- Не преувеличивай, милый. - Елизавета улыбалась. - Все обойдется. Уж сколько раз бастовали - обходилось. Обойдется и на этот раз...
- Да ты понимаешь - полиция бессильна! Понимаешь ты это?
Елизавета не понимала.
- Пришлют новых полицейских из Петрограда... Или еще откуда-нибудь, хоть бы из Москвы...
- Ничего ты не понимаешь! - горестно воскликнул Шапоринский. - Но с Усатым-то, с Усатым-то ты могла бы... Печник! Он, видите ли, хороший печник... Большой плут он, а не печник! Подумать только - обманул такого человека, как я! Вот такие и руководят забастовкой. Подвернется случай - я покажу им, где раки зимуют!
- А может, удовлетворить их требования? А то и в самом деле как бы они нас...
Шапоринский вспылил:
- Ты с ума сошла! Им дай палец - отхватят всю руку! Им только уступи! Почувствуют слабину - жизни не будет!
Он кипятился, а все же понимал, чувствовал, что вынужден будет сделать так, как говорит жена. Уж если эту забастовку не может подавить полиция, то что может сделать он? Есть еще надежда на прибывшего в Баку из Петрограда представителя Временного правительства....
На третий день забастовки этот представитель прибыл на митинг, собравшийся перед мечетью. Высокого роста, худой, интеллигентный, строгий. Поздоровавшись с рабочими, он снял шляпу, оглядел собравшихся. Может быть, он ждал аплодисментов? Все мрачно молчали.
- Как поживаете, друзья? - спросил он вдруг тихим голосом, как если бы обращался к своим давним знакомым.
Такое начало речи было необычным, подкупающим. Но никто не откликнулся.
После некоторой заминки Усатый ага спросил оратора:
- К добру ли приехал? Может, собираешься нас надуть? - И подмигнул стоявшему рядом Мустафе.
Представитель сделал вид, что не обиделся.
- Я представитель центральной власти, - сказал он громко. - Пришел выслушать вашу жалобу. У меня большие полномочия...
- Если у тебя много власти, - сказал Мустафа, - то заставь человека, который привез тебя сюда, выполнить наши требования.
Поддерживая Мустафу, рабочие дружно зашумели:
- Его, его, Шапоринского, заставь!
- Пусть прибавит нам заработок!
- И чтобы восьмичасовой день!
- И чтобы в землянках и в развалинах не жить нам!
- Сам-то он во дворце, а мы в хибарах!
- Если ты честный человек, если власть, штрафуй его и заставь выполнить наши требования! Иначе мы не приступим к работе. Скажи ему это!
- Я пришел сюда с целью помочь вам. Мой долг...
Этот человек напомнил Мустафе одного адвоката, которого он видел в Сибири. Тот так же вот уговаривал рабочих во время стачки на Ленских приисках. Говорил красивые общие слова - и ничего конкретного. Как они были похожи!
- Чем же вы хотите помочь нам? - спросил Мустафа.
- Я хочу, чтобы вы хорошо жили. А эта забастовка повредит вам. Среди вас есть люди семейные. Детей нельзя оставлять голодными, это грех!
- Вы Шапоринскому это скажите! - крикнул Усатый ага. - Пусть не вынуждает нас бастовать! Пусть заключит с нами коллективный договор и даст нам восьмичасовой рабочий день!
Представитель Временного правительства заверил:
- Будьте покойны, я разрешу этот вопрос. Но давайте условимся: вы сегодня же выходите на работу...
В толпе раздался смех, послышались голоса:
- Ну и хитрюга! Надуть хочет!
- Чтобы мы, значит, с пустыми руками!
- Ишь чего захотел!
- Он за дураков нас считает
- А что вы от него хотите? Он такой же богач, как и наш Шапоринский!
- Все они одного поля ягоды!
Элегантный господин не обижался ни на какие слова и сам старался говорить по-простецки.
- Вы напрасно не верите мне, друзья. Я представитель не царского, а народного революционного правительства....
- Какого же черта! - закричал в негодовании Мустафа. - Если ты революционер и власть, прикажи нашим хозяевам немедленно выполнить требования рабочих - и мы с радостью прекратим забастовку. Ну, говори: прикажешь или нет?.. Что, слабо? Ты думал одними обещаниями отделаться? Дудки!
Представитель Временного правительства сокрушенно покачал головой:
- С вами очень трудно говорить. Вас много, я один. Я вам - слово, а вы мне - сто. Ведь нельзя же так! Давайте говорить по-деловому. Лучше всего выделите от себя представителей для переговоров. Я думаю, среди вас найдутся грамотные люди?
- Есть у нас такие люди! - громко сказал Мустафа. - Вы можете с ними переговорить хоть сегодня.
Представитель Временного правительства обрадовался: наконец-то удалось уломать строптивых! С представителями он будет говорить не на митинге, их можно и тюрьмой пристращать...
- Очень хорошо, - сказал он. - Где же ваши представители?
Выдвинувшийся вперед Мустафа изобразил удивление:
- Ах, вы не знаете! Они арестованы еще во время прошлой забастовки и с тех пор находятся в Баиловской тюрьме. Прикажите освободить их и начинайте с ними переговоры. У нас других представителей нет.
- Правильно! - в один голос закричали рабочие. Представитель Временного правительства понял, что он одурачен и что если он пробудет здесь еще немного, то его могут и избить. Ничего более не сказав, он надел шляпу и пошел с трибуны в сторону дома Шапоринского. По дороге он думал: "Дела плохи. Напрасно я взялся... Эту серую массу, видать, большевики обработали. Казаков бы на них, в плети бы! Да где же их возьмешь, казаков-то! Эх, времена не те! Придется господам нефтепромышленникам пойти на уступки. А потом убрать этих... Усатого и других крикунов. Иного выхода нет". Обо всем этом он решил серьезно поговорить с Шапоринским и с другими владельцами нефтепромыслов.
7
Была полночь. Дул легкий ветер. События дня словно омрачили природу. Ночь была без звезд, непроницаемо темная и тревожная. Если бы на верхушках буровых не горели дрожащие красные фонари, то буровых вовсе не было бы видно. Вокруг - ни души. Не слышно людских голосов и никаких звуков, кроме шума буровых. Разлившуюся по земле густую темь слабо рассеивали тускло освещенные окна небольшого здания телефонной станции.
Из тьмы в зону света вышел одинокий человек и остановился у окна. Постоял с минуту, огляделся по сторонам - видимо, он чего-то опасался - и приблизился к самому окну. Оно было открыто, но забрано редкой решеткой. Человек попытался просунуть голову в решетку, но ему это не удалось. В комнате, в свете лампы, была видна телефонистка. Человек хотел привлечь ее внимание.
Девушка была занята своим делом. Она не смотрела в окно и не видела человека, подававшего ей знаки. Она была в синем ситцевом халате с белым воротничком. На ушах - наушники. Соединявший их ободок делил ее золотистые волосы на две части. Вспыхивающая лампочка как будто поджигает ее волосы. Руки проворно переключают номера телефонов.
Тихий стук в окно привлек внимание девушки. Она повернулась и, хотя не видела, кто стоит там, в темноте, догадалась, что это был Мустафа. Не вставая с места, Нина глазами сделала знак: дескать, заходи, у меня никого нет. Мустафа вошел, молча поздоровался и сел на привычное место - на тахту, под которой был подвал. Нина еще некоторое время продолжала работать, потом решительно повернулась к гостю, сняла с головы и отложила в сторону наушники.
- Сегодня мы виделись с Шапоринским, - возбужденно заговорил Мустафа. Сказали ему, что, пока не будут удовлетворены наши требования, мы не приступим к работе. Он обещал подумать. Есть надежда. Но, возможно, он хитрит и лишь хочет выиграть время. Самая малая неосторожность может нас погубить. Сегодня у замка...
Прерывистый телефонный звонок не дал ему договорить. Нина сняла трубку:
- Алло... Второй участок? Занят, - и снова повернулась к Мустафе.
Но говорить им больше не пришлось. Под окном послышались шаги, и тотчас заскрипели половицы в сенях. Мустафа встал и приблизился к одному из телефонных аппаратов, как если бы собирался позвонить куда-то. Шаги замедлились за дверью, и на пороге показался Абдулали.