– Вы уезжаете, ничего для нас не сделав!
Чувство удрученности проникало все мое существо. Я смогла только произнести:
– Всемогущий боже, что с нами будет?
– Ты приедешь в Париж, добрая моя Мари. Даю тебе в опекуны Дюрока. Он будет заботиться о тебе. Ты же знаешь его. Можешь всегда обратиться к нему, и твое желание будет выполнено, если только ты не будешь желать непомерного.
– Сир, вы знаете, что у меня лишь одно желание, одно чаяние, и оно вам известно. Сердце мое всегда одно и то же. Я не хочу другого подарка из ваших рук. Все сокровища всего света не могут меня успокоить и возвысить в собственных глазах. Сир, возвратите мне мою родину. Тогда я буду спокойна и свободна от заслуженного презрения. Этой минуты я буду ждать, с верой в ваше обещание, под сенью моего сельского прибежища.
Память о вас вместе с идеей, царящей в моих мыслях, будет скрытым и священным огнем культа, которому я себя посвящаю. Он будет сокрыт в глубочайших тайниках сердца, я буду питать его надеждой, воспоминанием и доверием.
– Нет, нет, Мари. Все будет не так. Я знаю, что ты можешь без меня, Я знаю, что твое сердце не принадлежит мне. Ты не любишь меня, Мари, я знаю это, ведь ты же искренняя, безыскусная женщина, и именно этим покорила меня так, как никто не покорял. Ты добрая, хорошая, сладостная, у тебя такое благородное и чистое сердце. Неужели ты лишишь меня этих минут счастья, ежедневно испытываемого с тобой? Ах, Мари, я могу изведать его только с тобой, А ведь меня считают счастливейшим из людей!
Эти слова были произнесены с усмешкой, такой горькой, такой печальной, что я испытала странное чувство к владыке мира. В его объятия толкнула меня жалость. Я поклялась сделать все, чего он желал».
Драматическая сцена прощания с Наполеоном – это последний фрагмент рассказа Валевской. Из рукописи Массона как будто видно, что героиня романа довела свои воспоминания только до отъезда из Финкештейна.[27] Судить об объективной и субъективной истинности ее рассказа предоставляю читателям, я на эту тему уже несколько раз высказался.
В заключение моего затянувшегося рассказа я хотел бы выразить благодарность трем французским историкам: Жану Савану, Андре Кастелло и Жозефу Валензееле, чьи труды дали мне возможность познакомить польских читателей со всеми новейшими открытиями, связанными с Марией Валевской. Единственной неразрешенной загадкой остается все еще таинственный архив Орнано, хранящийся в замке Браншуар.
Заключение
Пока рукопись этой книги находилась в типографии, появились новые факты, о которых следует здесь рассказать. В начале октября 1968 года в связи с ремонтом приходского костела в Кернозе был вскрыт подземный склей, так что появилась возможность доступа к покоящимся там гробам. По приглашению из Кернози я с фоторепортером Яном Косидовским посетил склеп, после чего опубликовал в журнале «Свят» отчет об этом, выразив полную поддержку продолжаемым попыткам обнаружить гроб Валевской. Статья моя как будто осталась без отклика, но спустя несколько недель на страницах нескольких столичных и провинциальных журналов взорвалась сенсационная бомба: «Найдены останки „польской супруги Наполеона“. Это известие перепечатали французские и английские газеты.
Под триумфальный, хотя и преждевременный шум идентифицировать гроб Валевской вызвалось отделение антропологии при Лодзинском университете. В ночь с 16 на 17 декабря сотрудники этого отделения, в присутствии местных властей и французского посольства, а также нескольких приглашенных гостей, вскрыли три находящихся в склепе гроба. Но ни в одном из них не были установлены останки Марии Валевской. Трудно сказать, что было причиной этой неудачи. Может быть, антропологическим исследованиям не предшествовали исследования историков искусства, которые из многих гробов, стоящих в подземелье костела, сумели бы безошибочно выделить один, сделанный во Франции и относящийся к первому двадцатилетию XIX века. Результат такой предварительной экспертизы избавил бы антропологов от ненужного вскрытия других гробов и дал возможность сделать окончательное заключение. А может быть, причины были в другом. Старожилы Кернози, основываясь на устных рассказах своих дедов, выдвигают две гипотезы. Одни говорят, что гроб Валевской в начале этого столетия перенесли в глубину костельских катакомб и заставили другими гробами. Другие считают, что гроб Валевской находился среди исследованных, но к моменту исследования был уже полуоткрыт и так поврежден, что находящихся в нем костных фрагментов уже было недостаточно, чтобы произвести идентификацию. По словам последних информаторов, за сто пятьдесят лет этот гроб дважды переносили из костела на кладбище. Вероятно, во время этого переноса и во время нахождения на кладбище Б него проникали охотники до наполеоновских сокровищ – они-то и привели к уничтожению останков. Так или иначе, Валевскую пока что в Кернозе не обнаружили. Многообещающие перспективы, которые несколько недель рисовали перед читателями некоторых журналов, сменились горьким разочарованием, а оно в свою очередь привело к новым легкомысленным высказываниям. На страницах польской и французской печати стали делать предположения, что вся история была вымыслом, что останки Валевской вообще не привозили в Польшу и что она по-прежнему покоится на парижском кладбище Пер-Лашез. Вот против этих безосновательных концепций я, как биограф Валевской, вынужден решительно воспротивиться. Факт привезения Валевской в Кернозю и погребение ее там подтверждают трудно опровержимые свидетельства.
Привожу некоторые из них:
Доказательство первое. Старая латинская запись, сохранившаяся в приходских книгах Кернози: «1817 года декабря 11-го дня в городе Париже во Франции на улице Виктуар в собственном доме № 48 умерла ее Светлость госпожа Марианна, урожденная Лончиньская, в первом браке Валевская, во втором браке за его Светлостью Огюстом графом д'Орнано, дивизионным генералом Французской империи, тело коей, перевезенное в приходский костел в Кернозе, 1818 года сентября 27-го дня настоятель костела Юзеф Деметрий Будный похоронил в склепе часовни, вознесенной в поминание богобоязненной души покойной».
Доказательство второе. Свидетельство правнука Валевской, писателя и историка Филиппа Антуана графа д'Орнано. Этот беспечный биограф, при всем своем легкомыслии, может все же считаться надежным источником информации там, где дело касается семейного склепа. А в заключении своей книги «Жизнь и любовь Марии Валевской» граф Орнано пишет: «На алтаре часовни, осеняющей семейный склеп Орнано на кладбище Пер-Лашез, стоит урна. На ее пьедестале видно имя Марии, внутри покоится ее сердце. Урну поставили там 15 декабря 1817 года, а останки поместили в подземелье, где они оставались до момента перевоза их в Польшу, согласно последней воле покойной».
Доказательство третье. Письмо пани Михалины Гротовской (свойственницы Марии Валевской), написанное в межвоенный период Вацлаву Гонсёровскому, автору романа «Пани Валевская»), сохранившееся в посмертном архиве писателя. Опровергая неточное указание на могилу героини романа, Гротовская писала следующее: «…Пани Валевская похоронена не на кладбище, а за алтарем в Кернозе, куда, если вам угодно, мы как-нибудь отвезем Вас на нашем автомобиле, поскольку Кернозя близко находится от нашего имения Залусково…»
Доказательство четвертое. Передаваемый из поколения в поколение устный рассказ жителей Кернози. Этот рассказ не только полностью подтверждает факт погребения там Валевской, но и приводит некоторые характерные детали, связанные с церемонией перенесения останков и с позднейшими драматическими перипетиями с ее гробом.
Но это еще не все. Шум, поднятый вокруг неудачных поисков в Кернозе и переносимые на страницы заграничной печати скоропалительные высказывания наших доморощенных наполеоноведов о том, что прах Марии Валевской по-прежнему находится в Париже, вызвали неожиданную реплику солиднейшего французского издания, посвященного вопросам наполеонистики, исторического ежеквартальника «Revue de l'Institut Nanoleon». В одном из номеров этого журнала (от января 1969 г.) появилась интереснейшая статья «Возвращение праха Марии Валевской» Пьера Риберета, хранителя библиотеки административного трибунала. На основании документов, найденных среди бумаг министерства внутренних дел в Национальном архиве, Риберет подробно описывает обстоятельства, при которых произошел перевоз из Парижа останков Марии Валевской.
27
Возможно, что наследники Валевской предоставили Массону только некоторые части воспоминаний. – Прим. автора.