Земля после вчерашнего еще мягкая, не успела подсохнуть. Хорошо, что прошел дождь! Бедные были бы наши руки...
Солнце утюжит голые спины, как горячим утюгом. Но мы не боимся обгореть, нам не впервой. А вот Горохов сначала дул себе то на одно плечо, то на другое, смачивал водою, а потом завязал рукавами за шею рубаху, прикрыл спину.
Не так устаешь от работы, как от ее однообразия. Чтобы быстрее шло время, Чаратун пересказывает "Человека-невидимку" Уэлса. Девочки все чаще останавливаются, разинув рты, прислушиваются, а Петя на них покрикивает...
К вечеру заглянул на участок Вадим Никанорович.
- Ого! Да вы молодцы!.. - похвалил он. - С вас надо брать пример.
И уже тише добавил, чтоб не подрывать авторитета председателя перед девочками, что работают они второй день, а дело продвигается туго.
Когда учитель сел на велосипед и укатил в деревню, мы поработали еще с часик, догнав до половины грядок, и пошли домой.
По улице уже лениво и важно брели коровы, заглядывали в чужие дворы и мычали: сюда или не сюда? У них, наверное, было темно в глазах, как и у нас, - целый день держали головы у земли...
Около хаты деда Стахея желтел начатый сруб - три венца. Плотники уже собирались расходиться по домам - закуривали напоследок, медлительно и важно перекидывались словами. Пошли, а один из восьмерых остался, начал подбирать в мешок щепки... Люди проходили мимо и укоризненно качали головами: нехорошо... Где это видано, чтобы без спроса идти к чужому дому собирать дрова?
Возле сруба уже кричали, как галчата, играли в прятки ребятишки. Подошли поглазеть и мы: за полдня, считай, столько сделано! Молодцы, строители...
И только мы остановились у сруба, как человек с мешком распрямился. Отец Чаратуна!
- Ну, может ваша милость соизволит домой пожаловать? - зло глянул он на сына.
Гриша даже и ухом не повел в его сторону. И тут дядька Иван неожиданно схватил его за руку, потянул к себе. Хлопец ойкнул, вырвался и побежал во двор Стахея.
Грохнула дверь сеней, звякнул засов.
- Ну, погоди, щенок!.. Я с тобой еще не так поговорю! - процедил Чаратун-старший сквозь зубы, взвалил мешок на спину, вырвал из бревна топор и пошел домой.
Нашел, наверное, отец Чаратуна по себе работу - в строительной бригаде. Неужели у плотников... как это... самая калымная специальность?
Вечером, как только пришел отец, я не дал ему даже умыться, сесть за свои бумажки, подсчеты:
- Грише работу на завтра закажи... Просил очень...
Отец молча посмотрел на мать. А та вздохнула, покачала головой: до чего дошло, а?
- Работы в колхозе хватит... Поедет конными граблями сено сгребать. А ты чем сегодня занимался?
Я рассказал.
- Надо съездить в лес за мхом. Взялись бы за это дело с Хмурцом... Деду на дом мох...
- Ой, папа, мы послезавтра съездим, нам надо грядки дополоть...
...Назавтра темп у нас был бешеный. За полдня так выложились - стоять не могли. Но с работой покончили!
Петя Горохов не поверил, обнюхал почти каждый сантиметр - придраться было не к чему.
- Вы бы девочкам помогли... - заныл он. - Это не по-пионерски - бросать товарищей.
- Не надо было, товарищ землемер, делить на участки. - Тон у Хмурца спокойный, сдержанный. - Ты каждому поровну выделил?
- Ну - поровну.
- Тогда будь здоров и не кашляй!
- А вообще могли бы и одни девчонки прополоть, без нас. Разве это мужская работа? - неумолим был и я.
- Пионер любит всякий труд... Пионер везде показывает пример, заладил, как заведенный, Петя, с жалостливой миной разглядывая свои ладони.
- Так мы же и показали пример! - разозлился Витя. - Не только свой, но и участок Чаратуна допололи. Пошли, Леня, не трать время...
С какой завистью смотрели нам вслед девчонки и председатель совета отряда! Я уже было заколебался, придержал Хмурца за локоть: "Слушай..." Но Витя решительно дернул плечом.
- Трещат целый день, как сороки, а мы за них вкалывай?
И все. И поставили на этом точку.
У нас были на вторую половину дня свои планы.
В темпе пообедали, в темпе припустили на Мелянку.
В лицо нам дохнуло душистым ароматом свежего сена. В прошлые годы у реки ставили не более двух-трех стогов. А теперь уже стояли четыре готовых да пять начатых. Что значит залужение!
Один стог уже вершится, около него много народа, лошади, трактор, стоит и "газик" председателя - бока у тента машины запали, как у старой, седластой коровы. Фома Изотович о чем-то рассказывает, рубит воздух рукой. Колхозники - кто стоит, опершись на грабли или вилы, кто сидит или лежит, подмяв под себя побольше сена. На стогу мой отец - в майке, руки скрещены на груди. Рядом с ним кто-то сидит, видна только макушка.
Находим в сене и Чаратуна, он внимательно слушает и жует вареное яйцо. Зашипел на нас, как гусак: "Тиш-шш-ш..."
- ...Ну и паши себе, пускай технику хоть вдоль, хоть поперек, и никакие тебе канавы не мешают. Один-два магистральных канала - и все. Ого дренаж! Много воды - отсасывает в каналы. Засуха - заставил шлюзы на канале, и вода назад по дренам идет. Подземное орошение...
- А почему у нас дренаж не кладут? Одни только канавы вырыли... бросил кто-то реплику.
- Все сразу - силенок у мелиораторов не хватит. По плану у нас через два года начнут.
- А может, надо было обождать? Попортили луг канавами...
Я уже вижу, кто это такой нетерпеливый, - тракторист со стогометателя. Он недавно демобилизовался из армии...
На парня сразу набросились женщины:
- Что ты мелешь? Сена вон сколько набрали! За один укос!
А Фома Изотович говорит:
- Канавы - не страшно. Теперь легко и копать и заравнивать. Прошел трактор с мелиоративным плугом - готова канава. Прошел скрепер - все чисто, гладко, засыпано. Вот мы с кустами не можем управиться... А нам показывали на совещании-семинаре такой плуг, что не только кусты, но и деревья сантиметров двадцать толщиной может запахивать. Трактор подминает их под себя, как танк, а сзади плуг режет на части, запахивает на полметра, а то и глубже... На том совещании нам и дренаж разный показывали. Мне два вида понравились. "Кротовый дренаж" делается просто. Тащит трактор за собой что-то вроде ножа, а к тому ножу на метр или больше глубиной прицеплен снаряд-болванка. Сверху почти никакого следа не остается, а под землей ход, вода по нему и сбегает в канал. Год-два так держится, пока заплывет... Или так: прицеплен к трактору барабан с пластмассовой лентой. И специальный нож режет грунт, по этому ножу поступает под землю лента и там свертывается в трубку. А гончарный дренаж, который собираются делать у нас, можно сказать, вчерашний день...
- А канавы - позавчерашний!.. - подсыпает тот парень-тракторист.
Кое-кто смеется.
- Не подумайте, что гончарный дренаж уже отжил свое. Нам рассказывали, что до революции некоторые помещики пробовали нанимать специалистов, прокладывали дрены. И что вы думаете? До сих пор действуют! Так что не будем бояться этого "вчерашнего" дня, лишь бы делали быстрее... С речушкой придется распрощаться: она будет выпрямлена, углублена...
И тут все зашумели, заговорили. Как это Мелянки не будет? Мы просто не представляем своего существования без нее...
- А нельзя ли придумать, чтоб и овцы были целы и волки сыты? спрашивает все тот же тракторист.
- Я сказал проектировщикам, пусть подумают над этой проблемой... успокоил председатель.
Но покоя уже не было. В груди болезненно сжималось, ныло...
Председатель уехал, и люди разошлись по своим рабочим местам. А нам везде хотелось успеть, всего попробовать.
Сначала подменяли Гришу на конных граблях, когда он уходил попить. Красота, а не работа: катайся целый: день, покачивайся на железном, с дырками седле-сиденье. Правда, надо нажимать на педаль, когда на изогнутых, как половинки обруча, зубьях соберется вал сена. Подсаживались мы и на волокуши. Нехитрое сооружение: бревно, а за концы его завязаны веревки, веревки - за гужи хомута. Управляй лошадью, захватывай побольше копен да смотри, чтоб бревно не выскользнуло из-под ног, не вынырнула сзади у тебя истерзанная гора сена...