Я усмехнулся, тоже мне деятель из Шин-бета, подумал я невесело про самого себя, да и Щеголь опять же не Эйхман. Подумаешь, мелкий предатель, перелезший через стену и выдавший всего-навсего девять хороших ребят! Да Бельгия и ухом не поведет из-за такой пустяковины. Самому придется...

Антуан перехватил мое переглядыванье с Виллемом и незаметно покачал головой: отставить, Виктор, наша игра не того стоит.

А мы почти дошли до моста. Что же все-таки стоит? Ради чего стоит рисковать головой? Ведь отец сложил голову, не колеблясь, когда на его пути встретился его мост. А где мой мост? Пройду я мирно по мосту и сверну восвояси в участок.

Щеголь шагал, то и дело оглядываясь на меня и крепко прижимая портфель к себе. Он тоже увидел серый "мерлин" - надолго он его запомнит, - догнал инспектора и что-то сказал ему. Полицейский инспектор сделал успокаивающий жест. Щеголь отстал. Я тихонько присвистнул и перебежал вперед. Теперь Щеголь был между мной и Антуаном, полицейский вышагивал сбоку.

С той стороны моста показалась извозчичья пролетка с высоко поднятым черным верхом. Там сидели две парочки, глазея на умиротворенный, особо оберегаемый государством средневековый пейзаж. Вороной мерин натужно тянул туристов на взгорок перед мостом. Извозчик в черном цилиндре изваянно сидел на облучке. Из-под моста, взбивая струю, выплывал катер.

Часы на дальней колокольне мелодично начали отбивать удары. Завтра в это время я буду над облаками, а суд мой еще не исполнился.

Набережная пошла на подъем, смыкаясь с мостом. Пролетка добралась до вершины горба и покатилась вниз. Инспектор повернул на мост. Послышался шум мотора. Из-за угла, где стоял Виллем, медленно выполз фургон с белыми крестами. Завидев туристов и наше шествие, автопоп тут же включил свою технику.

- Зачем предал ты, Иуда окаянный, господа нашего... - во всю гулкую мощь разнеслось над омертвевшим каналом. Мерин на горбине моста взвился на дыбы, Виллем поддал его длинным сигналом и распахнул дверцу. Полицейский с недоумением смотрел то на автопопа, то на вздыбившуюся лошадь. Женщины в пролетке завизжали. Инспектор кинулся к ним на помощь.

Антуан обернулся. Я присел на колени, прихватил Щеголя за левую ляжку и несильно перекинул его через парапет. Он болезненно вскрикнул и, выронив портфель, полетел в канал.

Напуганный автопоп выключил магнитофон, и проповедь оборвалась на полуслове. Инспектор схватил лошадь под уздцы. Часы на далеком соборе продолжали отбивать удары. Колокольный звон ликующе плыл над каналом.

- Держи его! - заорал Антуан, срывая с себя пиджак.

Полицейский добежал до парапета. А там только тихий всплеск раздался. Он болтался в канале и пускал пузыри, цепляясь за осклизлые камни. Я сделал ему ручкой: аривидерчи - и расстегнул портфель. Синяя тетрадь перекочевала в мою папку, остальное я оставил на месте, мигом все разглядев.

Катер, вынырнувший из-под моста, развернулся к парапету. Моторист с озабоченным лицом крутил штурвал. Инспектор на мосту никак не мог управиться с лошадью.

- Ловите его, господин инспектор! - кричал Антуан, продолжая усиленно срывать пиджак. - Он хотел скрыться и прыгнул в канал!

- Что случилось? - набежала на меня Ирма.

Часы на колокольне ударили в последний, одиннадцатый раз.

- Кто его знает? - ответил я, доставая сигарету. - Я в этот исторический момент проповедь слушал. Не ныряй за ним, Антуан, сам выплывет. Эти современные предатели хорошо плавают.

- Конечно, он сам прыгнул, - заявил подошедший Виллем. - Он хотел удрать. Я видел это собственными глазами и готов подтвердить под присягой.

Я тронул полицейского за плечо и всучил ему портфель:

- Тут важные документы, я их спас.

Инспектор оставил лошадь и свесился через парапет моста. Все так же внезапно улеглось, как и случилось. Лишь Щеголь продолжал барахтаться и вскрикивать. Катер подошел к нему почти вплотную. Мужчина в белой шляпе протянул Щеголю руку, но тот, похоже, перестал соображать и ничего не видел.

Я посмотрел на инспектора. Тот глянул на меня. Я ему улыбнулся. Он поднял палец и погрозил.

- Мсье, - сказал он, - вы напрасно стараетесь играть в Тиля Уленшпигеля.

- Мерси, мсье, - ответил я. - Но ведь и вы не Мегрэ.

- Ты меня уморишь, Виктор. - Это засмеялся Антуан, - но все-таки я верю в бельгийских полицейских. Может, когда-нибудь из нашего господина инспектора все-таки получится хотя бы пол-Мегрэ.

- Я отправлю вас в кутузку, - пригрозил инспектор вовсе не грозно.

А мужчина в белой шляпе продолжал тянуться с катера и никак не мог ухватить скользкого Щеголя. Наконец он поймал его за шиворот, но выловил лишь пиджак, который сполз с экс-президента, как шкура со змеи. Мужчина с досадой отшвырнул пиджак в канал и продолжал шарить по воде. На помощь ему подоспел моторист. Вдвоем они таки умудрились схватить Щеголя и втащили его. Он немного нахлебался, глаза вытаращены, но ничего не видят.

Пиджак некоторое время плыл по воде, потом ушел на глубину.

Я услышал нетерпеливые гудки за спиной и оторвался от парапета. За фургоном с белыми крестами, пытаясь объехать его, стоял вишневый "фольксваген", и за рулем сидела женщина.

Я галантно распахнул дверцу:

- Мадам Констант, вас-то мне и надо. Ищу вас по всем морским телефонам. Но вы не опоздали, мадам. Где ваш фотоаппарат? Тут найдется интересная натура...

- Неужели вы все-таки нашли его? - обрадовалась она. - Покажите же его скорее!

- Силь ву пле, сударыня!

А инспектор и полицейский уже тянули Щеголя через парапет. Когда Констант увидела Щеголя, она тихо ахнула:

- Это же президент Поль Батист!

- Экс-президент, - уточнил я. - И не Поль, а Мишель...

- А ведь он был в понедельник в архиве генерала Пирра, вы оказались правы. Кто бы мог предположить! Но хорош, хорош.

Таким она и сфотографировала его: и как его тащили под выкрики полицейских, и как наконец поставили на набережной.

С него текло, и под ногами тотчас набежала лужица. Подтяжки вздулись на животе. Он был смешон и жалок.

Констант восторженно крутилась, снимая его со всех сторон, пока не кончилась пленка.

Он понемногу пришел в себя и начал закрываться, прятать лицо и отмахиваться. Обхватил руками плечи - и тут до него дошло!