными цeпями. Ложа журналистовъ, какъ и зала, еще была почти пуста. Въ углу, въ первомъ ряду, сидeлъ Браунъ. "Вeрно по иностранному билету",-- подумалъ удивленно донъ-Педро. Онъ поклонился довольно холодно. Альфредъ Исаевичъ выбралъ мeсто во второмъ ряду, прислонилъ къ спинкe стула портфель и вынулъ газету, чтобъ можно было безъ неловкости воздержаться отъ всякаго разговора съ мрачнымъ профессоромъ. "Непрiятная фигура",-- подумалъ донъ-Педро, поглядывая изъ-за газеты на Брауна, который съ очень утомленнымъ видомъ неподвижно сидeлъ въ своемъ креслe, опустивъ руки на барьеръ. Читать Альфреду Исаевичу не хотeлось. Онъ посидeлъ немного, затeмъ поднялся, положилъ для вeрности на свой стулъ еще футляръ отъ очковъ, пожалeвъ, что клеенка на футлярe отклеилась, и вышелъ изъ ложи въ свое будущее царство, въ к?у?л?у?а?р?ы.
Въ кулуарахъ уже были люди; донъ-Педро безпрестанно раскланивался со знакомыми. Нeкоторые депутаты, притомъ не только близкаго, но и враждебнаго лагеря, имeвшiе основанiе быть недовольными "Зарей", очень любезно здоровались съ нимъ, называя его по имени-отчеству. Они подтвердили Альфреду Исаевичу то, что онъ еще раньше слышалъ въ редакцiи: со стороны крайней лeвой ожидается обструкцiя противъ новаго правительства. Донъ-Педро качалъ головой съ нейтральнымъ, неопредeленнымъ видомъ. Въ душe онъ нисколько не сочувствовалъ обструкцiи. Какъ человeкъ пожилой и солидный, Альфредъ Исаевичъ уважалъ принципъ власти; а въ этомъ пышномъ великолeпномъ дворцe, гдe всe были такъ {240} любезны и учтивы, обструкцiя казалась ему ни съ чeмъ несообразнымъ, неподобающимъ дeломъ.
Желая хорошо ознакомиться со своимъ дворцомъ, донъ-Педро заглянулъ въ залъ комиссiй, посмотрeлъ почтовое и врачебное отдeленiя, затeмъ зашелъ въ буфетъ, гдe, весело разговаривая, завтракали и пили чай депутаты. Въ пожиломъ человeкe, закусывавшемъ у стойки, донъ-Педро съ удовлетворенiемъ узналъ одного изъ второстепенныхъ министровъ, въ свое время давшаго ему интервью. Альфредъ Исаевичъ поклонился съ достоинствомъ: министръ былъ министръ, однако донъ-Педро чувствовалъ себя представителемъ "Зари": такъ молодой совeтникъ посольства, замeняя посла, съ особымъ достоинствомъ бесeдуетъ съ иностраннымъ премьеромъ, зная, что и на второстепенной должности представляетъ великую державу. Тeмъ не менeе отвeтный поклонъ министра былъ прiятенъ Альфреду Исаевичу. Онъ все яснeе чувствовалъ, что становится частью огромнаго, могущественнаго организма: благодаря кусочку картона съ пропечатанной фотографической карточкой, хранившемуся у него въ боковомъ карманe, и министръ какъ бы ему принадлежалъ. Водку въ думскомъ буфетe подавали безъ обычной маскировки. Донъ-Педро спросилъ рюмку зубровки, энергичнымъ движенiемъ опрокинулъ ее въ ротъ,-- онъ всегда пилъ водку съ такимъ видомъ, точно бралъ штурмомъ крeпость,-- закусилъ зубровку семгой, хоть не былъ голоденъ, и въ самомъ лучшемъ настроенiи, еще повеселeвъ отъ водки, вернулся въ Екатерининскiй залъ. Объ его комфортe здeсь очень заботились. "Только родильнаго отдeленiя не хватаетъ",-- подумалъ онъ.-- "И совершенная ерунда эта обструкцiя"...
У стола съ журналами толпились депутаты. {241} Донъ-Педро посидeлъ въ удобномъ кожаномъ креслe, прислушиваясь къ разговорамъ. Говорили почти исключительно о предстоящей обструкцiи. Одни говорили о ней сочувственно, другiе возмущенно, но и у тeхъ, и у другихъ чувствовалось оживленiе и даже радость, точно всe съ удовольствiемъ ждали новаго зрeлища. Донъ-Педро вынулъ записную книжку, поставилъ на первой страницe число и набросалъ нeсколько строкъ, хотя отдeлъ "кулуары" еще не былъ ему порученъ. Отъ противоположнаго стола, гдe расписывались въ книгe члены Думы, своей быстрой энергичной походкой подошелъ князь Горенскiй. "Ужъ не взять ли у него интервью?" -подумалъ Альфредъ Исаевичъ. Однако онъ тотчасъ призналъ князя слишкомъ молодымъ для анкеты.