Все это были серьезные вопросы. На них сразу не ответишь. Их следовало обсудить с Хеленой. Каким нахальством было с ее стороны удрать. Гарри взял лист бумаги и написал: "Дорогая Хелена, мне нужна консультация по имиджу. Хорошая оплата. Не хочешь ли ты поступить на это место?" Неоконченное письмо он положил в ящик стола с частными бумагами. Потом он взял с полки тома с комментариями по уголовному и строительному праву, чтобы наговорить на диктофон несколько писем. "Порядок подряда в строительстве" назывался один из комментариев. В начале красовалось посвящение издателя: "С глубокой благодарностью моей дорогой супруге, и в особенности за многолетнее терпение и снисхождение, посредством которых стало возможно это седьмое издание".
Комментарий был венцом юридической карьеры. Так далеко он не зайдет, сказал сам себе Гарри, он не будет комментировать ни порядок подряда, ни что-либо другое, или вовсе впадать в бесстыдство и посвящать такие пошлые глупости каким-нибудь возлюбленным. Он поставил книги обратно на полку. Надо выбрать специализацию. Тогда работы будет меньше. Только сначала стоит попробовать, что ему ближе. Уголовное или гражданское право и какие именно отрасли.
Вопреки всему что-то не ладилось. Что касается успеха, это больше походило на шутку. Пока еще он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы смеяться над подозрением в этаблированности. Лучше бы смеяться вместе с Хеленой. В смехе в одиночку всегда есть что-то горькое. Имиджа молодого преуспевающего адвоката, пожалуй, еще можно избежать, в отличие от правил игры в судопроизводстве. Вот недавно, один классный тип в ярости поддал ногой по машине, потому что водитель чуть не переехал его, он никогда бы не выиграл дела, хотя и имел полное право на подобное деяние. Водитель выпендрежного лимузина, разумеется, тут же подал жалобу в суд по поводу повреждения имущества. Помятая дверь. Удар ногой на 7000 марок. Оценка приведенным к присяге экспертом. Тут даже сам судья усмехнулся: такой тонкий слой металла на такой дорогой машине? И все-таки, ногами по дверям не бьют. Только если на тебя уже наехали, адвокат может дать ход делу по акту производного деяния. Или еще лучше: превышение пределов необходимой обороны. Если бы Дуквиц иногда имел возможность орудовать такими понятиями в суде, ему бы нравилась его профессия. Однако обвинитель забрал свою жалобу назад, он не хотел называть свидетельницу, сиречь свидетеля, который сидел у него в машине. Ага!
То-то и оно. Вместо того, чтобы поставить обвиняемому памятник за его замечательный поступок, вместо того, чтобы предписать водителю тридцать ударов плетью по пяткам, дело закрыли без всякого триумфа. Если бы противника не обуял идиотский страх перед расспросами его жены о спутнице в машине, тогда бы Дуквиц поспособствовал обвиняемому в его же правах. Только как? Какой судья был бы готов оправдать своего героического доверителя с обоснованием: разрешается в подобных случаях колотить ногой по двери! Но тогда и только тогда в юстиции было бы чуть больше смысла.
Итак, дело двигалось дальше с уловками и замалчиваниями, с укрываниями и отклонениями. В ход шли хитрости и увертки, упреки в формальных ошибках, поиски истины велись с помощью полуправды, без всякого интереса. Никакого блеска, никакого понятия права, никакой концепции, только эти поигрульки в разнюхиванье, ощупыванье, перерывание. Дурацкий задумчивый вид спорта для ремесленников. Студентом, стажером и асессором он имел время, чтобы подготовиться ко всей этой чуши. Но одно дело -- самому приводить в движение эту бессмыслицу, а совсем другое -- всего лишь знать о ней.
Он понятия не имел о том, что сами доверители могут быть исчадьем ада. Их нельзя прогнать, ведь благодаря им существуешь, а они отвратительны. Возмущенные, они приходили в качестве обвинителей, в слезах -- в качестве обвиняемых. Контора славилась левацким уклоном, поэтому здесь появлялись главным образом оскорбленные, обделенные и неплатежеспособные.
Сегодня утром он защищал интересы одной кассирши, уволенной из супермаркета. Совершенно ясно, что этой бедняжке требовалась активная деятельная помощь. На заседании суда выяснилось, что она была непунктуальна, медлительна, глупа, болтлива, неуклюжа, не могла ничего запомнить, не умела считать, словом, совершенно не годилась для этой работы. Она относилась к тому типу женщин, на которых безмерно сердишься, стоя в очереди в кассу, потому что они не знают цен и из-за каждой пачки масла справляются у коллеги, а дело не движется. На нее пожаловались клиенты. Рассказ директора филиала оказался совершенно правильным. Он был справедлив. Увольнение соответствовало положению вещей -- жестко, но такова жизнь. Только, к сожалению, дружелюбный директор филиала послал уведомление об увольнении не заказным письмом, и Гарри пришлось вдалбливать своей подзащитной, что она получила его только 2 января, а не 31 декабря, как это было в действительности. Дуквиц без труда добился для этой бездарной дурынды 12000 марок отступных. Ее шеф, ко всему прочему итальянец, был наказан, потому что не знал, что в таких случаях из немецкого почтового отделения отправляется немецкое заказное письмо. И ради этой дешевой победы Дуквиц выгреб у него из кармана еще 2000 марок за адвокатские услуги. Так дальше не могло продолжаться.
Однако самым большим злом были разводы. Похоже, Дуквиц обладал тайной силой притяжения того типа мужчин, которые чувствовали себя обманутыми их женами эротически и экономически.
После скольких-то лет семейного ада они не желали -- еще чего! -засовывать в глотку лживой бестии половину добра, разумеется, нажитого с большим трудом.
Дуквиц неизменно кивал и думал: кто женится, сам виноват. Если дело доходило до процесса, выяснялось, что противники -- соответственно противницы -- очаровательнейшие создания. Его же подопечные превращались в суде в отвратительных вонючек, чего и ожидала любая разумная женщина. Почему эти женщины не приходили к нему в контору? Было ли в этом тайное противоречие: красавица-подзащитная и левацкая контора? Все же образ левацкого адвоката из левацкой конторы имел нечто романтическое. Но если следствием этой сомнительной славы оказывалось то, что на нее попадались только жалкие личности, тогда спасибо, не надо. Тогда лучше судиться без идеологии в пользу красивых женщин и пожизненно вытаскивать деньги из жмотов-мужиков. Ради красоты стоит постараться, черт подери!